Весна войны - Артем Каменистый

Парочка переглянулась, женщина покачала головой:

– Биометки нет. Только система контролера.

– Правильно, ее нет, потому что в моем времени ничего подобного не существовало. А на что я годен без биометки?

– Система контролера выполняет ее функции.

– Вот в этом вы крупно ошибаетесь. Как вообще меня нашли? Как засекли базу? Давайте я сам на это отвечу: вы перехватили мой сигнал. Точнее, один из многих сигналов. Так?

– Да, – кивнул мужчина. – Впервые мы его засекли в прошлом году, но сперва не заинтересовались. В развалинах нередко происходят вещи, которые трудно идентифицировать. Старая техника отказывается умирать, оживают заброшенные хронохранилища, не сработавшие заряды разного оружия внезапно срабатывают. Сигнал ловили еще несколько раз, но интересоваться им стали, когда он начал повторяться с интервалами в несколько дней. Пеленгуя его местоположение, выяснили, что источник передвигается. Это было интересно, но мы тогда еще не понимали, с чем имеем дело. Иначе бы отправили туда всех. Нас сбили с толку церковники, они как раз начали военную операцию в районе, где перемещался источник сигнала. Мы сочли, что это результат работы их аппаратуры. Они применяют древнюю технику. Настолько древнюю, что вся она на ручном управлении, с ней можно работать без имплантатов.

– Я знаю. Они используют музейные экспонаты.

– Зачем ты спрашивал о перехвате твоего сигнала?

– Я прекрасно знал, что меня засекают по нему. Неужели я бы не перестал его излучать, умей это делать? Но я не контролирую это. Он срабатывает, когда ему вздумается. Это сопровождается дикой болью, я мгновенно вырубаюсь, причем надолго. Сигнал заставляет меня делать разное, что-то вроде приказов отдавая. Искать те же базы, выживших древних – это все сигнал. Не подчиниться невозможно, боль нестерпимая.

Влад врал, подозревая, что датчики, которыми оплели его тело, могут это показать. Уж в распознавании лжи человечество должно было далеко уйти от полиграфов его эпохи. И поэтому он то пытался заставить себя испугаться, то разозлиться, то отчаянно желал оказаться на свободе. После омерзительного в своей сути заточения он легко мог дать фору любому вулкану в том, что касалось извержений со взрывами. Только из него выходила не лава, а эмоции, своего рода помехи, которые, как он надеялся, помогут скрыть крупицы лжи.

Хотя, если откровенно, он очень сильно сомневался в успехе этого наскоро придуманного метода. Ведь он понятия не имел, на каком принципе работает здешний «детектор лжи».

– Я не вижу связи с биометкой, – сказал Угиер.

– Биометка – это то, что позволяет контролировать систему. У меня ее нет. Однажды в развалинах я видел дрона. Его искин давно погиб, но автоматика турели продолжала обстреливать все, что показывалось в прицеле. Я в такой же ситуации. В похожей. Моя система работает без управления.

– Ты хочешь сказать, что испытываешь трудности при работе с системой, и это может помешать установить контроль над комплексом?

– Все гораздо хуже. Если привести меня к терминалу, придется ждать, пока то, что во мне сидит, не активируется. Меня скрутит от боли, но, возможно или даже скорее всего, после того, как я приду в себя, комплекс окажется под контролем.

– Мне кажется, что ты обманываешь.

– Ну, начинайте пытки, под ними я скажу то же самое.

– Мы не хотим причинять тебе вред.

– Не смешите. Я пришел из времен, где знали толк в том, что касается работы с неразговорчивыми людьми. Одни пытают, другие запугивают, третьи ведут задушевные беседы. Чем больше контрастов, тем труднее противостоять давлению. Иные жертвы даже любить своих палачей начинали. Такой вот выверт психики. Так что верите вы мне или нет, а все так и есть. И советую впредь приглашать для бесед со мной кого-нибудь поумнее.

– Вы кого имеете в виду?

– Вас, – ухмыльнулся Влад. – Оглянитесь вокруг. Ни на одном из всех этих приборов нет кнопок. Даже свет в помещении регулируется мысленным усилием через нейроимплантат, который вы называете биометкой. И при этом вы почему-то считаете, что система контролера обязана управляться по-другому, а контролеру биометка вообще не нужна. Как вас вообще допустили к допросу? Вы же ничего не понимаете в подобных вещах и понимать не хотите.

Парочка переглянулась, и женщина невыразительным тоном произнесла:

– С вами поговорят позже.

Влад опять остался один.

* * *

– Он врет. Это показывает аппаратура.

– Также аппаратура показывает, что в его словах есть и правда. К тому же мешают эмоциональные помехи. Очень много спорных показаний.

– Остальные не говорили ничего о том, что он беспомощен без биометки.

– Они говорили, что он просил их ее поставить. Посмотри сам. Вот зимний период его активизации. Мы тогда засекли сигнал на юге, направили туда серьезные силы, пытались его уничтожить. Затем начали подозревать, что источник сигнала может оказаться полезным, и почти схватили его. Неверно оценили силы, что позволило ему улизнуть. Там еще была база, которую он или его люди уничтожили перед уходом. Все совпадает: сигнал сработал на базе, что позволило взять ее под контроль. Затем долгая пауза, опять сигнал, и мы находим его уже на другой базе.

– Он потерял сознание уже после ее находки.

– Можно предположить, что перед сигналом его система работает в особом режиме, что и позволяет брать под контроль управляющие искины.

– Предполагать можно что угодно, но он врет.

– Зачем? Считаешь, тянет время?

– Не вижу других причин.

– Можно поработать с ним еще. Мы найдем психологические уязвимости, подчиним его, сделаем своим. Его способы противодействия этому архаичны, хотя он понимает, чего мы добиваемся.

– Слишком много времени на это уйдет. С контролером нам не потребуется уничтожать их командный искин, который на орбите. Подчиним его, наверняка он окажется полезным. И региональный комплекс: не забывай, как много сил мы уже потратили впустую. Контролер уберет защиту за секунды.

– Мы сможем поставить ему биометку?

– У нас есть специалист.

– Кто?

– Девиади.

– Наш несносный нарцисс?! Откуда он знает, как это делается?!

– Работал в центре рождения.

– Не знала.

– Это было давно, но он не забыл. Я говорил с ним. У него даже база сохранилась по всем манипуляциям.

– Сколько займет процесс?

– Девиади не знает. У детей обычно от нескольких часов до двух суток. Но контролер взрослый, никто не может сказать, как повлияет возраст на скорость формирования нейросвязей с имплантатом.

– Если установим биометку, контролер больше не станет заявлять, что ничего не может сделать по своей воле. Ему придется нам подчиниться.