Сенека. Собрание сочинений - Луций Анней Сенека

Раньше я хотел

Железом уничтожить эту язву,

Да зять меня мольбами победил.

Дана ей жизнь: пускай освободит

От страха край, пускай уходит с миром.

Свирепая шагает мне навстречу,

Грозя, поговорить ища со мной…

Эй, слуги, удержите эту ведьму.

Чтобы она ко мне не прикасалась!

Велите замолчать! Пусть учится

Переносить приказы государя.

Скорее двигайся и утащи

Чудовище свирепое отсюда!

Медея

Какое преступленье наказуешь

Изгнанием?

Креонт

Невинная, не знает,

За что ее я изгоняю.

Медея

Если

Ты – судия, мое расследуй дело,

А если царь, приказывай – и все.

Креонт

Приказ царя должна ты исполнять,

И справедливый, и несправедливый.

Медея

Несправедливых власть недолговечна.

Креонт

Иди в Колхиду жаловаться.

Медея

Что ж,

Вернусь, но с тем, чтоб тот, кто из Колхиды

Меня привез, увез меня назад.

Креонт

Обжалованью места нет, когда

Декретом постановлено.

Медея

Решивший,

Не выслушав одной из двух сторон,

Хотя его решенье справедливо,

Несправедлив.

Креонт

Тобой казненный Пелий

Был выслушан? Но, впрочем, говори.

Прекрасному дается место делу!

Медея

Как трудно гнев пылающий смирить,

Сколь царственным считают скиптроносцы

Идти упорно начатым путем,

Сама я во дворце моем узнала.

Хоть на меня обрушилась беда,

Хоть я одна, покинута, в изгнанье,

Теснима отовсюду, но когда-то

Прославленным отцом блистала я:

Наш род идет от пламенного Солнца.

Все страны, те, что Фазис орошает

Струями мирными, те, что лежат

За Скифским Понтом, где морские волны

Подслащены болотною водой.

Где девственные рати амазонок

Пугают Термодонтовы брега, —

Всем этим царством мой отец владеет.

Счастливая, я царственною честью

Блистала, и руки моей искали

Завидные для многих женихи.

Внезапная, неверная судьба

Меня из царства вырвала, изгнанье

Судила мне. Как доверять престолу,

Когда ничтожный случай разрушает

Великое могущество?.. Одним

Цари владеют благом драгоценным.

Которое нельзя у них отнять:

Несчастным помогать, давать защиту

Просителям. И это я одно

Из всех богатств Колхиды сохранила:

Всей Греции красу и славный цвет,

Оплот ахейцев, отрасли богов,

Я, я спасла. Подарок мой – Орфей,

Леса и камни двигающий пеньем.

Божественные Кастор и Поллукс,

Сыны Борея, скрытые за морем,

И зорким глазом видящий Линкей.

И все минийцы. Я молчу о том

Вожде вождей… награды за него

Я не ищу: всех прочих вам дарю я,

А этого единого – себе.

Теперь меня суди за преступленья,

Сознаюсь в них, виновна я в одном:

В возврате и спасенье аргонавтов.

Когда бы предпочла я стыд девичий,

Любовь к отцу, – пелазгов вся земля

Разрушилась б с великими вождями

И первым бы погиб твой зять от пасти

Пылающей свирепого быка.

И пусть мой жребий горек, – не жалею,

Что стольких сохранила я царей.

Награда всей моей вины великой

В твоих руках. Коль хочешь, осуди

Виновную, но грех мой возврати мне.

Виновна я и признаюсь, Креонт.

Ты это знал, когда, прося зашиты,

К твоим коленям припадала я.

Для бед моих прошу в твоих владеньях

Безвестного, глухого уголка.

Когда меня из города ты гонишь,

В далеком месте царства дай приют.

Креонт

Я не из тех, кто правит беспощадно,

Отталкивая гордою пятой

Несчастного, и это доказал я,

Изгнанника приняв себе в зятья,

Несчастного, дрожавшего от страха,

Кого Акаст, Фессалии властитель,

Для наказанья требовал себе.

Ему в вину он ставит смерть отца,

Дрожащего, расслабленного старца,

И члены рассеченные его,

Когда, твоим уловлены коварством,

Дерзнули сестры на безбожный грех.

От твоего отмежевавшись дела,

Язон оправдан может быть, его

Не оскверняла кровь, и он – невинен,

Не прикасался он к мечу и чист

Стоял вдали от вашего собранья.

Ты, ты – изобретательница зол:

В тебе негодность бабы сочеталась

С мужскою силой; дела нет тебе

До доброй славы; уходи, очисти

Мои владения, унеси с собой

Проклятые, губительные зелья,

В другой земле тревожь святых богов.

Медея

Велишь бежать? Отдай же мне корабль

И спутника отдай. Зачем велишь

Бежать одной? Ведь не одна пришла я?

Когда войны боишься, прогони

Обоих нас из царства. Для чего

Ты разлучаешь двух виновных? Пелий

Не для меня убит, а для него.

Прибавь сюда побег, хищенье, брата

Растерзанного, сирого отца

И все, чему научена от мужа

Супруга новобрачная. Все это —

Не от меня. Я столько раз грешила.

