Штрафбат. Миссия невыполнима - Антон Кротков

– Хватит мне зубы заговаривать, – возмущение Бориса только возрастало. – Я же тогда приказал тебе сдать чемодан в особый отдел!

– Ой, вэй! – обиженно воскликнул одессит. – Что ви не знали, что я за деятель! Попасть в такую струю и сделать ручкой собственной Фортуне. Да после такого эта капризная девочка знаться со мной не стала бы. Разве ж Лёня мог добровольно сдать такое богатство обормотам из особого отдела. Это ж всё равно, что самому себя поиметь… С ума сдвинуться мозгами! Перестаньте сказать, батя, ваши нелепые речи. Лучше берите бабки и сделайте, наконец, своей семье хорошо…

* * *

С большим трудом, но Красавчику всё-таки удалось убедить командира, что хотя бы ради своей семьи ему стоит в этот раз проявить моральную гибкость. В конце концов они не крали этих денег, они свалились на них волей случая. Можно сказать, достались в наследство.

После этого дня жизнь семьи Нефёдовых наладилась. Они купили дом, завели кое-какое хозяйство. До 1955 года они не знали особых потрясений. Так продолжалось, пока однажды промозглым ноябрьским вечером к ним в дверь не постучал осунувшийся, неряшливо одетый мужчина в тёмных очках. Он постоянно озирался и напоминал загнанного волка. Впрочем, таковым он и являлся. Преследуемый по пятам, не имеющий ни одного человека, которому мог бы довериться, беглый чекист вынужден был просить убежища у людей, которым сделал так много зла…

Несколько лет назад Артур Тюхис добился высокой должности, к которой шёл долгие годы буквально по трупам, фальсифицируя громкие дела, по которым тысячи людей были расстреляны и погибли в лагерях. В итоге сам Лаврентий Берия лично рекомендовал Тюхиса на должность Председателя Комитета государственной безопасности Украинской ССР, что было эквивалентно рангу министра. Но после ареста и расстрела Берии над всеми его ставленниками завис топор репрессий.

Во время одного из служебных визитов в Москву Тюхис имел встречу с одним своим старым сослуживцем, который тоже принадлежал к числу выдвиженцев покойного Лаврентия Павловича. В застольной беседе у того на квартире погруженный в тяжелые раздумья и находящийся в состоянии депрессии сослуживец откровенно предупредил Тюхиса: «Мы свое дело сделали и больше не нужны. Думаю, как и мы в свое время, новые люди будут избавляться от ненужных свидетелей. Мы слишком много знаем, в том числе о Никитке. Он ведь тоже не безгрешен. А тебе особенно надо Хрущёва опасаться. Он в 1937 году, как тебе должно быть известно, являлся первым секретарём ЦК Украины и подписывал расстрельные списки на многих честных партийцев. Никита обязательно станет подозревать тебя, что ты у себя в Киеве собираешь на него компромат. Думаю, скоро он начнёт избавляться от ненужных свидетелей. Лично я, как только я почувствую, что дела плохи, – немедленно застрелюсь, чтобы не попадать в работу к костоломам в подвал родного учреждения».

Наутро Тюхис, не закончив дела в Москве, срочно вернулся в Киев. На следующий день он как обычно вызвал утром машину, чтобы ехать на службу. До вечера занимался текущими делами в своём служебном кабинете: принимал людей, лично производил допрос особо важных арестованных, просматривал следственные материалы, читал поступившую корреспонденцию. Как обычно, в половине шестого вечера генерал попросил секретаршу вызвать машину, чтобы ехать домой ужинать. «Через три часа вернусь, – бросил он на ходу фигуристой смазливой брюнетке, с которой два раза в неделю на сорок минут запирался в своём кабинете, чтобы справить мужскую нужду. Трудоголик по натуре, Тюхис не имел времени на долгие ухаживания за женщинами.

