Грешная и святая - Джо Беверли

Мужчина и женщина молча смотрели на него.

– Вам дадут жилье и пищу, – продолжал он упрямо, моля о том, чтобы в «Ночной охоте» была свободная комната для слуг. Как он, черт возьми, может знать это? Он подумал о том, что мог бы предложить им коттедж Бурро, брошенный много лет назад. Пожалуй, эти двое были бы благодарны ему за любой кров.

– Мисс Мэндевилл вскоре свяжется с вами, – бодро сказал он.

Супруги смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и женщина тихо сказала:

– Вы очень добры, сэр. Мы благодарим вас. И леди тоже.

Трис вздохнул с облегчением.

– Хорошо, хорошо. – Он вытащил деньги, размышляя о том, сколько может стоить проезд до Бантингфорда. Он бы дал им несколько гиней, но боялся, что такая щедрость спугнет их.

Трис протянул им крону, наблюдая за реакцией. Женщина вспыхнула от стыда.

– У нас есть деньги, сэр, спасибо.

– Я бы хотел покрыть стоимость вашего пути в «Ночную охоту». Ваши деньги могут понадобиться вам позже.

Она взяла деньги, вынула вязаный кошелек и опустила монету туда. Было видно, что в кошельке не много денег.

– Вы очень добры, сэр. – Промедлив, она добавила: – Я Рейчел Минноу, а это мой муж Мэттью.

Он отругал себя за то, что не потрудился спросить их имена.

– Ну что ж, – сказал он и понял, что говорит слишком дружелюбно, как добрый сквайр в пьесе. – Надеюсь, что увижу вас в «Ночной охоте», когда вернусь туда, миссис Минноу, мистер Минноу.

Трис отошел на пару шагов и все еще чувствовал на себе пристальные, просветлевшие взгляды. Кажется, на щеках мужчины были слезы.

Он вспомнил, что Крессида уже катила к Хэтфилду, где могла попасть в беду. Надо было спешить. Трис торопливо пошел в гостиницу, где потребовал письменные принадлежности, а затем быстро написал письмо владельцу «Черного быка» в Бантингфорде с просьбой отвезти в двуколке знакомую ему супружескую пару в «Ночную охоту». Затем он написал письмо Пайку, дворецкому в «Ночной охоте», приказывая ему позаботиться о супругах Минноу.

Он чуть было не отдал письма миссис Минноу, но сообразил, что ее муж почувствует себя вконец униженным, поэтому вручил письма ему. Грубые руки взяли письма, словно они были из хрупкого стекла.

– Мы с женой благодарим вас, сэр.

– Это пустяки, – ответил Трис. – До встречи!

Выехав из Барнета, Трис хлестнул лошадей. После отдыха они были резвыми, и вскоре быстрая езда выветрила из его головы все посторонние мысли.

У него полно собственных забот, главная заключалась в том, что Крессида может приехать в Хэтфилд раньше его. Однако примерно на полпути Трис обогнал карету. Он заглянул внутрь, но мог увидеть только двух человек, сидевших у окна с его стороны. Крессида должна быть там. Она не могла попасть в какую-то новую переделку за последние полчаса.

Прибыв в Хэтфилд, довольно непримечательный городок, он нашел «Раковину моллюска».

Ему нужно устроиться, а потом заняться делом.

Хозяин гостиницы показал ему комнаты.

– Моя кузина захотела, чтобы французский художник, живущий в вашей гостинице, написал ее портрет. И поэтому я здесь.

– Его имя – мистер Бурро. – Толстый хозяин поклонился. – Да, в самом деле он здесь, ваша светлость! Но сейчас у него клиент.

– Он пишет портреты здесь, а не в домах своих клиентов? – с удивлением спросил Трис.

– Все зависит от желания клиента, ваша светлость.

Трис пожал плечами.

– Где находятся комнаты художника? Они рядом?

– Довольно близко, ваша светлость.

Трис заметил растерянность в голосе хозяина гостиницы. Хочет ли высокий гость, чтобы художник был поблизости, или он возмутится оттого, что его комнаты находятся рядом с номером скромного художника?

– Это маленький дом, ваша светлость…

Трис промолчал.

– Комнаты шестнадцать и семнадцать, ваша светлость. Совсем на другом конце коридора, ваша светлость, но довольно близко, если понадобится.

Трис не смог удержаться от улыбки. Этот ответ был великолепным по своей дипломатичности.

– Отлично. – Он знаком позволил хозяину гостиницы удалиться.

Трис не любил, когда перед ним пресмыкались, но титул герцога поможет, если дела пойдут скверно. И к тому же, черт возьми, людям это нравится. Они купались в лучах его славы. Без сомнения, владелец гостиницы чуть не лопается от важности и ждет момента поведать всем, что его дом почтил своим присутствием герцог.

Положение обязывает. «Люди благородные должны благородно встретить свою судьбу». Он согласен с таким мнением.

У него не было возможности выбирать свою судьбу, но он намеревался с честью нести свой крест. Он раньше не думал, что поведение на публике будет играть такую большую роль в его жизни.

Трис подошел к окну гостиной, и обнаружил, что оно выходит на улицу и из него видна гостиница при почтовой станции. Очень хорошо. Он сможет увидеть, как приедет карета Крессиды. Он вытащил свои золотые часы и открыл крышку.

Где же карета? Неужели что-то задержало ее? Случалось, что кареты переворачивались, при этом страдали пассажиры.

Он знал, что нельзя поддаваться панике, и попытался побороть ее. Если он не может отпустить Крессиду на полчаса, то как же он отпустит ее навсегда? Возможно, он сможет внедрить слугу в ее дом в Мэтлоке, чтобы тот сообщал ему обо всех делах…

Он покачал головой – это походит на сумасшествие.

Пожалуй, стоит заглянуть в комнаты его незаконнорожденного кузена. Возможно, есть способ забрать статуэтку, не подвергая риску Крессиду. У Бурро было две комнаты, очевидно, спальня и гостиная. Он, конечно же, будет заниматься делами в гостиной и прятать добычу в спальне. Как жаль, что он не знает, где спальня, а где гостиная, но его шансы были один к одному.

Он выглянул из комнаты. Длинный коридор был пуст, по обеим сторонам были закрытые двери. Хозяин гостиницы сказал, что Бурро живет в другом крыле. Там внезапно открылась дверь.

Трис отступил в глубь комнаты. Появилась пухленькая служанка, она несла поднос с едой для него. Значит, та дверь ведет к черной лестнице.

Служанка, краснея, стала раскладывать еду на столе. Холодный пирог, сыр, хлеб, масло и графин кларета.

Он поблагодарил ее и дал монету. Она сделала книксен и покраснела еще больше.

– Это все, ваша светлость?

Он надеялся, что неправильно понял ее намек.

– Да, спасибо.

Она надула губки и ушла, виляя пухлыми ягодицами.

Сладострастные мысли о Крессиде нахлынули на него самым постыдным образом. Он налил стакан вина и выпил. Потом выглянул в окно и проверил, не едет ли по улице карета, затем снова открыл дверь. Все было тихо.