Пока горит огонь (сборник) - Ольга Покровская

Кирилл ходил за Аней как привязанный уже четыре месяца, провожал на работу, ровно в семь встречал и всегда улыбался, шутил, дарил нехитрые подарки – то ленту шелковую для волос, то большое красное яблоко, то кулек карамели, купленной в ее же сельпо. За эти четыре месяца он и по хозяйству помог, залатал крышу, заново поставил изгородь, старался быть полезен чем мог.

Однако Аня до сих пор стеснялась своего красавца кавалера и на ночь уходила в другую комнату, предварительно заперев дверь на щеколду с той стороны. Кирилл оставался спать возле печки, на видавшем виды топчане, и казалось бы, был всем доволен.

Анна же, с детства считавшая себя дурнушкой, не понимала, зачем она понадобилась этому мужчине, боялась его. Ей казалось, стоит пойти с ним на сближение, поддаться его мужскому обаянию, как он тут же ее бросит. Тем более на Кирилла с интересом поглядывали и сельские девицы, и вдовые соседки-молодухи. Война скосила мужское население, и каждый неженатый мужик был на вес золота. Тем более такой – рукастый, ладный и вдобавок получающий военную пенсию. За такого можно и побороться.

Анна все эти взгляды товарок понимала, все те улыбки, посылаемые ее квартиранту, ловила сразу и еще больше путалась в собственных чувствах. Всем был хорош ее постоялец. Но Аня, глядя на себя в зеркало, видела низенькую, коренастую дурнушку. Вспоминала также и слова матери о том, что она некрасива и замуж ей выйти будет очень сложно. Ей казалось, она Кириллу не пара. Старалась держаться скромно с ним, делово, на личные темы не заговаривать, в будущее не заглядывать. Пусть идет как идет, думала Аня. Все равно куда-нибудь да вывезет.

Но однажды воскресным утром Кирилл, чисто выбритый, наодеколоненный, в выглаженной рубахе, постучался в дверь Ани.

– Анна Федоровна! Я давно хотел тебе сказать… – Кирилл запнулся, помолчал несколько секунд и вдруг прямо, искренне заглянул девушке в глаза и улыбнулся: – Ну что мы с тобой как два бирюка ходим, давай поженимся, а? Я ведь люблю тебя, Анечка, родная моя, и ни на кого никогда не променяю…

И они, конечно, поженились, коренастая круглолицая Анечка и высокий красивый белорус Кирилл. И тут же, не успев опомниться, продали хозяйство и уехали в Караганду к брату Мите и его семье. Там было тепло, цвели лиственницы, дымились тандыры, расцветали магнолии. Караганда, небольшой городок, затерянный в сопках Казахстана, понравился Анечке сразу своей открытостью, гостеприимностью местных жителей.

Первое время жили в доме у Мити. Жена его, Таня, приняла их радушно:

– Живите, Анечка, сколько хотите. Ведь не чужие же люди.

Да только Анне неловко было обременять добрых людей.

– А что, Танюш, магазины у вас тут есть? – осторожно начала она. – Я ведь пять лет в сельпо кассиром проработала, опыт имею. Как бы мне на работу устроиться?

– И-и, – махнула рукой Татьяна. – И не думай! У нас тут полтора магазина, и на каждый пяток продавцов. И все за свои места держатся – страшное дело.

Анна пригорюнилась:

– Как же быть, Тань? Деньги ведь нужны, как никогда. Негоже нам с Кириллом у вас на шее сидеть. Да и свой угол иметь хочется.

– Так вы же дом в родном селе продали, – удивилась Таня. – Или вам мало заплатили?

– Заплатить-то заплатили, – смущенно пояснила Анюта. – Да только мама мне написала из Ашхабада – трудно им там живется с Валенькой, каждая копейка на счету. Вот я деньги ей и выслала. Мы-то с Кириллом что, молодые, здоровые – заработаем.

