Безымянное семейство - Жюль Верн

Обнажив де Водрелю грудь, они осмотрели его. Глубокая рана, нанесенная сабельным ударом, пересекала наискось левую часть туловища. Было похоже, что она не столь глубока, чтобы задеть какой-нибудь жизненно важный орган. Однако раненый едва дышал; он потерял столько крови, что мог умереть, не приходя в сознание.

Прежде всего, обмыв рану чистой водой, Бриджета стянула ее края, наложила компресс и забинтовала. Придет ли в себя де Водрель под воздействием примочек Бриджеты и полного покоя, который обеспечен ему в «Запертом доме», если солдаты Уизераля покинут селение? Жан с матерью даже не смели надеяться на это.

Два часа спустя де Водрель, все еще не открывая глаз, простонал какие-то слова. Очевидно, его привязывала к жизни единственно мысль о дочери. Он звал ее — быть может, он хотел, чтобы она облегчила его страдания, а быть может, думал об опасностях, которые подстерегают ее теперь в Сен-Дени...

Бриджета, держа его за руку, напряженно вслушивалась. Жан, стоя рядом, старался уследить, чтобы от какого-нибудь резкого движения не открылась рана. Он тоже пытался уловить слова, прерываемые стонами. Не скажет ли де Водрель чего-нибудь такого, чего не должна услышать Бриджета?..

И тут среди бессвязных звуков было произнесено имя.

Это было имя Клары.

— Так у этого несчастного есть дочь? — прошептала Бриджета, взглянув на сына.

— Конечно... матушка!

— Ведь он зовет ее!.. Он не хочет умереть, не повидавшись с ней!.. Если бы его дочь была рядом, ему было бы покойнее!.. Где она сейчас? Не могу ли я найти ее... привести ее сюда... тайно?

— Привести ее? — воскликнул Жан.

— Да!.. Ее место возле отца, который зовет ее, умирая.

В это время раненый в горячечном бреду попытался привстать с постели.

Потом с его губ вместе с тяжелым дыханием слетели слова, красноречиво говорившие о его муках:

— Клара... одна... там... в Сен-Дени!

Бриджета встала.

— В Сен-Дени? — спросила она. — Так он оставил свою дочь там? Жан, ты слышишь?

— Королевские солдаты... в Сен-Дени... — повторил раненый, — ей не спастись от них!.. Негодяи отомстят Кларе де Водрель!..

— Кларе де Водрель? — повторила Бриджета. Затем, опустив голову, прошептала:

— Де Водрель... здесь, у меня!

— Да! Де Водрель, — ответил Жан. — И раз уж он у нас в «Запертом доме», надо, чтобы его дочь пришла сюда.

— Клара де Водрель у меня в доме... — прошептала Бриджета. Застыв у постели, где лежал де Водрель, она смотрела на этого патриота, пролившего кровь за дело независимости, на того, кто двенадцать лет назад чуть не поплатился жизнью из-за предательства Симона Моргаза. Если он узнает, в чьем доме нашел приют, чьи руки вырвали его у смерти, не ужаснется ли он, не бросится ли, даже если ему придется ползти на коленях, прочь от позора быть связанным с этой семьей?

С долгим стоном из уст де Водреля снова вырвалось имя Клары.

— Он может умереть, — сказал Жан, — и нельзя допустить, чтобы он умер, не повидав своей дочери...

— Я пойду за ней, — ответила Бриджета.

— Нет! Это сделаю я, матушка!

— Да ведь тебя разыскивают по всему графству!.. Ты что, хочешь погибнуть, не исполнив своего долга?.. Нет, Жан, ты еще не имеешь права умереть! За Кларой де Водрель пойду я!

— Матушка, Клара де Водрель откажется идти с тобой.

— Не откажется, когда узнает, что ее отец при смерти и призывает ее. Где я найду в Сен-Дени барышню де Водрель?

