Фокус-покус, или Волшебников не бывает - Татьяна Веденская

Когда Ярославу удалось вырваться на улицу и оторваться от преследователей с камерами, он забежал в ближайший двор, обрушился на лавочку и зарычал, как дикий зверь.

Целителя Страхова больше не существовало. Он был уничтожен.

* * *

Съемки возобновили где-то минут через сорок. Да уж, за целителем гонялись долго и упорно – все сняли, даже то, как он собственноручно разбивает камеру. Образ благородного волшебника слетел с него, как шелуха. Он даже не попытался оправдаться, разыграть торжественное примирение с отцом, чего, признаться, ожидали все. И Василиса, кстати, тоже.

Страхов убежал в неизвестном направлении, но программа должна продолжаться, и Ковалевский под сочувственные вздохи аудитории рассказал, как оно так случилось – как развалилась семья, казавшаяся такой крепкой, благополучной и счастливой.

Алеша рос умным не по годам. В этом Василиса не сомневалась. Он был отличником, и отец втайне мечтал, что сын пойдет по его следам – в науку. Они жили в самом центре Ленинграда, в просторной трехкомнатной квартире.

– Но не в той, где вы живете сейчас, – уточнил ведущий, памятуя о жуткой трущобе из сюжета.

– Что вы, – покачал головой Эдуард Сергеевич.

– Как же так получилось?

– Леночка заболела.

– Леночка – это ваша жена?

– Моя покойная жена, – пояснил старик. – Ей требовалось дорогостоящее лечение в Германии. Дело в том, что Алешка задурил матери голову какими-то травами и биодобавками – они тогда только появлялись, и он ими торговал.

– Но ведь это его собственная мать!

– Алексей вырос чудовищем. Я не знаю, что мы сделали не так. Самое ужасное, что он выглядит таким честным, таким вызывающим доверие.

– С этим трудно спорить, – согласился ведущий.

– Самое страшное, что он мог лгать в лицо людям, которые любили его больше всего на свете.

– Ложь – страшное оружие, – выдохнул ведущий.

– Но мы воспитывали его по-другому! – воскликнул Ковалевский. – Леночка думала, что Алексей искренне хочет помочь. Он может выглядеть таким убедительным. Она верила ему.

– И что же вы не вмешались? – продолжал ведущий.

– Я вмешивался! Говорил ему, что это кончится плохо. Но она верила безоговорочно Алеше – он же был на пятом курсе медицинского института. Не пошел в науку, но мы все равно были довольны. Сын говорил, что хотел помогать людям. Но эта ерунда с биодобавками… Когда мать пришла к врачам, было уже очень поздно.

– Вы сказали, что в Германии ей могли бы помочь? – уточнил ведущий.

– Могли бы. Я был в отчаянии, умолял Алексея продать квартиру и вылечить Леночку. Просто не мог смириться с тем, что ее не станет.

– Судя по тому, что мы все видели, – ведущий махнул рукой на экран, – квартиру вы продали.

– Да, – грустно кивнул головой Ковалевский.

– Помогло лечение?

– Жена не попала в Германию. – Плечи старика начали дрожать. Он уронил лицо в ладони и зарыдал. – Алексей забрал все деньги и сбежал. Бросил нас в этой дыре.

– Не может быть! – Зал буквально забился от ярости и возмущения.

– Леночка умерла. Я остался совсем один – навсегда, – сквозь слезы прошептал Ковалевский. Камеры снимали его лицо крупным планом. Сердце Василисы сжалось от жалости. – Потерял жену и сына. Потому что он мне – не сын.

Ковалевский подскочил и показал пальцем на ту дверь, куда ушел Ярослав. Потом он упал на сиденье и снова закрыл лицо.

После шоу, которое всем далось нелегко, Ветрякова выводила подавленного сверх всякой меры Ковалевского из здания. Такси уже стояло перед входом – тем же вечером он уезжал в свой барак. Правда, теперь была надежда, что его положение изменится. Телеканал заплатил за то, чтобы старик приехал. Случай уникальный, сенсация.

Приличные деньги. Хватит на небольшую квартиру в городе.

– Василиса, вы мне позванивайте, ладно? – попросил Ковалевский, усаживаясь на заднем сиденье в такси.

– Можно я вас провожу? – попросила она. Он кивнул, отодвигаясь, чтобы дать ей место.

– А вы не спешите? Плюньте вы на меня, старика! – Он улыбнулся и протянул девушке конфетку.

– Ни за что я на вас не плюну. – Василиса забросила карамельку себе в рот.

– Вишневая. Она никак не могла решиться. Не говорила этого еще никому. Сама с трудом до конца осознавала тот факт, что станет матерью. Одинокой, как и ее мама. Что скажет своему ребенку? Пожалуй, то же самое. Что это была всего одна ночь. Не о чем рассказывать.

– Ну и на том спасибо, – усмехнулся Ковалевский. Он, кажется, уже немного пришел в себя после шоу. Самое время. Потому что, как ни крути, может выйти и совершенно другая история. Василиса может переехать поближе к Эдуарду Сергеевичу, в Питер. У него появится внук, а у внука – дед. У них будет семья. Прошлого не вернешь – но можно изменить будущее.

– Я беременна, – наконец решилась сказать она. Такси тихо катилось по запруженным улицам. Было уже темно, а за окном машины было тепло – настоящая весна.

– Что? – изумленно посмотрел на Василису Эдуард Сергеевич. – Что вы сказали?

– Я беременна. Уже шестнадцать недель. От вашего сына. От Алексея. – Василиса смотрела на лицо Ковалевского, тот был поражен до глубины души. Он молчал. Долго молчал. Куда дольше, чем она ожидала.

– Вы ничего не сказали.

– Я и ему ничего не сказала. Это не его дело. Не хочу, чтобы он знал.

– А зачем вы сказали мне? – вдруг спросил старик и нехорошо сощурился. – Зачем мне-то об этом знать?

– Что? – Теперь уже пришел черед Василисы изу-мляться. – Это же ваш внук.

– Вам что, сказали, сколько я получил? – взволновался старик. – Мне еле хватит на однокомнатную квартиру. Не собираюсь с вами жить!

– Да я и не претендую, – растерялась девушка. – Я думала…

– Вы думали, что можете и с канала бабки поиметь, а потом меня развести. Еще не факт, что ребенок – от него. И даже если от него. Я вам ничего не должен. У него и требуйте.

– Я не понимаю, – закричала Василиса. – Вы же рыдали, говорили, что одиноки. У вас будет внук или внучка!

– Убирайтесь, – прошипел Ковалевский. Он остановил машину и буквально вытолкал Василису из нее, продолжая извиваться змеей и кричать, что ей ничего от него не добиться. Не на того напала.

Не на того! Она напала не на того.

Василиса стояла посреди мостовой с раскрытым ртом и буквально не могла поверить своим глазам. Такси со стариком исчезло за горизонтом, а перед глазами встало лицо Ярослава, его побелевшее от ярости лицо. «Ты хочешь ей рассказать, как я погубил мать»?

– О боже! – Она всплеснула руками и заметалась на месте так, словно всерьез попыталась побежать во все стороны сразу.