– Охо-хо, ну и наивная ты душа, – невесело засмеялась Таня. – Денег им не хватает, как же! Уж всяко побольше зашибают, чем ты в своем сельпо имела. Ладно, бог им судья. А ты давай-ка вот что – иди-ка смотрителем на железнодорожную станцию. Будешь следить, как вагоны разгружают и собирают. Баба ты честная, внимательная, тебя уж не обжулят.

Так Анна и поступила.

Кирилл тоже не бездействовал и на шее у приобретенных родственников сидеть не собирался. Вспомнил, что получил когда-то, еще до войны, водительские права, – и стал возить фуры с бензином. Работа была ответственная, тяжелая, но он не жаловался, главное – в семье появились деньги. Кирилл и Анна сняли домик неподалеку от семьи Дмитрия. И, в общем-то, все были счастливы и довольны друг другом.

Времена были тяжелые, но Кирилл, на удивление, любил свою жену, уважал и, как ни странно, ревновал коренастую Анечку к любому проходящему мимо мужику. Аня не обращала внимания на эти проявления мужской властности со стороны мужа, она слишком была занята работой. Иногда, когда грузчиков не хватало, а товар надо было разгрузить немедленно, сама выгружала двадцатикилограммовые мешки со щебенкой, таскала на спине стройматериалы… Караганда строилась, разгрузки было много, вдобавок ей за это хорошо доплачивали, и Анна работала наравне с мужчинами.

Анна была молода, сильна от природы и здорова и совсем не чувствовала усталости. Кроме того, у Мити родились близняшки, они постоянно болели, первенец Мити ни за что не хотел ходить в детский сад, и Аня была полностью поглощена проблемами семьи младшего брата. Кирилл не спорил, считал, что семья – это святое, тем более что своих родственников он давно отчаялся найти.

Митины дети с нетерпением ждали, когда к ним придет любимая тетка. Стоило Анне переступить порог, как к ней бросались младшие, Наденька и Алешка.

– Тетя Нюта, тетечка Нюта, глядите, это я сам нарисовал, – Алешка тыкал ей в лицо лист, испещренный каракулями.

– А мне папка куклу купил, – хвасталась Надюшка. – Только вот платье Алешка изорвал, я ее в тряпицу завернула.

– Погодите, погодите, пострелята, сейчас. – Анна садилась к детям, прямо на деревянный чисто выскобленный пол, рассматривала их сокровища.

– Это что же, танк? – спрашивала у Алешки. – Вот на таких в войну твой дедушка Федор ездил. У куклы платья нет? Ну, это мы поправим. Сейчас у мамы лоскуток возьмем, да я пошью.

Тут выбирался из-за стола и старший Митин сын, Данила, принимался задирать младших, и начиналась веселая возня. Дети валили Анну на пол, мутузились, щекотались. Хохоча и отбиваясь, Анюта лишь на мгновение позволяла себе задуматься о том, что было бы, если бы это были ее дети, но тут же гнала эти мысли. Бог даст, будет и у нее ребенок, а пока нужно приглядеть за Митиными ребятами.

* * *

– Так это ты, что ли, была одной из близняшек? – перебил мать Вадим. – Ты и дядя Леша?

– Ну конечно, – кивнула мать. – Так что Анна Федоровна нас практически вынянчила. До сих пор помню, как сидела с нами вечерами, пока мать с отцом в клуб кино смотреть бегали. Сказки рассказывала – чудные, сибирские, песни пела. Ну да это еще не все, ты дальше слушай.

* * *

Однажды Анну скрутили жестокие боли в спине. Это случилось как раз после того, как пришел состав с кирпичными блоками, грузчиков опять не хватило, и Аня на себе таскала тяжеленный груз.

Анна, охнув, ухватилась за поясницу. Перед глазами завертелось и поплыло серое длинное здание станции, убегающие к горизонту рельсы, темно-зеленые грузовые вагоны, цистерны, семафоры. Загудел паровоз, но Анне его крик показался тоненьким, как комариный писк.