Я рожу тебе детей - Ева Ночь

что уж. Это правда. Но я никак не могу выйти из тревожного состояния.

— Надо как-то научиться с этим жить, — вздохнула и я. — Думаю, всем нам нужно время, чтобы привыкнуть.

— Он нравится тебе, да? — обняла меня за плечи Юлька.

Я лишь кивнула, потому что ощущала пустоту внутри.

— Будем как-то притираться, — слабая улыбка коснулась Юлькиных губ. — Привыкать, раз уж он околдовал тебя.

Я хотела возразить, заверить ее, что это не так, а потом передумала. Околдовал не околдовал, но мне плохо без него. Не хватает его властных замашек, его неизменного появления рядом, улыбки и шуток, цветов и подарков, разговоров и страсти. Бессонных ночей не хватает. Но не одиноких, а жарких, разделенных на двоих. Шепота его исступленного, наглости пиратской…

— Ну, а теперь расскажи, что у тебя стряслось, — сквозь тоску донесся до меня голос подруги. — И только не рассказывай мне, что все хорошо. У тебя на лице написано: что-то случилось. И это не вина Змеева, потому что его нет в городе, а ты несчастная-разнесчастная не от неразделенной любви.

Все-то они знают и видят. А у меня действительно не хватает сил спрятать все свои невзгоды поглубже, и поэтому Юльке я решила поплакаться. Хуже не станет, а я хоть душу отведу.

Глава 57

— Почему ты сразу не рассказала обо всем? — нахмурил брови Юра Вересов. Как-то незаметно он присоединился к нашей с Юлей беседе да так и не ушел, пока до конца не дослушал. — Я сегодня же позвоню брату своему Островскому, и он займется твоим сайтом. У него целая команда, что собаку съела на всем этом. Его парни отбабахают тебе такой сайт, что все будут локти кусать от зависти. Заодно и хостера поменяешь. Вообще не проблема с сайтом, поверь. Что касается помещения… я сам этим займусь. Уверен: мы найдем местечко получше, чем у этого жлоба, что решил тебя кинуть.

— Это совсем не обязательно, — глотнула я слезы. — Я не для того рассказала о своих неприятностях, чтобы вас напрягать.

— А для чего тогда нужны друзья? — просверлил Юра меня сердитым взглядом. — Если другу плохо и есть возможность помочь, когда словом, а когда и делом, — это замечательно. К тому же, для меня нетрудно сделать все, о чем я сказал только что.

И тогда я разревелась, распустила нюни по полной программе.

— Ну, что ты, — смутился Юра, — все наладится, поверь. Но я тебя понимаю: то, что для меня ерунда, для тебя вполне катастрофа. И в следующий раз не тяни, договорились? Есть проблемы — рассказывай.

— Мне неудобно, — шмыгнула я носом.

— А когда Юле было плохо, тебе было удобно ей помогать? Ведь это ты помогла ей найти работу, когда она в ней очень нуждалась. Ты по крохотной просьбе помогала ей с детьми и с отцом, когда он свалился. Да и без просьб прибегала, прилетала, поддерживала, помогла ей пережить смерть сестры.

— Ну что ты сравниваешь? — прятала я глаза. — Это же совершенно другое.

— Это все то же, Лерочка, — не сводил Юра с меня пристального взгляда, а Юля кивала в такт его словам. — Это и есть самая настоящая дружба и плечо, которое ты подставляла охотно и без напоминаний. Поэтому даже не сомневайся: мы тоже всегда придем к тебе на помощь. В любой ситуации, — подчеркнул он, и я невольно поежилась, каким-то шестым чувством понимая, что он имеет в виду Змеева. Юра все еще не склонен был ему доверять и хранил настороженную нейтральность.

— А тогда понаглеть можно? — шумно высморкалась я в бумажный платок, что услужливо подсунула мне Юлька.

— Нужно, — улыбнулся мне Вересов, а я невольно подумала: как хорошо, что подруге достался именно он. Очень удачный во всех отношениях брак, хоть и начиналось у них не очень гладко все поначалу.

— У меня вроде как хорошая знакомая тоже без места осталась. Если будет возможность, я бы хотела и ей местечко где-нибудь подыскать.

— Поможем и твоей знакомой, — кивнул Вересов, а затем подозрительно прищурился. — Есть еще что-то, о чем мы должны знать?

Я о бедах своих рассказала, но о роли подлого Викентия Вениаминовича умолчала. Его участие во всем, что случилось, не доказуемо, поэтому зачем зря воздух сотрясать?

— Нет, — натянула я на лицо улыбку от уха до уха, аж щеки заболели от натуги.

— Тогда хорошо, — кажется, Юра мне не поверил, но давить на меня не стал, и я перевела дух.

— Видишь, как хорошо все складывается? — жарко шептала Юлька и сжимала меня в крепких объятиях.

Юра уже разговаривал по телефону — звонил Островскому[2], своему брату и бывшему Юлькиному боссу, у которого она пусть недолго, но работала личной помощницей.

— И не стесняйся, Юра дело говорит. Ты привыкла всегда быть сильной и независимой, со всеми проблемами справляться в одиночку. А это не всегда и хорошо. Плохо, что надежного мужского плеча рядом нет, оно тебе очень нужно, чтобы не тянуть на себе весь груз и шар земной.

— У меня есть, — вздохнула я. — Но сейчас далеко. Так что… У него нет возможности с моими неурядицами разобраться. Думаю, у него бы не хуже Юры получилось. Правда, не уверена, что с помещением он мне помог бы. Ну, или не сразу. Олег все же сто лет на родине не был, возможно, все полезные связи растерял.

Юлька покачала головой, словно сомневаясь. Но я бы тоже на ее месте сомневалась. Как-то не совсем вовремя Змеев уехал. Но если хорошенько подумать, всегда что-то случается, когда тебе позарез нужна помощь. И в том, что Олег отсутствовал, его вины не было. Однако, осадочек присутствовал. Иначе я бы не оправдывалась жалко перед подругой.

— Он ничего не знает, — твердо отмела я Юлькины сомнения. — Я ничего ему не рассказала.

— Почему? — удивилась подруга. — Ведь это как раз очень хороший повод узнать, как он себя поведет. Испытание на прочность, так сказать.

— Ну, наверное, мы еще не на том уровне отношений, чтобы вешать на него всех моих собак. Может, будь он рядом, все было бы по-другому. А так… он уехал по делам, и мне бы не хотелось его тревожить.

Юлька снова покачала головой, но спорить не стала. Как все же сложно по кирпичику строить жизнь рядом с другим человеком! Сколько, оказывается, разных нюансов выползает то из-за этого угла, то из-за того. Но, кажется, готова делать новые шаги, чтобы узнать поближе мужчину, который появился в моей жизни случайно и внезапно.

От Вересовых я ушла, окутанная светлой тихой грустью.