Дон Алехандро и Тайное Убежище - Инди Видум

— Согласись, что как учитель он куда лучше Оливареса. И уж точно умней.

— Чтобы быть умней Оливареса, многого не нужно, — скептически заметил ками. — В отношении его точно можно сказать, что он сильно переоценен. А все почему?

— Потому что у него есть личная разработка, которой никто ничего не может противопоставить. И это уже говорит о том, что он — чародей неординарный.

— Одной личной разработки недостаточно, чтобы быть выдающимся чародеем, — заупрямился ками.

Я с ним решил не спорить, сходил проверить пострадавшего в неравном сражении с замком. Некромант лежал с закрытыми глазами, но дышал ровно, как будто потеря сознания перешла для него в крепкий здоровый сон. Так что я решил, что он так восстанавливается, и не стал его даже трогать. Потому что очнется, не дай Всевышний, — придется тащить его с собой к алтарю. А делать ему там нечего. И восстановление, опять же, нарушу. Кто знает, как там выкручиваются у некромантов процессы при внешнем влиянии. Те, что были у сеньориты Фуэнтес, мне не понравились.

Я вернулся в замок и сразу перешел к беспокоящему меня вопросу.

— Я правильно понимаю, что на алтарь замкнут управляющий замком контур? — спросил я у Бельмонте.

— Правильно, ученик мой, — насмешливо ответил тот.

— То есть ломать надо аккуратно, чтобы не задеть управляющие функции?

— И это тоже. А еще алтарь накопил силы и знания. Не стоит от них отказываться.

— Всевышний говорил, что искушения нужно преодолевать… — намекнул Шарик, но я и без него осознавал масштаб проблемы.

— Знания — дело хорошее, — признал я. — Как и сила. Но боюсь, там за это время столько всего накопилось, что я не вывезу. Брать ношу надо по силам. А знания лучше иметь свои, а не заемные.

— Кто-то умер, чтобы оставить свои знания здесь. Алехандро, ты хочешь, чтобы их смерть была напрасной?

— Они либо передали свои знания до смерти, либо не хотели их передавать никому.

— Ты говори да не заговаривайся, Хандро, — всполошился Шарик. — Знания нужно брать любые и при любой возможности. Только знания и умения позволили нам выжить и позволят это делать дальше.

В отличие от Шарика я прекрасно понимал, что у любого мозга есть предел впитываемости и если в него сразу загрузить все, что накопилось за двести лет, то он перегреется и прекратит работать. А значит что? Значит, душа потеряет управление над телом. Я не был в этом уверен на сто процентов, и все же мне казалось, что чрезмерное увлечение знаниями — один из вернейших способов свихнуться.

— Но, возможно, у твоих врагов эти знания есть, а ты останешься перед ними беззащитным.

— Что вы предлагаете, дон Бельмонте? Или я тоже могу отбросить условности и называть вас по имени?

— Панибратство в отношении учителя недопустимо.

— Даже если учитель — потомок ученика?

— А ты точно мой предок? Потому что связи с телом того, кто стал моим отцом, я не вижу, — неожиданно сказал он, становясь на редкость неприятным подозрительным типом, который только и думает, как бы ему кому-нибудь зарядить по лбу тем, что подвернется под… чем там кидают предметы призраки? Сгустком протоплазмы?

Поскольку для выяснения этого вопроса ситуация была явно неподходящая, пришлось рассказать про эпическую битву с нежитью, для которой пришлось создавать проклятье и жертвовать одной из связующих нитей к телам на кладбище. Поскольку в данной ситуации самой ненужной оказалась именно эта, то с ней я и расстался. Минус от этого решения нагнал меня только сейчас, а из плюсов было то, что я окончательно принял этот мир. И похоже, мир принял меня. Вживил, так сказать, окончательно мою душу в тело Алехандро Торрегросы.

— Связь же между нами видишь? — закончил я объяснения.

— Вижу, — подтвердил он уже не с такой подозрительностью. — То есть ты сейчас владеешь всем Сангреларом?

— Получается так, — согласился я. — Разве что этой частью мы владеем вдвоем и у тебя выше приоритет. Так что там с алтарем? Разрушать идем?

— Проблема в том, что при его разрушении высвободится очень много запасенной энергии, — ответил призрак. — Замок может не устоять. Кстати, можешь обращаться ко мне Рикардо.

Получается, Мария Исабель назвала сына в честь выбранного жениха, самодовольного напыщенного болвана, который рассчитывал убить беззащитного соперника. Хотя… Должно же было что-то остаться и от него если сын получился от меня?

— Хорошо, Рикардо. Так что ты предлагаешь? Предупреждаю: я впитывать не буду, потому что если уж замок не устоит, то я точно сломаюсь.

— Часть энергии можно использовать для переноса.

— Переноса чего и куда?

— Переноса замка куда-нибудь в центр острова, как планировали мои предки, затевая войну с Мурильо.

— Идея хорошая, но ее бы отложить немного. До тех пор, пока мое положение не станет официальным.

— Тогда придется только имитировать разрушение. Вспомогательные можно разнести как угодно, а основной — так, чтобы не повредилось содержание, — чуть разочарованно сказал Рикардо, который наверняка уже мысленно выбирал новое место для замка, тем самым собираясь поставить жирную точку в войне двух родов. Радость его мне была непонятна: в результате вымерли оба семейства, пусть одно и немного позже. — Тогда не пострадает управляющий блок, а запас чародейской энергии и знаний можно будет использовать позже. Но разбивать надо будет очень аккуратно.

Мы спустились в ритуальный зал, где Рикардо провел для меня первый чародейский урок, заключавшийся не в бездумном уничтожении алтарей, а в обрыве связей между вспомогательными алтарями и главным. И я даже не очень плохо выглядел, потому что в особо сложных случаях Шарик подсказывал, видимо опасаясь, что я опозорю память его уже не совсем любимого бывшего хозяина. Или, как вариант, не хотел, чтобы опозорился уже я перед новым учителем. Ками умудрялся даже не ехидничать, когда почти мгновенно указывал на мои ошибки, чтобы у меня появилась возможность исправить до того, как на них укажет призрак.

— Неплохо, — признал Бельмонте. — Для человека, ранее чарами не занимающегося, можно даже сказать, отлично. Теперь нужно так же аккуратно разбить сами вспомогательные алтари. Взрывом главный нельзя задевать ни в коем случае.

— Могу предложить несколько вариантов, — оживился я, — потому что в плане уничтожения чего-нибудь или просто работы с камнем я успел поднатореть, пребывая собственником