Греческие боги. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан

Арахна была на одном уровне таланта с Афиной.

Может, стоит запомнить: «Знай, когда можно хвалиться, а когда стоит прикусить язык». Или: «Подчас жизнь несправедлива, даже если ты одарен не хуже Афины». Или: «Не раздавай гобелены за бесплатно».

Предоставлю решать вам.

Афина разорвала вытканные в ходе соревнования гобелены, несмотря на все их великолепие. И вообще, не думаю, что хоть один свидетель тех событий ушел с места действия невредимым.

Вам может показаться, что Афина… Как бы это сказать помягче? Может, она и была богиней мудрости, но далеко не всегда поступала умно.

Начнем с того, что ее было легко задеть. К примеру, тот случай, когда она изобрела флейту. Как-то раз она гуляла в лесу неподалеку от Афин и услышала, как ей поначалу подумалось, шипение целого гнезда змей. Но оказалось, этот звук производили несколько длинных трубок. И так ей пришла в голову идея о новом музыкальном инструменте. Она вынула из тростника внутренность, проделала в нем несколько дырок, дунула в один конец, а из другого раздался красивый звук.

Поначалу она ощутила настоящую гордость. Она ведь даже не была богиней музыки, но смогла изобрести новый классный звук. Афина отправилась с флейтой на Олимп, желая как можно скорее продемонстрировать ее остальным богам, но стоило ей заиграть, как другие богини начали хихикать и перешептываться.

Афина резко прекратила игру.

— Что смешного?

— Ничего, — ответила Афродита, богиня любви.

— Красивая мелодия, моя дорогая, — поддержала ее Гера, изо всех сил сдерживая смех.

Скажу вам по секрету, остальные богини побаивались Афину из-за ее ума и сил. Естественно, они смеялись у нее за спиной и не пускали к себе в компанию. Афина недолюбливала других богинь и считала большинство из них глупыми и поверхностными. Но все же ей хотелось войти в их круг, и потому любая их насмешка выводила ее из себя.

— Почему вы смеетесь? — не унималась Афина.

— Ну… — Деметра подавила улыбку. — Просто, когда ты играешь на флейте, ты начинаешь косить, а твои щеки раздуваются, а рот принимает такую забавную форму…

— Вот такую… — Афродита постаралась как можно лучше передать выражение лица Афины во время игры на флейте, что со стороны походило на мучающуюся запором утку.

Боги и богини зашлись в хохоте. Оскорбленная Афина бросилась прочь. Вы, может, подумаете, что, будучи богиней мудрости, она может посмеяться и не дать разгореться обиде, но злость оказалась такой сильной, что она выбросила флейту на землю.

И даже наложила на нее проклятье:

— Пусть любого, кто посмеет сыграть на этой штуке вновь, — пробормотала она себе под нос, — постигнет великое несчастье!

Позже флейту подберут, но к этой истории мы еще вернемся…

После этого случая Афина стала с еще большим трепетом относиться к собственному образу. А будучи богиней-воительницей, она давно решила, что никогда не выйдет замуж. Ей совсем не хотелось, чтобы какой-либо мужчина объявил себя ее господином, да и не было у нее времени на весь этот глупый вздор, о котором постоянно трещала Афродита.

Из-за этого Афина очень серьезно относилась к собственному уединению. Как-то ночью она решила отправиться в центральную Грецию, чтобы немного поплавать и расслабиться. Она купалась нагой и, стоя под водопадом и наслаждаясь тишиной и покоем, неожиданно услышала сдавленный хрип.

Обернувшись в сторону берега, она увидела смертного, уставившегося на нее с отвалившейся челюстью и глазами, огромными как драхмы.

Афина закричала.

Мужчина закричал.

Афина брызнула ему в глаза водой и воскликнула:

— Ослепни!

Тут же мужчина ослеп навеки. Его глаза стали чисто белыми. Он подался назад, врезался в дерево и рухнул в траву.

— Г-г-госпожа! — взвыл он. — П-п-простите меня! Я не собирался…

— Кто ты? — спросила Афина.

Бедняга рассказал, что его зовут Тиресий и он просто шел из Фив, что неподалеку. Он понятия не имел, что Афина здесь, и ему очень и очень жаль.

Ярость Афины утихла, было совершенно ясно, что мужчина говорит правду.

— Ты должен остаться слепым, — сказала она, — ибо ни одному мужчине не позволено видеть меня нагой и избежать наказания.

Тиресий сглотнул.

— О… Хорошо…

— Но, — продолжила Афина, — раз это был несчастный случай, я компенсирую твою слепоту другим даром.

— Например… дашь мне новую пару глаз? — спросил Тиресий.

Афина едва заметно улыбнулась.

— Вроде того. С этого момента ты сможешь понимать язык птиц. Я дам тебе трость, а с помощью птиц ты сможешь ходить почти так же свободно, как когда ты был зрячим.

Не знаю, каким образом это работало. Лично я бы наверняка напрягался, как бы птицы не начали надо мной подшучивать, к примеру: «Чуть-чуть вперед. Поверни налево. А теперь — беги!» И я бы сиганул с обрыва или врезался бы с разбегу в кирпичную стену. Но, судя по всему, договоренность с Тиресием работала, и птицы присматривали за ним. Этот случай является показателем того, что Афина все же умела брать себя в руки и могла смягчить наложенное наказание.

Но вот чего она действительно не переносила, так это заигрываний мужчин. И это подводит нас к рассказу о ее отношениях с Гефестом. Советую сделать глубокий вдох, так как речь пойдет об очень странных событиях.

Итак, Гефест был богом-калекой, заведующим кузнечным делом. Подробнее о нем позже.

Сейчас вам достаточно узнать лишь то, что с самого момента, как Гефест помог Афине выбраться изо лба Зевса, он испытывал к ней очень нежные чувства. Что логично, они ведь оба увлекались ремеслами и разными инструментами. Оба отличались глубокой задумчивостью и обожали исправлять неполадки.

Проблема состояла в том, что Афина ненавидела романтические отношения и не желала даже подержаться за руку с каким-либо мужчиной, не говоря уже о замужестве. Будь даже Гефест писаным красавцем, Афина бы ему отказала. Но Гефест был стопроцентным уродом: первый разряд по уродству в промышленных масштабах с дополнительной квалификацией в омерзительности.

Он пытался флиртовать с ней в своей манере: «Эй, малыш, не хочешь посмотреть на мою коллекцию молотов?» И все в таком духе.

Афина на всей скорости уходила прочь, но Гефест упрямо ковылял за ней. Афине претило кричать или бросаться бежать, ведь она не была какой-нибудь беспомощной смертной или одной из этих глупеньких «розовых принцесс» — богинь, которые, чуть что, падают в обморок, хлопают ресницами и прочее. Она была богиней войны!

Так что она продолжала идти, раздраженным тоном приказывая ему оставить ее в покое. Наконец бедняга уже начал задыхаться и стал весь мокрый от пота, потому что ходить на покалеченных ногах была для него задачка не из легких. И он, отчаявшись, прыгнул на Афину и обхватил ее талию руками.