Расколотый рыцарь - Девни Перри

я трусцой добежал до машины и забрался внутрь. Мои серые перчатки были мокрыми и испачканы кровью.

— Что мы будем делать? — прошептала она, вцепившись в руль.

— Мы будем держаться крепко. Мы держимся вместе. — Если бы воины знали, они бы сделали гораздо больше, чем просто убили свинью. Они запугивали нас. Они пытались заставить нас признаться. Мы должны были держаться до тех пор, пока не останется другого выбора. — Это была просто тактика запугивания.

Ее обеспокоенные глаза встретились с моими. — Задание выполнено.

ГЛАВА 19

ЖЕНЕВЬЕВА

Забавно, что время двигалось с разной скоростью. Недели и месяцы пролетали в мгновение ока. Годы завершались и начинались новые с перелистыванием страницы календаря. Но секунды могли тянуться целую вечность.

Джим вошел в мой кабинет с новостями много лет назад. На самом деле прошла всего минута с того момента, как он сказал мне, что судьба Дрейвена теперь в руках присяжных.

— Все кончено?

Он кивнул со стула напротив моего стола. — Все кончено. Я сделал все, что мог. Теперь мы будем ждать присяжных.

Мои глаза наполнились слезами, когда я уставилась на крышку своего стола. — Как вы думаете, как долго они будут совещаться?

— Понятия не имею. Чем дольше, тем лучше.

— А если они вернутся с обвинительным заключением? — Что, скорее всего, так и будет. — Есть ли какие-нибудь причины для апелляции?

— Я уже позвонил своей подруге, которая занимается апелляциями по уголовным делам. Она посмотрит. Но если я ничего не напутал, а я так не думаю, то у нас ничего нет.

Итак, после того как присяжные вынесут свое решение, Дрейвен отправится в тюрьму, предположительно на всю оставшуюся жизнь. Он будет наказан за убийство моей матери, пока она покоится на кладбище без правосудия.

Я смахнула слезы. Каждый раз, когда я сглатывала комок в горле, он тут же заползал обратно. — Что нам делать?

Джим грустно улыбнулся мне. — Боюсь, что делать нечего. У тебя еще есть немного времени. Используй его по максимуму.

Может быть, день. Может быть, неделя. Но время уходило на воскресные завтраки с Дрейвеном в закусочной. Время уходило на то, чтобы узнать человека, который постепенно становился таким важным для меня.

— Ты не будешь возражать, если я сегодня уйду немного пораньше?

— Конечно, нет. — Джим встал. — Приятных выходных.

— Спасибо. И, Джим? — Я остановила его прежде, чем он успел покинуть мой кабинет. — Спасибо за попытку.

Он кивнул, его плечи опустились. — Я бы хотел сделать больше.

— Ты сделал все, что смог.

Джим неустанно работал над делом Дрейвена, но улики были собраны против Дрейвена, а улики невозможно игнорировать.

Джиму было нечего представить. Он привел Эмметта, чтобы тот подтвердил, что записал на диктофон запись человека, ворвавшегося в клуб. Он предположил, что нож был украден, и пригласил эксперта по отпечаткам пальцев, чтобы обсудить, как можно подделать отпечатки.

Дрейвен постоянно говорил мне, что Джим проделал невероятную работу, и эта похвала вселила в меня ложную надежду.

Мы все начали надеяться.

Брайс пригласила нас с Исайей к себе домой на Рождество. Дрейвен был там. Судья заболел гриппом, и суд отложили на несколько дней, к тому же они уехали на каникулы.

Ник и Эммелин приехали из Прескотта с детьми, на шоу. Они открывали горы подарков, разложенных для них, подарки от Дрейвена, Дэша и Брайс. Мы с Исайей тоже купили им подарки — машинку с дистанционным управлением для юного Дрейвена и пачку сережек-шпилек для Норы.

Мы устроили пиршество с индейкой и ребрышками. И, возможно, впервые я почувствовала себя частью этой семьи. Дэшу было нечего мне сказать, в соответствии с его обычным поведением. Но привязанность и любовь Брайс компенсировали его холодное плечо. Ник и Эммелин тоже. Почему Ник не мог быть братом, который жил в Клифтон Фордж?

Расскажи мне все о своей жизни, сестренка.

Он сел на диван рядом со мной, и мы не двигались с места целый час. Он засыпал меня вопросами, как это делал Дрейвен во время наших завтраков в закусочной.

Рождество, как и День Благодарения, было тяжелым без мамы. В то утро я проснулась и плакала в душе. Но Исайя был рядом. Я опиралась на него, его уверенное присутствие никогда не было далеко.

Никто из нас не говорил о Воинах. Никто из нас не упоминал о похищении или убийстве мамы. Мы не говорили о суде над Дрейвеном.

Потому что мы надеялись, что все закончится в нашу пользу.

Ложная надежда.

Для всего мира Дрейвен был виновен. Это был лишь вопрос времени, когда присяжные сделают это официально.

Когда я собирала свои вещи и натягивала пальто и шарф, слезы снова навернулись на глаза. Я порылась на дне сумочки в поисках ключей и телефона. Я набрала имя Исайи, готовая позвонить ему, чтобы он проводил меня домой, но заколебалась. Время было уже близко к закрытию, а он был так занят в гараже. Мне не хотелось беспокоить его, когда я была уверена, что он пытается завершить день.

В мастерской работали над новой машиной, которую Ник привез на Рождество.

У Ника и Эммелин был гараж в Прескотте под названием Slater's Station. В отличие от гаража Дэша здесь, Slater's Station не был единственным магазином в Прескотте. Замена масла и техобслуживание в основном проводились в другом гараже, что означало, что магазин Ника специализировался на индивидуальной работе. Работы, на которые уходили месяцы, а не часы.

Он специализировался на восстановлении автомобилей и мотоциклов, как и Дэш, но из разговоров, которые велись за столом во время рождественского ужина, я поняла, что Ник хорош в своем деле. Действительно хорошо. Поэтому, хотя в гараже Клифтон Фордж нужны были механики вроде Исайи для рутинного обслуживания, Ник специализировался на реставрации.

Дэш развивал и эту сторону своего бизнеса, но из-за постоянных заказов, которые поступали ежедневно, они не могли сосредоточиться только на веселых вещах, как называл их Исайя.

Вот только у Ника было слишком много работы. У Дэша уже была одна реставрация, поэтому, добавив вторую, Исайя смог помочь.

Каждый вечер он возвращался домой с ухмылкой. Ухмылка, которая, казалось, с каждым днем становилась все шире, миллиметр за миллиметром. Исайя даже начал смеяться. Ну, не совсем смеяться. Зубов не было видно. Он не запрокидывал голову назад и не распускал руки. Но в его груди раздавался глубокий, сильный гул. Ухмыляющаяся усмешка.

Возможно, сейчас он наблюдал за Дэшем, Эмметтом и Лео, впитывая все, чему они его учили.

Я не хотела отрывать