Их судьба – шпионаж - Игорь Григорьевич Атаманенко

себе, другой обняла за шею, а его голову уложила себе на грудь. — Когда-то этьи льюди вот так стойяли самый центр Вена и целовались… Неужьели, майн либе Питер, ти успьел всьё забить?!

— Нет, конечно, не забыл… Такое н и к о г д а не забывается! Но…

— Ну, хорошо… Ми будьем просить мой старший брат… Он делать бизнес… Хороший бизнес… Он иметь деньги… Большой деньги…

* * *

Рицлер, выполнив свою миссию в вербовочной разработке сотрудника Главного разведывательного управления подполковника Попова, передала его в руки «играющего тренера» Джорджа Кайзвальтера.

В последующем Грета и ее незадачливый «любовник» еще встретятся. Реже, чем того хотелось бы Попову. Потому что Кайзвальтер останется непреклонен в дозировке количества и продолжительности свиданий.

Допуск к вожделенному телу станет для Петра своеобразным поощрением и будет зависеть от его успехов на шпионской ниве. В противном случае церэушник будет устраивать гэрэушнику бессрочный «сексуальный карантин».

Глава семнадцатая

Под псевдонимом «Грэлспайс»

Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно, если лежишь головой на рельсах. Все три дня после дискуссии с Гретой, более похожей на размолвку, Попов обреченно ждал сигнала о встрече с ее «старшим братом», прикидывая, что бы такое предложить ему на продажу.

Иллюзий в отношении бизнеса последнего Петр не питал. Понял, что ему предстоит встреча с кадровым сотрудником разведки или контрразведки. Не знал лишь, под чьим флагом он выступит, — интересы какой спецслужбы будет представлять.

Только вот в запасниках Петра не было ничего, что могло бы порадовать пресловутого «старшего брата»! Допуска к информации о магистральном направлении деятельности военной разведки в Австрии он не имел. Так же как и не был осведомлен о ее источниках в австрийском правительстве (о том, что таковые имелись у резидентуры, он знал, подслушав разговор коллег).

Попов даже толком не ведал, чем занимаются его коллеги. Единственное, что он мог бы уверенно сообщить, — штатное расписание резидентуры. Только вот успокоится ли «старший брат» на этом? Вряд ли! Впрочем, есть кое-что! Да не просто «кое-что», а целый козырный туз!

Заулыбавшись, Попов представил себе, как изменится выражение лица его визави, когда тот услышит, какая мина замедленного действия заложена в кабинете американского посла в Москве.

И неважно, на кого работает «старший брат», — на немцев, англичан или французов. Любая разведка, заполучив эту сенсационную информацию, тут же продаст ее американцам.

Если же «старший брат» окажется американцем, — тем быстрее Пётр получит достойную оценку своему сообщению в иностранных дензнаках. Достойную? Крестьянский рационализм подсказывал Попову:

«Не продешеви, Петя! Торгуйся!»

* * *

К месту встречи со «старшим братом» Пётр добирался «крысиными тропами». Согласно инструктажу Ламсдорф, у бара «Веселый Гиппопотам», что на Кантштрассе, багажником к двигающемуся навстречу Попову должен был стоять мышиного цвета «опель». На его заднем стекле — наклейка в виде красного треугольника с белым восклицательным знаком посередине.

Комбинация цифр номерного знака авто подсказывала номер телефона, по которому Пётр должен звонить из кафе «Монарх», что на площади дворца Хофбург, бывшей резиденции династии Габсбургов.

Каждый раз, минуя опорные пункты маршрута, Пётр имел возможность убедиться, что его путь был детально просчитан профессионалами высокого класса.

Во-первых, если бы ему на «хвост» сели «топтуны» из отдела собственной безопасности резидентуры, он сумел бы сразу их выявить.

Во-вторых, «старшему брату», если он наблюдает за передвижениями Попова, легко вести контрнаблюдение.

Эти открытия обрадовали и успокоили Петра — он понял, что его опекают профи, на которых можно положиться!

«Халявный заработок близок! — мелькнула мысль у Попова. — Главное, что я не чувствую никаких угрызений совести… Ведь я просто перескажу пьяную болтовню моего шефа генерал-полковника Ивана Серова, от которого я и узнал о микрофоне в кабинете американского посла…

А уж если он там до сих пор, то, гадский папа! — я умою всех этих высокомерных тыловых крыс — сослуживцев в резидентуре! Стоп! А если никакого микрофона в кабинете посла нет… Что тогда?!

Тогда, возможно, придется напрячься… Впрочем, какое это напряжение? Рассказывай всё, что знаешь, начиная с личного состава венской резидентуры ГРУ и КГБ и кончая попойками Ивана Серова с Никитой Хрущёвым…»

* * *

Тайна «чудо-микрофона» в кабинете американского посла стала известна Попову, как это обычно случается, вследствие преступной болтовни. А в роли «ретрансляторов» выступили не заурядные обыватели — государственные мужи, носители секретов особой важности.

В начале 1952 года у Сталина случился инсульт. Берия, чувствуя, что дни вождя сочтены, поспешил «навести мосты» с теми членами Президиума ВКП(б), у кого были шансы стать во главе СССР после кончины Хозяина. И хотя первым претендентом на это место он видел себя, любимого, тем не менее…

Берия, авантюрный игрок с аналитическим складом ума, решил привлечь в союзники Георгия Маленкова и Никиту Хрущёва — только они в те годы обладали реальной властью. И, чтобы завоевать расположение Хрущёва, Лаврентий Павлович сообщил ему, что в висящий в кабинете американского посла в Москве герб США вмонтирован «чудо-микрофон». Благодаря ему Сталин заранее знает, какие политические шаги предпримет Запад в отношении СССР.

Никита, в свою очередь, дабы подчеркнуть свою значимость и возвыситься в глазах Ивана Серова, которого планировал поставить во главе органов госбезопасности, когда сам станет у руля Страны Советов, рассказал тому о микрофоне.

Сделал Хрущёв это не без умысла, ибо, подобно Берии, тоже затеял свою игру, подыскивая союзников как среди вероятных кандидатов на царствие, так и среди прославленных полководцев. Зная о близости своего сатрапа Серова к маршалу Жукову, он и сообщил ему о микрофоне. Неизвестно, дошла ли информация о «жучке» до маршала, но к Петру Попову попала.

* * *

Вскоре наличие «чудо-жучка» в кабинете американского посла в Москве подтвердилось, и заморские хозяева в знак поощрения осыпали Попова. Нет, теперь уже — агента «Грэлспайс» дензнаками. А для обработки поступавших от него данных в ЦРУ создали специальный отдел — SR-9 (Soviet Russia).

Возглавил его Джордж Кайзвальтер. Более того, руководство ЦРУ воздало должное его усердию, и со временем он стал оператором других «кротов» ЦРУ, действовавших в системе советской военной разведки: Олега Пеньковского и Дмитрия Полякова.

Глава восемнадцатая

Несостоявшийся жандарм

Иван Александрович Серов свое восхождение к вершинам власти начал в 1939 году, когда, будучи выпускником-неудачником Военной академии имени Фрунзе, попал под так называемый «бериевский призыв». Майор-артиллерист настолько понравился всесильному наркому, что вскоре стал генерал-майором.

По личному распоряжению Берии новоиспеченный генерал был назначен заместителем начальника Московской рабоче-крестьянской милиции, через две недели — ее начальником,