Я стану твоей защитой - Лена Поллина

class="p1">Закрыв ладонями лицо я сгораю от стыда. Не было ж ничего, но я напрягаюсь так, словно я изменщица.

Этот короткий текст очень двусмысленно звучит.

Я читаю сообщение три раза, а потом окно закрывается и курсор ползет в левый нижний угол и нажав на лупу выдает короткий текст:

«С ним значит трахаешься, да????»

Придурок!

Я все-таки захлопываю ноутбук и принимаюсь нервно расхаживать по комнате.

Он не имеет права задавать мне такие вопросы! Не имеет! У него есть девушка, вот ей пусть и предъявляет!

Сбросив блокировку с телефона хочу набрать ему гневное сообщение, но дверь в мою комнату распахивается и в нее залетает Кирилл.

По играющим желвакам вижу, что его бешенство достигло максимума. Весь его вид кричит одно — он пришел не с миром.

Но мое терпение так-то тоже не резиновое! Бросив телефон на кровать подлетаю к нему и пытаюсь зарядить но наглой щеке, но Кирилл перехватывает мою руку и дергает за нее на себя.

Впечатываюсь в его торс и снизу вверх сверлю его сердитым взглядом.

— Объясняй давай, что за сообщения он тебе отправляет!

Громов смотрит на меня, как палач.

Его злость и уверенность в своей правоте меня дико бесит.

Пытаюсь собрать мысли в кучу, потому, что он ни разу не был ко мне так близко.

Я же кажется злюсь на него, да?

Злюсь конечно, но дурацкие мурашки на спине отвлекают меня от собственных эмоций.

Я отчаянно цепляюсь за свой гнев потому, что вещи Яси до сих пор в его комнате и только одному Богу известно где его носило все эти месяцы и куда он отправиться отчитав меня!

— Ты меня спрашиваешь, как брат? — выгибаю бровь, пытаясь состряпать язвительную улыбку, но мои губы дергаются в нервной усмешке. Потому, что мне больно.

Всегда так, когда я думаю о том, что между ними наедине происходит.

— А ты изменилась — цедит сквозь зубы, оценивая меня с ног до головы — трахалась уже с кем-нибудь после меня?

Его слова разрезают мое больное сердце.

Он…идиот?

Выдернув руку прижимаю ее к губам, затаив возмущенный выдох.

На глаза накатываются слезы. Я не хочу, что бы Кирилл их видел, но они как-то сами…Я не могу их контролировать.

— Пошел вон-шепчу, делая шаг назад.

Кирил тяжело выдыхает, впечатывая кулак в дверной проем.

— Прости меня… — шепчет притягивая меня к себе. Его прикосновения меня раздражают, потому, что я не заслужила этой грязи. Он не может так думать обо мне, это слишком жестоко!

Вырвав руку из его хватки я все-таки отвешиваю Кириллу пощечину.

Кир дернув головой возвращает ее на исходное положение. Я не могу прочитать его эмоций, потому, что мои сейчас-сущий ураган, который рискует снести обоих. Я не подозревала, что способна на такую ревность.

— Я ни с кем не спала — шепчу болезненно — Денис нечаянно ударил меня металлической корзиной, оставив синяк вот и все! Это ты… — тычу пальцем в его грудь — Ты обещал, стать моей защитой, а сам умчал к своей сраной Яське, бросив меня в недоумении, что между нами, а потом, словно старший брат стал обрушивать на меня дурацкую заботу — поддавшись порыву обрушиваю на его подкаченную грудную клетку серию ударов кулаками, которую он умело перехватывает.

— Перстань! — ворчит притягивая к себе — я расстался с ней давно.

Не слушая вырываюсь из его объятий.

Мне больно. Боже, как же мне больно…

— Что ты хочешь от меня услышать? — выдыхает нервно рядом с моим лицом.

Он очень вкусно пахнет: мятной жвачкой и тербкой туалеткой.

Я хочу его так же сильно, как люблю, но и злюсь не меньше и совершенно не представляю, как буду собирать себя после этого разговора.

— Что я безума в тебя влюбился, жить без тебя не могу и хочу, что бы ты став моей женой детей мне нарожала?

Его претензия выбивает из меня тихий всхлип. Опустив глаза смотрю на свой идеально белый педикюр.

Ну это конец же.

Я хочу, что бы он ушел. Просто вышел за дверь и больше никогда здесь не появлялся.

Вновь протяжно выдохнув Кирилл поднимает меня за подбородок. Его глаза блуждают по моему зареванному лицу, а губы скороговоркой произносят.

— Я безума в тебя влюбился, жить без тебя не могу и хочу, что бы ты став моей женой нарожала нам детей, и что дальше?

Слова пулей пронзают моё нутро, потому, что сейчас на меня обрушилось небо, не меньше.

Он меня любит?

О…О Боже…

Стерев со щек слезы, ошарашенно разглядываю мужчину напротив.

Он спокоен, серьезен и это не то, что я расчитывала увидеть. Его чувства как-будто ему не нравятся. Он что…отказаться от меня хочет?

Нет! Пожалуйста, не надо так с нами…

Набрав в легкие воздух, прошу

— Поцелуй меня…

Кир горько усмехается и отрицательно качает головой.

И что это значит?

— Мне по-прежнему скоро тридцать, а тебе нет восемнадцати…Я не должен так наглеть, Даш. — его слова падают на пол, потому, что я не желаю их принимать!

Ну уж нет.

Срываюсь с места и сама прижимаюсь к его губам, уговаривая.

— Тебе не тридцать, а двадцать девять. Будет. Через три дня. — рукой зарываюсь в волосах и притягивая его лицо ближе, губами прижимаюсь к любимой ямочке, потому что Кир пытается улыбнуться. — А мне обязательно исполнится восемнадцать — шепчу уже в его раскрытые губы — Обещаю.

Кирилл коротко меня целует и широко улыбнувшись отстраняется, жадно осматривая мое довольное лицо.

— Да я уж, блядь на это надеюсь.

Ненавижу мат, но в словах Громова Кирилла он звучит, как самые романтичные стихи.

Ой…Я поехала разумом, кажется.

Мы тихо смеемся, а потом Кирилл задает самый главный вопрос

— Жалеть не будешь?

от услышанного я закатываю глаза, но его сухой взгляд, который я чувствую кожей, говорит об одном: он это сейчас серьезно.

— Не буду — шепчу, разглядывая его лицо.

Кир тяжело вздыхает и опустив голову, убирает руки в карманы, словно что то обдумывает, а я обойдя его запираю дверь на внутренний замок.

Да никаких сомнений больше! Хватит!

Мои движения неуверенные, но я точно знаю, что отступать нам нельзя.

Кирилл следит за моими действиями, приподняв черную бровь и я под его взгляд распутываю узел махрового халата, который тут же стекает к моим ногам.

Моё тело не видел ни один мужчина.

Кирилл первый. Во всем.

Я не умею читать мысли, но реакция этого парня мне очень нравится.

Дернув кадыком Кир запрокидывает голову, закрывает глаза и блаженно улыбается,