Измена. Найди меня - Марина Генцарь-Осипова

когда Алик присоединился. Минут через десять забежал Андрей. Какой-то взъерошенный, злой. Газету на стол кинул, заказал себе пятьдесят и залпом выпил. Да что Андрей, я сама кое-как дочитала. Так взбесилась, что разбила чашку. Мне казалось, скажи только «фас», и Гера с Андреем, как бульдоги, порвут всю редакцию. А вот Алик твой удивил, красавчик. Он спокойно прочитал всё от начала до конца, сложил газету и убрал во внутренний карман пиджака. Знаешь, что сказал? Угадай.

— Ник, что? Мне не до игр. Что сказал?

— М-м, так неинтересно. Но ладно, не буду. Он сказал, что будет показывать эту статью вашим детям, чтобы знали, какие испытания пришлось преодолеть родителям, чтобы быть вместе. Правда, он сразу стал слишком серьёзный и какой-то другой. Андрей шуметь начал, а Гера вызвал мне такси и сказал ехать к тебе. Алик тогда и достал ключи. Попросил отвезти тебя в квартиру и не оставлять, пока сам не приедет. Мне когда папа позвонил, спросить где я, Алик трубку взял, и они договорились о встрече. Знаешь, может, сейчас и не самое подходящее время и место, но я скажу. Андрей влюблён в тебя, но у него это, скорее всего, пройдёт на расстоянии. А для Алика ты единственная. Это сильно видно. Он когда дочитал статью, посмотрел на фотку и провёл по твоему лицу рукой. Дарина, я такого даже в кино не видела. Этот мужчина сделает всё, чтобы тебе было хорошо. Он бы и с «Титаником» справился.

— Ника, давай уйдём скорее. Мне что-то совсем не очень.

— Пошли. Только я тебя умоляю, сестрёнка: выйди из здания достойно. Домгальской Дариной Георгиевной, а не Размазнёй Ивановной. Чтобы все сплетники коридорные лопнули от зависти, что о них и строчки нигде не написано, а тебе целый разворот посвятили. Одно фото чего стоит. Кстати, вы отлично вышли. Оба.

— Ника! — я удивлялась способности сестры во всём видеть плюсы, у неё даже Пизанская башня сначала лежала.

— А что? — продолжала она. — Ты предпочла бы, чтобы на развороте поместили твоё неудачное фото? Нет уж. Не могу вспомнить, где-то читала историю, как известная дева сказала, что о ней могут писать что угодно, лишь бы фото прикладывали красивые. Отличный лозунг, считаю. Что бы ни случилось, Дарина, которую знаю я, выглядит на все сто, а другую и знать не хочу. Ты же у нас бест оф зе бест, статья ещё раз это подтвердила.

— Чем же?

— Тем, что ты уже несколько лет на подиум не выходишь, а они пишут и пишут. Потому что больше не о ком. Ты звезда, величиной больше этого города. Алик тоже не серый человечек. Вот и встретились две яркие личности. Что ж поделать, если кому-то это не понравилось. Этот раунд мы проиграли, факт, но враг обнаружен, и победа будет за нами.

— Какой враг? — Если я и собиралась с силами встать, то эти слова Ники меня испугали. Точнее, страшно было услышать ответ. — Ты что, знаешь, кто это заказал?

— Конечно. А ты до сих пор не догадалась, серьёзно? Ты меня пугаешь. Ну сама посуди, кто во всей статье не вымазан грязью и выставлен белым принцем, который как ни пытался спасти чёрную принцессу, но так и не шмог. Зло в этой сказке победило.

— Артур?! Послушай, зачем ему это? Он, конечно, мерзавец, но не идиот. Алик его по стенке размажет, я слова в защиту не скажу.

Ника ухмыльнулась.

— Для меня не секрет, что он редкостный идиот, не знаю, чему ты так удивляешься.

— Вдруг это не он? — предположила я, не веря, что Артур способен на такую подлость по отношению ко мне.

— Интересно, а кто же тогда? Кроме нашей семьи и Алика про твои болячки знали два человека: Артур и гинеколог. Вот и думай, у кого хватило денег, наглости и беспросветной тупости пойти с этими знаниями в газету. Заметь, что врачу, пожилой женщине, незачем доводить до сведения общественности проблемы своей пациентки. Платный врач обязан соблюдать конфиденциальность, иначе после такой вот статьи в его клинику никто не сунется, особенно из серьёзных людей.

Дальше мы ехали молча. Как я жила с этим монстром? Это он, а не Алик, чудовище. Нацепил маску несчастного бизнесмена, а я, значит, главный злодей, циничная хищница, да? Скотина, какая же скотина.

Ко мне доехали быстро. У подъезда стояли соседи с детьми, мы часто утром встречались на выходе. Мне показалось, что они странно на меня посмотрели. В офисе я закрыла кабинет и ушла, не оглядываясь по сторонам. Мне было так неприятно и больно от собственной уязвимости. Померещилось осуждение в простом взгляде соседей. Паранойя, только её не хватало. Дома Ника пошла на кухню, а я легла на диван прямо в сапогах и пальто. Положила голову на подушку, закрыла глаза и провалилась. Потом мне сказали, что Ника в офисе дала сильное успокоительное, которое действовало как снотворное. Да ещё и двойную дозу.

Когда проснулась, в комнате было темно и тихо. Голова кружилась, но не болела. Уже хорошо. Я пошарила по полу и включила напольный светильник. Алик дремал в кресле, придвинув его ближе ко мне. Он сразу проснулся и посмотрел на меня так заботливо, что я закрыла лицо ладонями и снова чуть не заплакала.

Алик снял с меня обувь, пальто, остальную одежду и, оставив в нижнем белье, отнёс в постель. Затем ушёл и через пять минут вернулся с горячим шоколадом. Я улыбнулась. Такой в детстве варила мама, когда я простужалась или хныкала. Выпив, вспомнила про таблетки и укол. Алик принёс воды запить. Немного воды пролилось на одеяло, я посмотрела на свои руки — они дрожали.

— Ты можешь поставить мне укол? — Не хотелось просить его об этом, неудобно, но сама бы я не справилась, а пропускать лечение не годилось.

— Конечно. Скажи только, в каких пропорциях антибиотик и лидокаин набрать. Не вставай. Сам всё сделаю. — Алик набрал в шприц содержимое ампул. — Давай, переворачивайся на живот.

Я зажмурилась и сжала зубы, но он действовал так быстро и ловко, что я почти ничего не почувствовала.

— Не знала, что ты так здорово ставишь уколы.

— Я много чего умею, только вот о тебе вовремя позаботиться не успел. — Алик убрал лекарства, лёг рядом и, положив мою голову на свою руку, погладил по волосам. — Я в институте проходил курсы оказания первой помощи, пригодилось в жизни. Укол в принципе должен уметь ставить любой человек. Девочка моя, прости, что сразу не приехал, должен был