Около девяти часов вечера Тюхис вернулся в здание министерства. Отпустив водителя и личного телохранителя, генерал поднялся в свой кабинет. Он был в штатском с портфелем в руках. Проработав до пяти утра, Тюхис покинул здание министерства. Домой он пошёл пешком.

На следующий день в обычное для него время министр в своём департаменте не появился. Домашняя прислуга сообщила обеспокоенному секретарю, что вечером перед уходом на работу хозяин предупредил, что будет занят до утра, но до сих пор не возвращался. Подождав до обеда, секретарь и помощник решили открыть кабинет запасным ключом. На рабочем столе им бросилась в глаза записка, написанная рукой шефа. В ней говорилось: «Ухожу из жизни, чтобы не дать опорочить своё честное имя. Тело ищите на дне Днепра». В указанном в записке месте в кустах на берегу реки была обнаружена аккуратно сложенная одежда Тюхиса.

Из Москвы в Киев срочно была отправлена следственная бригада. Версия о самоубийстве, казавшаяся на первый взгляд правдоподобной, лопнула после того, как энергичные поиски трупа в реке, продолжавшиеся несколько дней подряд, оказались безуспешными. Между тем загадочное исчезновение главы КГБ Украины вызвало серьезное беспокойство в высшем эшелоне власти. Дело находилось на контроле лично у Никиты Сергеевича Хрущёва. Генсек опасался, что высокопоставленный чекист скрылся с подборкой компромата на него и намерен «вынырнуть» где-нибудь за границей, чтобы устроить грандиозный международный скандал. Поискам беглеца придавалось столь важное значение, что было признано необходимым создание во всех местных управлениях КГБ специальных розыскных групп. В центральном аппарате в здании на Лубянской площади был организован оперативный штаб, координировавший действия аналитических подразделений и поисковых команд в масштабе всей страны. Фотографии Тюхиса с описанием его примет были разосланы во все территориальные органы милиции, включая транспортную, а также в службы наружного наблюдения в центре и на местах. Все близкие и дальние родственники Тюхиса были взяты под контроль. Один из его двоюродных братьев, работавший на железной дороге в Саратове, обнаружив слежку и опасаясь, очевидно, ареста, повесился.

А Артур в это время скрывался на даче у людей, которым несколько десятилетий старательно отравлял жизнь. Но именно здесь его вряд ли станут искать – опытный чекист всё рассчитал верно. Правда, он боялся, что Нефёдовы откажут в убежище. И Борис непременно так бы вышвырнул негодяя за ворота, но жена уговорила мужа позволить всеми отверженному мытарю пересидеть несколько недель в подполе их дома.

– Ты посмотри на него, – кивая на своего бывшего мучителя, жадно уплетающего простую жареную картошку, – какой он стал жалкий. И куда только подевался прежний лоск. Помнишь, каким надменным красавцем он был в школе и потом… Всё-таки есть справедливость на свете…

Злой рок, очень напоминающий Божье наказание, действительно преследовал Тюхиса. Устав сидеть в подполе, он стал по вечерам выходить на короткие прогулки в сад. Потом решил уехать в Архангельск. Там на некоторое время «залечь на дно». А потом попытаться уйти в загранку с рыбаками. Жена Бориса съездила на Белорусский вокзал и купила ему билет на поезд. Но по дороге Тюхиса случайно узнала вдова расстрелянного военного инженера 2-го ранга Гланцберга, которую он самолично жестоко пытал в 1937 году на Лубянке. Тюхис поднимался на эскалаторе к выходу из метро, а она спускалась навстречу. В какой-то момент их глаза встретились, и женщина пришла в неописуемое возбуждение. Она подняла крик, признав во встречном пассажире своего мучителя. Быстро подоспевший милиционер задержал Тюхиса и препроводил его в отделение для разбирательства. Здесь Тюхис предъявил паспорт на чужую фамилию. Его отпустили. Но Артур почувствовал, что кольцо вокруг него сжимается и поспешил обратно на дачу к Нефёдовым.