— В доме судьи Фромана... Но это слишком далеко, матушка!.. У тебя не хватит сил!.. Туда и обратно двенадцать миль!..

— Я же, если отправлюсь тотчас, смогу дойти до Сен-Дени и привести Клару де Водрель до рассвета. Никто не увидит, как я выйду. Никто не увидит, как я вернусь в «Запертый дом».

— Никто?.. — переспросила Бриджета. — А солдаты, которые патрулируют дороги, как ты их обойдешь?.. Если ты попадешь к ним в руки, разве ты сможешь вырваться?.. Даже если допустить, что они тебя не узнают, неужели тебя оставят в покое? А вот меня, старуху... к чему им меня останавливать? Хватит спорить, Жан! Де Водрель хочет видеть свою дочь!.. Надо, чтобы он повидался с нею, и только я могу привести ее к нему!.. Я иду!

Жану пришлось уступить настояниям Бриджеты. Хотя ночь и была темной, пуститься по дорогам, которые патрулировались войсками Уизераля, было крайне рискованно. Клара де Водрель должна была переступить порог «Запертого дома» до восхода солнца. Как знать, доживет ли до утра ее отец? Он, Жан Безымянный, теперь уже хорошо известный всем, после того как сражался с открытым забралом, — сможет ли пробраться в Сен-Дени? Сумеет ли вернуться обратно с Кларой де Водрель? Не будет ли здесь риска почти наверняка отдать ее в руки королевских солдат?

Последнее соображение оказалось самым убедительным для Жана, ибо опасность, которой подвергался он сам, он не ставил ни во что. Он рассказал Бриджете, как найти дом судьи Фромана, и вручил ей записку, в которой написал лишь следующее: «Доверьтесь моей матери и следуйте за нею!» Записка должна была развеять все сомнения Клары.

Было часов десять с небольшим, когда Бриджета проворно спустилась к дороге, безлюдной в эту пору. Леденящий холод зимней канадской ночи, окутавший местность, сделал почву твердой, удобной для быстрой ходьбы. Молодой месяц, вот-вот готовый скрыться за горизонтом, не мешал мерцанию нескольких звезд, выглянувших из-за высокой тучи.

Бриджета шла скорым шагом по пустынным, темным местам, не ощущая ни страха, ни слабости. Чтобы выполнить этот долг, она призвала всю свою былую энергию, которая еще не раз пригодится ей. Дорогу от Сен-Шарля до Сен-Дени она, кстати, знала, так как часто ходила по ней в молодости. Опасаться ей следовало только встречи с каким-нибудь отрядом солдат.

Она наткнулась на них раза два-три на протяжении двух миль от Сен-Шарля. Но чего ради солдатам было останавливать эту старуху? Ей пришлось лишь выслушать несколько оскорбительных фраз от подвыпивших мужчин, вот и все. На подступах к Сен-Дени подполковник Уизераль не выставил никакого заграждения. Прежде чем отправиться карать это злосчастное селение, он хотел выяснить, какие действия предпримут победители позавчерашнего дня, и не собирался рисковать собственной победой из-за какого-нибудь непродуманного шага.

Поэтому остальные две трети пути Бриджета преодолела без нежелательных встреч. Бедняги, которых она догоняла и даже обгоняла, были беженцами из Сен-Шарля; бесприютные, они разбрелись по приходам графства после того, как их дома были разграблены и сожжены.

Разумеется, там, где Бриджета проходила беспрепятственно, Жан проскользнуть бы не смог. При встрече с патрулями ему всякий раз приходилось бы сворачивать с большой дороги и идти кружным путем, это помешало бы ему возвратиться в «Запертый дом» до рассвета. А если бы его остановил какой-нибудь кавалерийский пикет, дело не обошлось бы только казарменными шутками и остротами. Его могли узнать, а тогда... слишком хорошо известно, какой приговор ему вынес бы монреальский суд.