Осколки сгоревших звёзд - Морвейн Ветер

— Добрый день, мистер Хинес, — сказала она.

Реган вздрогнул, услышав собственное имя.

— Откуда… Вы знаете меня?

Лёгкая улыбка украсила губы гостьи.

— Мы знаем всё. Вы нужны нам лишь для того, чтобы подтвердить то, что мы знаем и без вас.

— Ложь!

Женщина подошла вплотную к нему, и Реган ощутил лёгкий укол в основание шеи.

— Сейчас вам станет легче. Вы перестанете чувствовать боль. Но уже через пару часов действие лекарства пройдёт. Мы снова включим ток. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не решите сотрудничать с нами. Вы понимаете меня?

Реган стиснул зубы и замотал головой.

— Поймите, — сказала гостья, — если вы продолжите упорствовать, мы перейдём к следующему этапу. Вот сюда, — кончики пальцев коснулись виска Регана, — вам вшили чип. По нажатию моего пульта, — те же пальцы прошлись по пристёгнутой к поясу коробочке, — вы будете испытывать боль. Ноющую. Острую. Пульсирующую. Такую, какую я захочу. Если захочу — я включу её и уйду, и вы будете корчиться здесь в одиночестве, мечтая, чтобы я пришёл опять. Просто чтобы вы поняли, о чём идёт речь, — палач нажал на пульт, и Регана выгнуло дугой от нестерпимой боли. Казалось, кости выламывают из плоти живьём.

— Итак… — продолжила та, отпуская кнопку, — сейчас вы перечислите мне всех, кто вам помогал. А также все места, где встречали их. Начнём.

Понадобилось три дня, чтобы Реган заговорил. Он говорил в течение недели, чтобы затем неделю Исгерд проверяла его показания.

— Кто руководит организацией? — этот вопрос стал главным, даже более значимым, чем вопрос о том, где находится база повстанцев.

Исгерд не могла поверить тому, что узнала.

— Ролан фон Крауз, — день за днём звенело в её ушах.

Уже окончив дознание, она подолгу сидела в «предбаннике», откуда можно было наблюдать за происходящим в допросной, и, сцепив руки в замок, думала о том, как это могло произойти — и что случилось тогда, три года назад.

«Ролан фон Крауз мёртв!» — вертелось у Исгерд в голове.

Она заказала себе все данные по Краузу, которые можно было отыскать в сети. Последнее упоминание о наследнике Краузов было связано с обвинением в убийстве Герарда фон Крауза. К нему прилагался некролог — «Убегая от гвардейцев дома Крауз, его наследник разбился в Ветрах».

Ещё тогда, три года назад, Исгерд не могла поверить своим глазам. Несколько месяцев она пыталась сложить в голове два факта — тот, что Ролан, которого она знала, оказался убийцей, и тот, что его больше нет. Казалось, кусок плоти с корнем вырвали из груди.

Исгерд невольно вспоминала улыбку, игравшую на губах Ролана, когда тот говорил о деде.

Так и не сумев объединить в голове эти два образа — образ Ролана, которого она знала, с образом убийцы, о котором говорили в новостях — Исгерд тогда заказала документы следствия по делу. Ролана взяли практически с поличным — на орудии убийства, на стакане с лекарством, которым был отравлен Герард фон Крауз, оказались его отпечатки. Но до суда, как говорили документы, дело так и не дошло: Ролан сумел сбежать почти сразу же, а затем, преследуемый гвардейцами, разбился в Ветрах.

— А я тогда вступала в брак, — пробормотала она, глядя на сухие строчки досье.

Те дни казались Исгерд похожими на сон. Она думала, что вступление в брак — это просто штамп, но никак не могла отделаться от чувства, что на шею ей одевают ярмо.

Потом, спустя долгие месяцы, это чувство стало слабеть — и наконец прошло. Волфганг ничего не мог с ней сделать, и Исгерд вернулась к той жизни, которой и хотела жить. К тому времени воспоминания об Академии и Ролане потускнели и истёрлись из памяти. Но теперь приходилось снова столкнуться с ними лицом к лицу.

Исгерд стояла на мостике своего фрегата и невидящим взглядом смотрела на убегавший в бесконечность океан звёзд.

До Кадраса, который Реган назвал в качестве основной базы повстанцев, оставалось лёту около двух часов.

«Нужно было отправить флот», — думала она. У Стражи уже хватало кораблей, чтобы выжечь подобную систему дотла. «Не нужно было лететь самой».

Но Исгерд не могла остановиться. Её терзало чувство, что только так, побывав на месте, она сможет понять, правду сказал Реган или нет.

«Ролан фон Крауз». Все три дня, ушедшие на подготовку операции, это имя не давало ей уснуть.

Одно за другим всплывали в памяти события последних месяцев. Противостояние с неведомым пилотом у борта «Ветра звёзд», затем на Астере… Ловкий ход, позволивший повстанцам увести у неё из-под носа все ценности, хранившиеся на планете. И последующие столкновения с «Дредноутом».

«Он не водит большие корабли, — поправляла Исгерд сама себя, и тут же сама себе отвечала: — Прошло три года. Всё может быть».

И, тем не менее, поверить в то, что ей на самом деле противостоит Крауз, казалось невозможным.

«Ролан», — поправляла Исгерд себя.

При воспоминании об их недолгом знакомстве, при звуках этого имени по сердцу разливалось тепло. И тут же Исгерд одёргивала сама себя.

«Я хочу видеть их смерть», — приказ Хельги звенел в ушах.

Хельга с самой аварии сама на себя была не похожа. Исгерд никак не думала, что очередное покушение может так подействовать на неё. А если вспомнить то, как сияли её глаза ещё пару дней назад, когда Консул в последний раз выходила на связь со своей яхты, то и вовсе складывалось чувство, что та что-то скрывает.

Однако делиться переживаниями Эклунд не любила никогда и тем более ничего не желала объяснять сейчас. Она стала угрюмой и молчаливой. После выхода из больницы целыми днями сидела на своей веранде, глядя на океан. Поглаживала кончиками пальцев чашку с чаем, но толком не пила. С ней было бесполезно заговаривать о делах — казалось, Хельге на всё стало наплевать. Единственная тема, которую она готова была поддержать — это повстанцы и то, когда Исгерд их истребит.

Одним словом, об оспаривании приказа нечего было и говорить.

Исгерд потерла лоб и в который раз попыталась сосредоточиться на экранах — которые, впрочем, продолжали показывать все ту же звёздную гладь.

— Капитан, мы приближаемся к границам системы. Приготовить орудия?

— Да, — глухо ответила Исгерд.

«Хорошо, что Брант всё знает без меня», — вертелось в голове. Однако Исгерд понимала, что приказ сбросить бомбы должна будет отдать именно она — и никто другой.

«А если… если он там?..» — сердце сжимала боль. Исгерд тут же одёргивала себя, напоминая самой себе, что это война.

— Выходим на орбиту.

Сердце гулко стучало, и бой его отдавался в висках. Кадрас почти полностью затягивал полог смога, за которым едва заметно проступали стальные конструкции городов. Этот мир не вызывал и тени симпатии. Но свинцовая завеса ещё более заставляла Исгерд гадать о том, что находится за ней.