Истории дальнего леса - Павел Шмелев

— Василий… Какой-то ты особенный, мелкоформатный мышонок, но удивительно милый на первый, невооруженный взгляд. Занятно, ну будь здоров, маленький Василий, пойду, чтобы не разочароваться. А то вдруг на второй взгляд ты мне не покажешься таким милым. Вот это будет совсем ни к чему, — весело проговорил слоненок и пошел дальше мимо смущенного художника, которого впервые назвали маленьким.

— Ну вот, слон-опылитель с невооруженным взглядом или как тебя зовут на самом деле, знай, что я не мышонок вовсе, а хорек. Разные мы с мышами, хотя и родственники. Вот.

— Пусть так, — согласился слоненок, не поворачивая головы назад, — пусть. Хорек так хорек. Все равно маленький. Для меня, если честно, все вы, мелкоформатные звери, похожи друг на друга. Микроскопа, так или иначе, под рукой нет. Хорек ты или мышонок, Василий или Федот — какая разница. И не бойся меня — для завтрака ты мелковат.

— Для какого еще завтрака? — удивленно пробормотал Василий.

— Для сытного. Разве не слышал, маленький, что завтрак должен быть сытным. Повезло тебе сегодня. Определенно повезло.

И пока Василий разводил лапками в стороны, удивляясь новому нагловатому пришельцу, и соображал, как это может быть все равно: Василий или Федот и как это он мог оказаться несытным завтраком, слоненок уверенно топал в глубь леса.

Все ему было легко и просто: это свойство всех розовых слонов. Поэтому и удается им летать, как птицам. Не заморачиваются они совсем, не бросают второй взгляд на то, что им нравится с первого. Ни с кем и ни с чем не спорят, просто самонадеянно знают, что всегда правы. Сохраняют они в себе это чувство удивительной легкости бытия, вот и летают по свету, из сказки в сказку.

Василий постоял еще на тропинке, рассуждая сам с собою о размерах и ценности маленьких сокровищ, одним из которых он себя считал. И сразу после мыслей этих захотелось ему вернуться назад, домой. Пришло к нему желание новую инсталляцию творить. Слоненок ему совсем не понравился.

А слоненок так размечтался о чем-то своем, что случайно наступил на какую-то сухую ветку. И в ту же секунду услышал шипение змеи и какие-то странные звуки пролетающей мимо птицы. Он почувствовал движение воздуха от ее полета, но никого не увидел.

Внезапно на мгновение всё потемнело. А когда свет вернулся, то оказался слоненок уже совсем в другой сказке. Прямо перед ним стоял огромный мышонок с длиннющими усами, которыми он постоянно шевелил. Он мило улыбался огромным ртом, и его громкий голос донесся до слоненка, как ветер:

— Привет, маленький!

Слоненок оглянулся, но, кроме него, никого и не было. И тут до слоненка дошло, что мышонок обращался именно к нему.

Как часто в нашей несказочной жизни мы ощущаем себя очень большими и важными. Нам удивительно легко и просто ходить по узким дорожкам и милостиво улыбаться кажущимся нам мелким и не столь значительным особам. Но стоит только повернуться колесу фортуны, и мы сами нежданно-негаданно превращаемся в таких маленьких и смешных карапузов…

Только не поймите меня уж слишком буквально. Сказочники — это ведь такие странные и непонятные люди, которые в наше время глобальных катаклизмов, технического и прочего прогресса, несомненно ускоряющего нашу жизнь, неспешно пишут себе про невиданных зверей или выдуманных человечков. Но ведь какое дело: получается, что все, даже самые невероятные и странные сказки, если подумать, всегда написаны про нас с вами. И, конечно, еще раз приходится признать, что все в этом мире относительно…

Волшебство, навеянное западноевропейскими сказочными мотивами золотого века эпохи Просвещения и ароматом багамского рома в день ангела в полупустынном баре на одном из Карибских островов, затерянных в бурлящих просторах Атлантического океана

Однажды случилось странное природное сумасбродство — мне наконец удалось заблудиться в Архипелаге Сказок. Было это туманным вечером неспешно наступающей ленивой осени, на самом исходе сезона дождей. Наверное, на перепутье дорог я повернул не в ту сторону и забрел в Королевство Роз, где еще никогда до этого не бывал. Говорили, что там самые прекрасные цветы в мире, только вот какая незадача: нескончаемый дождь лил как из ведра, и в тумане я не видел в этом королевстве никаких прекрасных цветов и особых красот. Да и устал я от невероятных красот и чудес. Хотелось просто немного отдохнуть.

Остановившись в первом попавшемся трактире, я заказал комнату, нехитрый ужин и более-менее приличный сон. В этом королевстве, как и в стародавние времена, сны по-прежнему продавали в тавернах. Были они в разноцветных продолговатых таблетках.

Я уединился со своими дневниками и даже и не обратил особого внимания на то, что вместе с ужином мне принесли какую-то желтую таблетку. Она так и осталась лежать на столе. А я, едва начал разбирать свои недавние записи, как вскоре провалился в царство сна.

И пришел ко мне в ту ночь странный сон. Был он вроде бы и местный, но уж очень элегантный. По правде говоря, не ожидал я в это сумрачное время никакого изящества.

…Попал я в далекую страну, которой, к моему несказанному удивлению, правил сенат. А король тоже был как бы при нем. Вроде бы и царствовал, но особо не повелевал. По натуре он был художник, рисовал морские пейзажи, смотрел на звезды в телескоп, установленный на самом верху башни королевского дворца, и никогда не лез в хозяйственные дела. Ох, как я его понимаю…

Но когда возникали проблемы, он давал исключительно точные советы членам сената своим тихим голосом. Сенаторам очень нравилось, что они правили страной. (Есть люди, которым нравится рулить. И не все они шоферы или кучеры…) Вот только никто не замечал, что многоуважаемые господа сенаторы всегда принимали именно то решение, которое так мягко и ненавязчиво предлагал король. Соседи у королевства были довольно мирные, и войны не ожидалось.

Председатель сената, двухметровый великан с заметной лысиной, жил в правом крыле королевского дворца с красавицей-дочкой и ведал всеми делами в королевстве. Каждый вечер они с королем пили малиновый чай и обсуждали текущие дела. После чая король провожал сенатора в правое крыло замка, в его покои. Никто из охраны даже и не знал, что происходило потом. А король просто закрывал дверь и отвинчивал голову сенатора — надо было ее смазать свежайшим кантебрийским маслом особого состава. Председатель сената, как считал король, был его лучшей куклой. Другие сенаторы, по его собственному признанию, получились гораздо хуже.

А дочь многоуважаемого и влиятельного председателя сената была родом из далекой горной деревушки, мимо которой как-то проезжал король. Понравилась она ему, но, по закону, действующему в королевстве, не мог король удочерить девушку, а председатель сената — запросто. Что он и сделал. И не один председатель, а многие сенаторы имели приемных дочерей. Потому, наверное, и не был король женат. Да и кто из нас, счастливо женатых и еще более счастливых холостых, будет его осуждать за это!