Каньон Тираннозавра - Дуглас Престон

Том Бродбент остановился, перевел дыхание. Салли, шедшая чуть позади, оперлась рукой о его плечо. Пустыня вокруг безмолвствовала, все еще спало. Сотни сероватых холмиков напоминали горки золы. Впереди виднелась песчаная низина, ее покрывал слой растрескавшейся грязи, местами белевшей вкраплениями кристаллов соли. Небо на востоке посветлело, солнце вот-вот должно было взойти. Том и Салли шли всю ночь, и путь их освещала лишь луна, уже почти полная.

Салли ударила песок ногой – вверх взметнулось беловатое облачко, потом медленно осело.

– Пятая скважина, и опять пустая.

– Наверное, здесь на прошлой неделе дождь не шел.

Салли присела на камень и искоса посмотрела на Тома.

– У меня есть сильное подозрение, что ваш костюм, мистер, скоро прикажет долго жить.

– Валентино бы разрыдался, увидев его, – ответил Том, с трудом изображая на лице улыбку. – Давай посмотрим, как там твоя нога.

Он осторожно снял с Салли джинсы, затем бережно размотал повязку. Мелких осколков камня в ране не было, их он удалил.

– Инфекция вроде не попала. Болит?

– Я так устала, что уже ничего не чувствую.

Том совсем убрал повязку и достал из кармана чистый кусок шелка, который еще раньше оторвал от подкладки костюма. Аккуратно наложил новую повязку. Внезапно его захлестнула почти непереносимая ярость при мысли о человеке, похитившем его жену.

– Залезу вон на тот пригорок, посмотрю, идет еще за нами этот гад или нет. А ты отдохни.

– Да, это не помешает.

Том вскарабкался по склону ближайшего пригорка, пригибаясь так, чтобы не быть заметным. Последние десять футов он буквально прополз по-пластунски. Заглянул за край холма. При иных обстоятельствах Том пришел бы в восторг от величественного зрелища, которое представляла собой местность, где они проходили совсем недавно. Но сейчас эта панорама лишь утомляла его. За последние пять часов Том и Салли преодолели по меньшей мере двадцать миль, стараясь уйти от преследователя как можно дальше. Том сомневался, что преступнику удавалось следовать за ними в темноте, но все же хотел окончательно оторваться от погони.

Он устроился поудобнее и приготовился ждать. Расстилавшийся позади пейзаж казался совершенно безжизненным и пустым. Впрочем, многочисленные низины и впадины на дне каньонов были просто не видны, и, возможно, преследователь еще очень нескоро выйдет на открытое пространство. Лежа на животе, Том оглядывал пустыню, искал глазами человека – движущуюся точку – и ничего не видел. Прошло пять минут, десять. Постепенно Том расслабился. Взошло солнце, раскаленный огненный диск, озаривший местность оранжевым светом, который сначала падал лишь на самые высокие вершины и хребты, а затем медленным золотистым потоком пополз по их склонам. Наконец осветилась вся пустыня, и Том затылком ощутил жар.

Он по-прежнему никого не видел: вокруг было пусто и мертво. Преследователь исчез. Бог его знает, может, скитается до сих пор по каньону Даггета, изнемогая от жажды, и грифы кружатся над его головой.

С этой приятной мыслью Том спустился с пригорка и увидел Салли, которая спала, привалившись спиной к огромному камню. Том посмотрел на жену: длинные светлые волосы спутаны, рубашка вся перепачкана, джинсы и ботинки покрыты пылью. Он наклонился и осторожно поцеловал ее.

Салли открыла глаза – точно сверкнули два изумруда. У Тома сдавило горло. Он ведь чуть было не потерял ее.

– Видел его?

Том покачал головой.

– Точно?

Он замялся:

– Не то чтобы...

Том не понимал, почему так сказал, почему у него еще не до конца исчезли сомнения. На лице Салли отразился ответный страх. Она проговорила:

– Нам нельзя останавливаться.

Том помог ей подняться, она застонала.

– Я вся как ватная. Не надо было вообще садиться.

Они пошли вниз по высохшему руслу реки. Том подстраивался под шаг Салли. Солнце поднималось все выше. Том положил в рот камешек и стал сосать его, стараясь забыть о жажде, становившейся сильнее и сильнее. Похоже, им не найти воды, пока они не достигнут реки, а до нее еще пятнадцать миль пути. Ночью было прохладно, но сейчас, когда вставало солнце, жара постепенно давала о себе знать.

А днем будет настоящее пекло.

Доходяга Мэддокс лежал ничком, притаившись за камнем, и через четырехкратный оптический прицел винтовки видел, как Бродбент наклонился и поцеловал свою женушку. Нос у Мэддокса до сих пор ныл от ее удара, расцарапанная до крови щека горела, ноги одеревенели, и пить хотелось с каждой минутой все сильнее. Эти сволочи шли, сохраняя почти сверхъестественную скорость и не делая ни единой передышки. Мэддокс не мог понять, как им удается так передвигаться. Если бы не фонарь и не луна в небе, он бы наверняка их упустил. Однако местность здесь была удобной для выслеживания, и Мэддокс имел преимущество – знал, что они направляются к реке. А куда ж им еще идти? Все источники, которые встречались на их пути, оказывались совершенно сухими.

У Мэддокса затекла нога, он переменил положение. Бродбент с женой пошли дальше по каньону. Из своего укрытия Мэддокс мог бы, наверное, уложить Бродбента, но так стрелять довольно рискованно – его сучка ведь сразу смоется. Теперь, когда наступил день, Мэддоксу обязательно удастся их накрыть, нужно только прибавить ходу и подойти наискосок. Для засады места сколько хочешь.

Главное – не выдать своего присутствия. Если они поймут, что он до сих пор идет следом, тогда застать их врасплох станет гораздо труднее.

Через оптический прицел винтовки Мэддокс осматривал пустыню, лежавшую впереди, и при этом старательно отводил линзу от солнечных лучей – ничто не выдаст его скорее, чем вспышка света, отраженного стеклом. Мэддокс хорошо знал этот пустынный край Высоких Плоскогорий благодаря как самолично проведенной разведке, так и многим часам, просиженным над геологическими картами, которыми его снабдил Корвус. Черт возьми, вот бы сейчас сюда хоть одну из тех карт! На юго-западе угадывался огромный хребет, известный под названием Навахского Кольца и вздымающийся над окружающей пустыней на высоту восьмисот футов. А между хребтом и здешними холмами, вспомнил Мэддокс, тянутся извилистые Эхо-Бэдлендс, изборожденные глубокими каньонами и странными скалами, которые наискось перерезает гигантская трещина в земле – каньон Тираннозавра. Впереди, милях, наверное, в пятнадцати от себя, Доходяга Мэддокс едва различал границу Меса-де-Лос-Вьехос, напоминавшую туманную полоску на горизонте. В оба склона плоскогорья словно врезались несколько каньонов, самым большим из них был каньон Хоакина. Он вел в Лабиринт, где Мэддокс убил охотника за динозаврами. Оттуда можно прямиком выйти к реке.

Вот куда идет Бродбент с женой.

Казалось, сто лет прошло с тех пор, как Мэддокс накрыл охотника, и с трудом верилось, что все произошло... Сколько, восемь дней назад? Многое же успело произойти с той поры.