Свалка времени - Максимилиан Жирнов

Мальчики, пожалуйста, - улыбнулась она и посмотрела на Олесю. - Оставьте нас одних.

«Мальчики», толкаясь, бросились на улицу. Максим прошел по путям и заглянул в депо. Над смотровой ямой навеки замерла автомотриса. Вряд ли получится запустить мотор: между колес свисают какие-то трубки, из открытого капота торчат разноцветные провода. В аккумуляторе давно высох электролит.

Максим вернулся к вокзалу. Майор и наркоман вытянулись возле входа в кубовую, словно часовые на посту.

- В Зоне же нет пути назад? Как ты вернулся? – прищурился Церпицкий.

- В пределах поселка можно двигаться куда угодно, - без запинки, словно на экзамене, ответил Максим. - Как-то мы возвращались к радиоцентру, помните? У меня своя теория. В Зоне все пространство делится на вектора и…

- Мальчики, готово! – крикнула Ирина.

Когда глаза привыкли к полутьме, Максим увидел ее в кирзовых сапогах, галифе и застегнутом до половины железнодорожном кителе с золотыми пуговицами. Армейская рубашка проглядывала сквозь вырез.

- Нашлось только это, - смутилась Ирина. – И как я вам?

Она покрутилась на месте. Максим загляделся на ее прелести и почувствовал, как Олеся сжала ему ладонь.

- Вообще-то, твоя жена – это я, - прошептала она в ухо. – Давай не очень там увлекайся. А то майору пожалуюсь.

- Ладно, ладно. Ваша взяла, - кисло сказал Максим, – Откуда кирзачи?

- Это юфть! – оскорбилась Ирина. – Ты в армии не был, что ли?

- Я устал всем повторять: только военная кафедра в универе. Так откуда сапоги? Где вы их взяли?

- На дне! – рассмеялась Олеся. – В ящике лежали. Наверное, кто-то для себя отложил.

Максим схватил жену за руку и потащил к вокзалу. Над перроном сгустились сумерки. На потемневшем небе засияла молодая луна. Прохладный ветерок дунул в лицо, донося со стороны депо запахи шпал и машинного масла.

Едва все вошли внутрь, майор закрыл дверь. Лязгнул проржавевший засов. Луч фонаря прорезал темноту.

- Я буду спать с Олесей на диване, - нахально заявил Максим.

Церпицкий нахмурился:

- Я думал, группа должна держаться вместе.

- Здесь безопасно. Иначе меня бы от вас трактором не оторвали.

Майор хотел что-то сказать, но сдержался и махнул рукой. Ирина взяла его за локоть и потащила в зал ожидания. Сосед-наркоман, скользнул за ними, словно тень. Из комнаты отдыха послышался звон ложек о консервные банки.

Максим разложил диван, положил под голову куртку и обнял жену:

- Что-то я не голодный сегодня. Ну, то есть, конечно, голодный, но по-другому.

- Может, хотя бы дождешься, пока остальные заснут? – прошептала Олеся.

Максим прижал руку жены к своим брюкам:

- Объясни это ему.

Олеся ничего не успела ответить. В темноте раздались чьи-то уверенные шаги. Максим включил фонарь и в ужасе уставился на пожилого мужчину в форменной железнодорожной тужурке. В белом луче света блеснул значок с изображением паровоза.

- Почетному железнодорожнику, - прочитал Максим.

- Так-так, - сварливо проговорил незнакомец. – Кто разрешил занимать мой диван в кабинете?

- Мы думали, здесь никого нет, - сдавленно пискнула Олеся.

- Думали… А умеете думать-то? Вам комнаты отдыха мало?

- А вы кто? – ошалело спросил Максим.

- А то не видишь, что на двери написано! Начальник станции я. Петр Петрович Селиванов. А вы накой сюда забрались?

Максим не нашел ничего лучше, как сказать правду:

- Мы ищем пропавших детей. А вообще, нам здешний ЗАГС нужен был. Нас попросил один человек. С именем ошиблись. Вся жизнь пошла наперекосяк.

- Что за человек? – спросил Селиванов тоном следователя прокуратуры.

Максим назвал имя и фамилию. На лице Петра Петровича пробежала тень недоверия.

- Сашка-то? Не может быть! Врешь небось!

- Правда… - смутился Максим. Пошарил в куртке и протянул Селиванову карту.

- Его почерк, - сказал Петр Петрович. – Вот оно как. Сашка-то все детство в депо провел. Рукастый был малый. Ну да что говорить… Дальше ври.

Максим рассказал все. От поисков пропавших детей и до Ирины, спящей сейчас в комнате отдыха.

Седые брови Селиванова поползли вверх:

- Что, прямо распяли на кресте и колючку на голову надели? Досталось тебе. Ладно. Хотел тебя взять к себе в помощники. Да раз детишки страдают… в общем, сядете завтра на дрезину и поедете. А я - в депо, у слесарей переночую.

Петр Петрович вышел из кабинета. Максим услышал, как лязгнул засов. Олеся, дрожа всем телом, прильнула к мужу.

- Давай же, ну… Иди ко мне… Снимем немного страх…

Вокруг девушки заплясали голубые искры. С кончиков пальцев Максима сорвались светящиеся кинжалы огней святого Эльма…

Утром Олеся и Максим без приглашения вломились в комнату отдыха.

- Хорошо спали? – спросил наркоман. – А то народ какой-то шастал. Я так, урывками подремал. То шаркает кто-то, то дети прыгают. А то баба какая-то на каблуках процокала! Я бы их всех…

Сосед растолкал Ирину. Та продрала глаза, увидела счастливую, растрепанную Олесю, немного сонного Максима и укоризненно покачала головой. Села на кровати, ловко намотала на ноги какие-то ленты и надела сапоги.

- Что это? – поразился Максим.

- Портянки, - без улыбки ответила Ирина. – Великовата обувка-то. Пришлось побольше намотать.

- Ничего себе, - зашевелился майор. – Где научилась?

- В эвакогоспитале во время войны. Отец с мамой там работали.

Максим едва не ляпнул «а где они сейчас?» Он прекрасно видел горечь и боль в глазах Ирины. Видимо, ее родителей не стало еще тогда. - Бомба или снаряд?

- Бомба, - ответила она, - Откуда… ах да, майор мне рассказывал вчера о вас… и о Зоне.

- Простите. Я не должен был говорить это вслух. Случайно вырвалось, - прошептал Максим.

- Ничего. Давайте все-таки позавтракаем.

Майор достал из рюкзака консервы, разлил кофе из термоса и вскрыл упаковку галет. Некоторое время все молча жевали. Максим выдавил на галету сгущенку из тюбика и наслаждался приторным вкусом, перекатывая во рту обмазанные тягучей массой твердые крошки.

- Провиант заканчивается, - виновато сказал майор. – На ужин хватит, а там… времени-то не было как следует собраться.

- Может, посмотрим в местном универсаме? – предложил Максим. – Говорят, в них раньше склады на случай войны устраивали.

- Точно! - Ирина схватила майора за руку. – Я с черного хода как-то сметану к празднику брала. Глянула – там целый полк месяц кормить можно… постой, Макс.