Рейдер - Мария Коваленко

Убаюканные качкой, с открытыми глазами на носу дремали матросы, а владелец судна с единственным пассажиром, как зачарованные, любовались необычным рулевым. Марина казалась неземной. Босая, с распущенными волосами и в открытом платье, она больше напоминала Афродиту, вышедшую из пенных волн, чем неприступную бизнес-леди.

Преображение было настолько впечатляющим, что Аарон не мог отвести глаз.

— Она как создана для яхт! — поцокал языком Плотников.

— Штучный экземпляр, — поддержал его собеседник.

— Идеальный хват, абсолютное чувства ветра. Такому не научишься — родиться нужно, — владелец яхты даже не скрывал зависти.

— А какой пиар! Газетчики душу продадут за ее фото у штурвала.

— Аарон, — Плотников хмыкнул, — ты ведь понимаешь, что никакой пиар не стоит шести процентов акций «Альфы».

Наивных не было.

— Конечно, — говорить о делах не хотелось. Только не тогда, когда одна из красивейших женщин на земле легкими касаниями пальцев закладывает виражи на многотонной посудине. — Через пару дней буду в офисе и посмотрю твои документы. Думаю, найдется способ получить налоговые льготы.

— Надеюсь на тебя.

— Я всегда исполняю обещания.

— Отлично.

Большего заверения Плотникову не понадобилось. Начавшийся неудачно, его день заканчивался так, как можно было лишь мечтать — сказочная презентация, почти решенные дела… Оба собеседника были очень довольны друг другом.

— Аарон, передай нашей чудесной нимфе, что если компания будет в ее чутких руках, я спокоен, — Плотников был сама любезность.

— С удовольствием, — лениво произнес Берг. — Слово в слово.

Расчет сработал. Это было даже проще, чем он думал. По крайней мере, из-за пакета акций Афанасия можно было не волноваться. Леонову не светило ни процента. Если бы и в другом все сложилось так легко…

Взгляд Берга вновь вернулся к точеной фигуре его сегодняшней спутницы. Маленький пальчики на ногах с бунтарским красным лаком, тонкая талия, идеальная молочная кожа — только лишь смотреть было мало. Хотелось трогать. Сжимать, целовать… Его влекло как муху на мед, притягивало гораздо сильнее, чем обычно, и сколько угодно можно было спорить с Анной, но она была права. Он влип.

У судьбы оказалось отличное чувство юмора. Дочь Рогозина… Во всем мире было не сыскать запретнее плода. Табу. А он нашел. Никто не подсказывал и за руку не приводил. Сам нашел, клюнул на дерзкий вызов вначале на презентации, потом в коридоре гостиницы. И вот теперь предстояло доигрывать партию с новыми картами.

Если бы еще кто-нибудь подсказал, где раздобыть терпение… Большую дозу, в рост женщины у штурвала, и лучше поскорее.

* * *

Уже стемнело, когда яхта вернулась к своему причалу. Несколько часов под парусами пролетели как миг. Марине даже жалко стало, что все закончилось. Если бы можно было перевести стрелки часов назад… Ни акций, ни Леонова, ни волнений из-за разгромленной квартиры. Совершенно иной мир. Только залив и белые паруса.

На душе после рейса было так хорошо, что хотелось врасти в штурвал и остаться навсегда на этой палубе. Даже когда матросы и Плотников сошли на берег, она по-прежнему оставалась на яхте. «Ну еще минуточку, ну еще…» — уговаривала сама себя.

— Ты замечательно справилась, — послышался мужской голос.

Оглядываться было без надобности, и так знала, кто позади.

— В курсе, что ты сумасшедший? — Марина повернулась спиной к штурвалу и взглянула на Аарона в упор.

Тот стоял, широко расставив ноги, без галстука, с горящими глазами, с улыбкой мальчишки-сорванца — словно какой-то другой, незнакомый Берг.

— Мы похожи, — вместо оправдания выдал он.

— В безумии? — Марина усмехнулась.

— Не только.

— Я такая же невыносимая, как и ты? — На сердце было так легко, что не хотелось ничего анализировать и обдумывать.

— Еще какая! Невыносимая, вредная, мстительная, упрямая… Потрясающая.

Только Берг мог испохабить едкую обличительную речь комплиментом. И пусть бы играл или шутил, но нет — даже улыбка с губ пропала.

— Меня после качки ноги не держат, — Марина попыталась избежать неотвратимого.

— Я удержу. — Твердая мужская ладонь коснулась платья и, оставив за собой теплый след, скользнула за спину. Кожа к коже. Проклятый вырез.

— Может, нам не нужно… — не договорила. Ком в горле.

Аарон поднял свободную руку и медленно, словно изучая, прочертил кончиками пальцев линию от ключицы до губ.

— Может.

Там, где только что выписывали фигуры пальцы, оказались губы. Горячим мазком прошлись над ключицей, дорожкой поцелуев по шее, интимным касанием возле мочки и наконец — на губах. У Марины была целая вечность, чтобы сказать «нет». Она могла отпихнуть или отвернуться. Королевам можно! Но пропала. Разомлела после плавания. Потерялась в фиолетово-синих сумерках.

В отличие от прошлого раза в Израиле, сейчас Аарон не спешил. Его губы медленно скользили по ее губам, будто исследовали. Вдох — выдох. Глаза в глаза. Приучая и балуя. Обхватив верхнюю губу, Берг стал ее посасывать. Ласкал так нежно и в то же время настойчиво, что Марина сама не заметила, как втянулась в игру. Сердце пропустило один удар, и ладони легли на затылок Аарона.

Сомнения полетели прочь. Прикусив его за нижнюю губу, Марина прильнула ближе. Твердая горячая грудь, напряженная шея под пальцами, бархатная кожа и терпкий мужской аромат… Голова пошла кругом, как от крепкого алкоголя. Невинного поцелуя мгновенно стало мало.

Когда Аарон на секунду оторвался от ее губ, Марина услышала свой собственный всхлип. Тихий, грудной, он прозвучал как сигнал капитуляции. Большего поощрения Бергу не понадобилось. Язык мгновенно раздвинул ее губы, и уже настоящий, глубокий поцелуй выбросил за границы реальности их обоих.

— Я уже разбудил стихию энергетических потоков,

я уже вступил во взаимодействие с силами магнетической

субстанции! Вы что, сударь, на базар пришли?

к/ф «Формула любви»

Полгода подготовки, несколько месяцев на внедрение, бесконечно долгие недели в одиночестве, и вот финал — Алекс чувствовал себя как на пороховой бочке. Чемоданы уже собраны, билет в один конец на рейс «Хельсинки — Тель-Авив» куплен. Можно было начинать считать минуты до окончания операции.

Самое смешное — дату вылета на его настенном календаре красным кругом обвел сам непосредственный начальник. Это была дата собрания акционеров. «День, когда Рогозин перестанет быть владельцем контрольного пакета», — прокомментировал свои действия Леонов.

Алексу тогда как раз вспомнился фильм «День, когда земля остановилась». Аналогия напрашивалась сама собой. В кино герой Киану Ривза планировал уничтожить человечество, но из-за группы упрямых ученых изменил свой план и дал Земле второй шанс.