Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников - Руслан Григорьевич Скрынников

(князь И. И. Голицын и В. П. Морозов. — Р. С.)».{594} Таким образом, в наступлении на Тулу участвовали почти все собранные в Серпухове силы, но этих сил было так немного, что их смогли разрядить лишь на три полка.

Царь Василий оставил при себе в Серпухове в качестве дворового воеводы брата И. И. Шуйского с частью сил и всей артиллерией.

В 20–30 верстах от Тулы М. В. Скопин соединился с войском А. Голицына, подошедшим сюда с реки Восмы. Местом их встречи стало село Павшино на калужской дороге к северо-западу от Тулы. По мнению И. И. Смирнова, калужская дорога была защищена такими силами войска Болотникова, что воеводы не решились атаковать их прямым ударом.{595} По-видимому, силы повстанцев были после сражения на Восме не слишком велики, и тревогу воеводам внушало другое обстоятельство.

В руках повстанцев остались три важные крепости — Тула, Калуга и Алексин. Болотников пытался обороняться, опираясь на этот треугольник. Со своей стороны воеводы Шуйского стремились первым делом перерезать калужскую дорогу, а затем овладеть Алексином. С помощью подобных мер они только и могли обеспечить осаду Тулы.

Руководители тульских повстанцев попытались не допустить царских воевод к стенам Тулы. Общее руководство действиями «царевич Петр» вновь поручил боярину А. А. Телятевскому. Как отметил летописец, «вор Петрушка» «выслал от себя ис Тулы против государевых бояр и воевод и ратных людей на встречю князя Андрея Телятевского да Ивашка Болотникова да литвина Самулку Кохановского со многими воровскими людми…».{596} Повстанцы заняли оборонительные позиции на рубеже реки Вороньей, которая имела истоки у Малиновой засеки (или Малиновых ворот) и впадала в реку Упу под Тулой у Калужской заставы. «Конные и пешие воры» отошли от города на семь верст, после чего «пешие воровские люди стояли подле речки в крепостях, а речка топка и грязна, и по речке крепости — леса».{597}

Воеводы не могли сразу использовать все свои силы. Поэтому повстанцам удалось поначалу отразить атаки дворянских сотен из состава передовых сил Скопина. Но когда царские сотни прорвались за реку и Скопин ввел в бой главные силы, повстанцы отступили, неся потери. По некоторым данным, воеводы перебили и взяли в плен 4500 человек.{598}

Бояре хорошо усвоили уроки предыдущей войны с Болотниковым, когда они утрачивали плоды побед из-за перехода их тыловых крепостей в руки повстанцев. Через две недели после боя на Вороньей царь Василий покинул Серпухов и направился к Алексину. Судя по тому что в дворовом полку кроме боярина И. И. Шуйского находился один М. С. Туренин, воевода второстепенный, серпуховское войско было немногочисленным. Царский полк включал государев двор — «стольников, стряпчих, жильцов». Боярин князь В. Т. Долгорукий командовал стрелецким отрядом. При войске находилась многочисленная артиллерия — «пушки большие и огненные» и «меньшой наряд». Командовал артиллерией один из лучших в русской армии воевод боярин И. Ф. Крюк-Колычев.{599}

28 июня 1607 г. Шуйский подошел к Алексину, а на другой день известил страну, что «взял» этот город «божиею помощью».{600} По разрядам, царские ратники овладели Алексином «взятьем». Ту же формулу повторил автор «Нового летописца». В «Бельском летописце» можно прочесть, что по пути к Туле Шуйский, «зашодчи, взял приступом город Алексин».{601}

Показания очевидцев, записанные автором «Карамзинского хронографа», позволяют уточнить картину. Устрашенные приступом, алексинцы сами сдали крепость: «Царю Василию добили челом, а вину свою принесли и крест ему целовали и в город царя Васильевых людей пустили».{602} «Рукопись Филарета» подтверждает, что при появлении Шуйского «людие же града того убоящася страхом велиим и биша челом царю Василью Ивановичю и вины своя принесоша».{603}

30 июня 1607 г. царь Василий прибыл в окрестности Тулы. Вслед затем к стенам города была подвезена осадная артиллерия. Источники сохранили описание осадного лагеря под Тулой. Царь разбил ставку в трех верстах от города на реке Вороньей в сельце И. М. Вельяминова. Главные силы армии заняли позиции на левом берегу Упы. Большой, передовой и сторожевой полки, а также «прибылной» полк князя Б. М. Лыкова и П. Ляпунова окружили тульский острог с трех сторон, перекрыв подходы к городу со стороны Калуги, Одоева и Карачева. Сравнительно небольшой заслон — «каширский» полк князя А. В. Голицына расположился против Тулы «на Червленой горе» за Упой. Там же находились вспомогательные татарские отряды во главе с князем П. Урусовым. Батареи, поставленные по обе стороны реки, простреливали город с двух сторон: «Наряд большой поставили за турами от Кропивенских ворот, да наряд же поставили с коширские дороги близко Упы-реки».{604}

По мнению И. И. Смирнова, правительственные войска начали штурмовать крепость с первых недель осады. Основанием для такого вывода послужила запись в «Дневнике» Рожнятовского: «День 18(28) июля. Пришла весть, что царь Шуйский, добывая Тулу, потерял до 2 тыс. людей во время штурмов, которые производил около 22 раз…»{605}. Люди из окружения Ю. Мнишека жадно ловили слухи об успехах сторонников «Дмитрия» под Тулой. Этим и объясняется появление в «Дневнике» записей о пленении Шуйского в «великой битве» под Тулой, о его гибели, бесславном возвращении в Москву и т. д. Запись о 22 штурмах Тулы носила, вероятно, такой же фантастический характер.

Автор «Карамзинского хронографа», описавший осаду Тулы со слов очевидца, ни словом не упомянул о штурмах, зато счел необходимым отметить исключительно эффективные действия осажденных. По его словам, «с Тулы вылозки были на все стороны на всякой день по трожды и по четырже, а все выходили пешие люди с вогненным боем и многих московских людей ранили и побивали».{606} Вооруженные пищалями воины Болотникова защищали Тулу с такой же отвагой и энергией, как казаки Корелы обороняли Кромы. Они сделали все, чтобы сорвать осадные работы.

Василий Шуйский был царедворцем и не обладал военными талантами. К тому же он помнил, что воеводам так и не удалось взять Кромы, Елец и Калугу с их деревянными укреплениями. Современники утверждали, что царя под Тулой не покидала растерянность: «Стоя немалое время недомыслющася, что сотворить граду Туле и в нем вору ложному и названному царевичу Петрушке».{607}

Современники приводят преувеличенные сведения о численности рати Шуйского у стен Тулы. По данным Буссова, царь Василий подступил к Туле и «призвал всю землю до 100 000 человек».{608} Г. Паэрле считал, будто у царя было «по крайней мере 150 000 человек».{609}

Приведенные цифры лишены достоверности. В начальный момент восстания Шуйский смог использовать против повстанцев всю армию, поскольку ее силы были собраны еще Лжедмитрием I для войны с турками. По данным Я. Маржарета, численность армии