Грустное начало попаданства - Михаил Леккор

мы одни не справимся. Буду просить помощь. Но вы, товарищи, не расслабляйтесь, работайте, что было сил.

Ладно, — посмотрел он на уже потемневшее окно, — кажется, Алена говорила про какую-то скромную свадьбу?

— Ой да, какая свадьба, — смущенно запротестовала Алена, — так, небольшая вечеринка всего лишь. Рабочая обслуга и все тут!

— Позвольте, позвольте, — удивился Сергей Александрович, — а служащие, что не люди? Ты Алена, мне брось дореволюционные предрассудки реставрировать. Будет свадьба великого князя в окружении трудящихся. И невеста, между прочим, у него тоже из простых людей.

— Я не это имела в виду! — окончательно засмущалась Алена, — ведь еды немного, и спиртного по две капельки, какая уж тут свадьба!

— Кстати, — мешался Герман Николаевич, еда хоть и простая, но его достаточно для всех. Из спиртного лишь водка, но женщины обещали сварить из нее нечто вроде настойки. Все будет хорошо, Алена!

— О-ой, — потянула жена и почти обиделась, — ну я же совсем не знала! Что вы ко мне пристаете?

Сергей Александрович засмеялся, Королев тоже. Они потащили женщину на свадьбу, свою собственную, кстати.

На советской свадьбе попаданец был впервые. Ничего, простенько, но со вкусом. Все забило счастливое чувство несколько десятков людей. Сергей Логинович их, в общем-то, понимал. Тюрьма, лагеря, околорасстрельные статьи. И вдруг ты снова возвращаешься в прежнюю добрую жизнь. Он тоже впервые дни после тюрьмы, в которой его чуть не расстреляли, был немного пьян и немного встревожен — вдруг вновь упекут?

Ну а потом и радовались свадьбе великого князя. Все они, служившие до революции (некоторые дотянули до Гражданской войны, пока хозяева не сбежали за границу / погибли), считали, что Романовых в СССР больше нет. А ведь надо же! Один не только выжил, но и сумел жениться, а они оказались на его свадьбе! Расскажешь кому-то, ведь не поверят!

Сама свадьба, как свадьба, по уровню XXI века бедновата, для эпохи Гражданской войны даже роскошная. Каша из ржаной сечки с капелькой животного масла (брусок масла в 100 грамм на огроменный двухведерный котел каши). Даже и не знаешь, что делать — горевать по поводу маловатости масла или радоваться большому объему каши. Изюму бы еще или хотя бы молока, да нету ни сушеного винограда, ни молочной продукции. Зато есть поваренная соль — и в каше и просто в емкостях на столе.

К этому роскошному блюду интенданты (Королев энд Ко) добавили пайковый хлеб — около 300 грамм, все что смогли ужать от повседневного стола, и по стакану водки (200 гр.). А поскольку женщин среди обслуги было большинство (70:30), нашлась даже детвора, на которых водка тоже Королевым выдавалась, но, естественно, в рот не вливалась, то спиртного было достаточно. Мужчинам пришлось по три полстакана водки, женщинам по 3–4 рюмки настойки и детворе по две горсти конфет на всех и по разбавленному наперстку настойки. И всем было радостно и по-пьяному весело.

Сам Сергей Александрович, разумеется, не пил. В бытность своей в XXI веке он по русской мужской привычке на нескольких свадьбах друзей и даже на своей прошлой (!) густо набирался, так что и не помнил концовку вечеринок. Но в этой свадьбе ни-ни, облес облидж, как говорится. И невеста Алена, как он заметил, только пару раз макнула губы в рюмку с настойкой, жидкости там и не убыло!

Она и про две капли, как потом понял попаданец, говорила именно про них, намекала, мол, они-то в это торжество явились точно не водку пить. Смешная, конечно, не пить и вообще не есть. Сергей сладостно обнял молодую жену, в яви раздевая и принимая на себя все женские прелести. Теперь уже его прелести, как мужа и ее мужчину!

— Хватит уже! — негромко, но сердито проговорила она, — всю свадьбу раздеваешь меня при всех. Ах, как стыдно и сладостно-то!

А у самой в каждом глазу по веселому бесенку, мол, давай еще! И не стесняйся, пора молодая. Здесь взглядом, а потом, вверху в спальне, и руками. Сегодня, можно сказать, все позволяется, сегодня молодежная ночь!

В общем, свадьба была хоть и была бедная, но пьяненько-радостная, гости были пьяны от спиртного (водки и какой-то настойки), молодые — от предчувствия свадебной ночи и любовной истомы.

А потом, когда они были спроводены пьяными гостями, которые, как водится, пошутили, слегка поиздевались над молодыми, молодые, наконец, остались одни. Уф! Но вначале надо подкрепиться…

— Где-то тутГерман Николаевич дал сверсток со съестным, — в полголоса рассуждал Сергей Александрович, совсем уж пьяный при виде сидящей на постели женщины. Она, его милая, все видом своей говорила — я твоя! При чем не только к сексу, это у них было вчера и будет сегодня, они дееспособные мужчина и женщина и у них все будет.

Нет, Алена явно показывает, что она готова идти с ним по жизни, тянуть вместе с ними все тяготы и радости, растить детей, а потом внуков. В общем, делить семейные обязанности перед природой (раньше говорили перед Богом) и перед государством (сейчас говорят перед Коммунистической партией, имея в виду И.В. Сталина).

О, а вот курица! По русскому обычаю, с молодоженами в свадебную ночь отправляли вареную курицу. Чтобы поели молодые и справно тянули свои тяготы. Ведь как бы ни изгалялись гости, как бы ни радовались молодожены своим священным таинствам, но главное, именно сейчас и здесь между женихом и невестой, мужем и женой произойдет зачатие новой жизни. А зачем, спрашивается, по большому счету, и происходит свадьба?

— На, кушай, Алена! — вырвал он от куриной тушки нежное крылышко. Это, опять же, по старинному обычаю невестина доля. А чтобы она не обижалась относительной скудости, взял с крылышком хороший кусок мяса. Ничего не жалко!

Себе оторвал ножку. Не бройлер, конечно, и не мягкая сладость цыпленка, но все равно явная домашняя птица.

Ну а потом все было как у людей, и уснули, не как вороватые любовники, ворующие свою любовь и даже не способные вырвать часы спокойного постамурного сна. Нет, они уснули спокойным сном законной семейной пары.

Сергей Александрович проснулся на следующий день поздно, как и положено молодожену. Что-то его пробудило, но что? Открыл глаза. Рядом лежала его жена (ЖЕНА!), уже не спящая, смотрящая на него пристально, и так любяще, что аж сердце забилось радостно и гулко.

Сама виновата, раз приставала к мужу в семейной постели (это ведь можно приравнять к приставанию, правда? Или, хотя бы к попытке). Сергей, только что смирно спящий и позволяющий любоваться собой своей жене, вдруг приподнялся и поцеловал ее в губы.

— М-м?! —