Всегда война Часть 10 - Станислав Сергеевич Сергеев

На вашу дружбу я пока не надеюсь, но очень хочу, чтобы в данный момент мы расстались добрыми приятелями.

— Так и есть, Вильгельм. Когда все успокоится, наши врачи к вашим услугам.

Он кивнул в знак признательности, еще раз пожал руку, поклонился Марии Федоровне и бодро побежал по пандусу и исчез в воздухе.

Вместе с Николаем и Вильгельмом мы отправили под Плоцк всех солдат охраны дворца, полностью их заменив нашими спецназовцами и штурмовиками генерала Келлера. Через полчаса дворец представлял из себя крепость, готовую к штурму. Теперь за дело взялись профессионалы.

В комнату Артемьевой стекалась вся оперативная информация. Над городом уже крутились два беспилотника «орлана» и периодически разведчики из тех групп, что работали в городе сами запускали коптеры и присматривали за улицами города. Так же приходила информация по положению дел в Зимнем, где фактически под домашним арестом находилась Александра Федоровна с детьми.

Уже давно потемнело и на город стала опускаться ночь, когда наконец-то пришла долгожданная информация, которую тут же подтвердили группы наблюдателей в городе и операторы дронов, сидевшие на нашей базе за городом.

— На соседнюю улицу с дворцом подъехали шесть легковых автомобилей и два грузовика с солдатами. Пока стоят, кого-то ждут. Так же на параллельных улицах идет накопление пехоты, пока численность оценивается в две роты, но беспилотники показывают выдвижение еще нескольких пеших колонн, в составе которых насчитали шесть пушек. Правда это слабенькие дивизионные трехдюймовки. Можно однозначно констатировать, что идет планомерное перекрытие основных подходов к дворцу и подготовка к штурму.

— Кто? Какие полки, определили? — спокойно спросила Мария Федоровна, которая переоделась в дорожное платье, и щеголяла в специально для нее пошитом бронежилете.

— Флотский экипаж, учебные роты гвардейских полков, подразделения 6-й армии.

Я замер, а она засопела от раздражения.

— Как они могли против императора!

А я, наблюдая за картинкой с видеокамер на экране мониторе, наконец-то увидел, как подъехала еще легковая машина, из нее вылез высокий худой военный в шинели, в котором без труда опознали нынешнего главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, его сопровождал командующий 6-й отдельной армии, которая как раз и защищала Петроград и весь район, генерал от артиллерии Константин Петрович Фан-дер-Флит.

— Ну, зато теперь понятно, как и почему все войска гарнизона пришли в движение, — прокомментировала наблюдаемую картинку Катя Артемьева.

— Все, началось.

Мы через несколько камер, в том числе с зависшего на высоте пары сотен метров квадрокоптера с тепловизором наблюдали, как собравшиеся части покидают проулки и окружают Аничков дворец, как разворачивают пушки и готовят их к стрельбе. Это заняло около получаса, так что мы успели попить кофе, связаться с Плоцком, куда уже все добрались и наконец-то подписали предварительное соглашение об прекращении огня и разведении войск. Николаем II был подписан манифест и файл с правками был отправлен на базу. Тут же его начали распечатывать и ксерить на всей имеющейся копировально-множительной технике, ну и параллельно загрузили несколько типографий в небольших провинциальных городках, куда заговорщики даже лезть не думали. И, по идее к утру, уже многие газеты в провинции должны были опубликовать Манифест Императора Всероссийского о прекращении войны и заключении перемирия с Германией. Ну и отдельные строки были посвящены заговорщикам, которым предписывалось сдаться и прекратить сеять смуту ради интересов «некоторых наделенных властью членов императорской фамилии» и «представителей запада, которые столетиями натравливали на Россию различных захватчиков, устраивали перевороты, травили венценосных особ, захватывали недра и рассматривают многовековую империю только как второсортную страну-поставщика пушечного мяса, которая кровью русских людей должна оплачивать обогащение иностранных банкиров».

Я мог только представить, какие волны по миру вызовет и само известие о заключении мира и особенно текст манифеста, где по нашей рекомендации было указано, что лучше бороться с запредельной детской смертностью и потратить деньги на обучение врачей, инженеров, нежели класть людей тысячами в поле ради ненужной войны.

Уже только одно — это можно было считать нашей победой. Ну а теперь надо было отыграть последний тайм и всем указать, что такое хорошо и что такое плохо.

Глава 10

Мороз крепчал и при каждом шаге снег начал противно хрустеть под подошвами начищенных до зеркального блеска офицерских сапог. Мерзкий ветер, весь день, дующий с Финского залива, к вечеру затих, но как только начало смеркаться, сразу стала падать температура, что явно предвещало приход крепких морозов. Дым от топящихся в домах печей поднимался вертикально вверх, создавая впечатление, что над городом вырос гротескный лес из черно-белых деревьев.

Он шел размеренно, четко печатая шаг, привычно придерживая левой рукой уставную офицерскую шашку, показывая идущим рядом, практически в ногу, его адъютанту и сопровождающим офицерам свою уверенность в принятом решении, хотя глубоко в душе он как раз сильно в этом сомневался. Пара офицеров с десятком солдат шли впереди, организовав некий авангард в их группе. За спиной, как подтверждение его силы и власти, вдоль Невского проспекта в две шеренги под лающие команды унтеров и офицеров спешно выстроились солдаты гвардейских полков и частей 6-й армии, которые сегодня днем были подняты по тревоге и спешно переброшены к Аничкову дворцу. Ему не перечили, его слушали, ведь он был Верховным Главнокомандующим, и гвардия, которой он командовал долгое время, была на его стороне.

Но вот ассоциация с событиями бунта на Сенатской площади невольно приходила на ум, и ведь именно теперь он сам, получается, был в роли заговорщика. Но, как ни крути, решение принято, хотя и под жестким давлением родственников, очень влиятельных людей, финансистов, промышленников и, что больше всего раздражало — против его желания. Да он пытался в душе оправдаться, что идет не как бунтовщик, а как человек, который хочет предотвратить предательство и, главное, кровопролитие, смуту. Во всяком случае перед своей совестью он вроде как был был чист, почти чист — все-таки червячок неуверенности и недосказанности грыз душу.

Вся эта история очень дурно пахла, но и последние поступки Императора Николая II, как-то сильно выбивались из общей схемы его поведения и четко демонстрировали мощное внешнее влияние. Если раньше в высших кругах власти и аристократии все списывалось на дурное влияние Распутина и истерическое давление Гессенской Мухи, то сейчас за спиной Никки явно стояла не просто вдовствующая императрица, а могущественные пришельцы, и это просто пугало многих, обнуляло смысл многовековых союзов и, главное, разрушало выстроенные как раз под эту войну экономические цепочки, направленные на получение огромных прибылей на военных заказах. А тут,