Но для себя – поверь мне – никогда.

Креонт

Тебе уйти давно уж подобало,

В пустых речах оттягиваешь срок.

Медея

Последнюю к тебе имею просьбу:

Чтоб матери вина не поразила

Детей невинных.

Креонт

Уходи. Я их

Согрею у моей отцовской груди.

Медея

Молю тебя. Счастливым этим браком

В твоей семье, грядущею надеждой,

Судьбою царств, подверженных судьбе,

Тебя я умоляю: дай мне время,

Мне, матери, последний поцелуй

Запечатлеть на детях перед смертью.

Креонт

Для козней ты испрашиваешь срок.

Медея

Каких же ты бояться козней можешь

В столь малый срок?

Креонт

Для злых, чтобы вредить,

Не надо много времени.

Медея

Откажешь

Одно мгновенье дать моим слезам?

Креонт

Вступивший страх велит отвергнуть просьбу,

Но день один для сборов я даю.

Медея

Нет, это слишком, можно покороче:

Спешу сама.

Креонт

Заплатишь головой,

Коль не оставишь Истма прежде, чем

Поднимет Феб над миром день грядущий

Меня ж зовет священнодейство брака,

Зовет к мольбам священный Гименей.

Хор

Нет, слишком отважен, кто первый дерзнул

Пускаться на ломком судне по волнам

И, на землю родную взирая в тыл,

Свою жизнь доверил неверным ветрам

И, в опасном пути рассекая моря,

Возлагая надежды на хрупкий сруб,

Меж дорогами жизни и смерти поплыл.

Отцы наши видели светлый век,

Невинный, не видавший козней злых,

И все, не касаясь чужих берегов

И спокойно старея на отчих полях,

Довольны немногим, не знали богатств,

Кроме тех, что рождает родная земля.

Никто не следил за течением звезд,

Украшающих синий, глубокий эфир;

Корабль не умел избегать по ночам

Ни дождливых Гиад, ни Оленской Козы,

Ни Медведицы Северной, коей вослед,

Направляя ее, проплывает Боот.

Ни грозный Борей,

Ни теплый Зефир не имели имен.

Над ширью морскою Тифнс дерзнул

Развернуть паруса, и новый закон

Предписать ветрам: то парус надуть,

То к подножию мачты его опустить,

Чтобы встречные южные ветры поймать,

То реи спокойно держать посреди,

То поднять их до самой вершины, когда

Всей бури ветров желает моряк

И, высоко рдея багряной каймой,

Дрожат паруса.

Хорошо разделенные мира концы

Воедино связал фессалийский корабль,

И морю удары терпеть приказал.

И к прежним страхам прибавился страх

Пред пучиной морской.

Но кару

Понес нечестивый корабль:

Средь ужасов долгих он путь совершал,

Когда две горы, затворы пучин,

Ошибаясь друг с другом, далеко кругом

Стонали, гремели, как громы небес.

До самых туч

Стесненное море бросало волну.

И Тифнс отважный лицом побледнел

И выпустил руль из слабеющих рук,

И над лирой застывшей умолкнул Орфей,

И Арго, певучий корабль, онемел.

А вспомним про то, как Сицилия дочь,

Окруженная ярыми псами у чресл,

Залаяла пастями всеми зараз.

О, кто б не почувствовал дрожи в костях

При лае чудовища с множеством морд.

Иль про то, как – чума Авзонийских брегов —

Сирена ласкала лазурную гладь

Волшебною песнью, и только с трудом

Фракийский Орфей

Сирену, губившую все корабли,

Пиорийской кифарой своей покорил!

Какая ж награда морского пути?

Золотое руно

И Медея, которая моря страшней, —

Достойная мзда за первый корабль.

Теперь уступило нам море и всем

Подчинилось законам: не нужен теперь

Нам Арго – постройка Палладиных рук, —

Погоняемый веслами славных царей:

Пучина доступна любому челну.

Исчезли границы, на новой земле

Построили стены свои города,

Ничего не оставил на прежних местах

Кочующий мир.

Из Аракса холодного индус пьет,

И черпают персы Эльбу и Рейн.

Промчатся года, и чрез много веков

Океан разрешит оковы вещей,

И огромная явится взорам земля,

И новые Тифис откроет моря,

И Фула не будет пределом земли.

Действие третье

Кормилица. Медея

Кормилица

Куда бежишь таким поспешным шагом?

Останови бушующий порыв!

Как богом одержимая менада

Беснуется и мчится по снегам

Вершины Линда, по отрогам Нисы,

Так и она туда, сюда блуждает,

И признаки безумства на лице.

Лицо в огне, глубоко дышит грудь,

Кричит, глаза кропит слезой обильной,

Смеется вдруг: все страсти в ней бушуют.

Колеблется, куда оборотить

Всю тяжесть духа, дышащего гневом.

Грозит, бушует, жалуется, стонет…

Где разобьется бешенства прилив,

Разлившийся широкими волнами?

Не легкое, обычное злодейство

Замыслила она, но превзойдет

Сама себя. Знакомы