Под откос - Дмитрий Грунюшкин

«Натовец» покряхтел, молча соглашаясь с доводами.

Опер-технарь в форме коммерческого образца присел над большим ранцем необычного вида. Незадолго до смерти Миша успел установить в него маячок.

– Ну что? – через плечо поинтересовался толстяк, доставая из пачки сигарету.

– Она, – лаконично сообщил технарь. – На первый взгляд все с ней нормально. Элементов неизвлекаемости не вижу. Взрыватель настроен на радиоинициацию.

– То есть?

– То есть, когда им будет нужно, они нажмут далеко отсюда кнопочку – и тут вырастет гриб.

– Твою мать, – ошарашено вздохнул «натовец».

– Отключить можешь? – равнодушно спросил старший группы.

– Без базару. Только надо немного покумекать на предмет сюрпризов. И вы, это, отошли бы подальше, а?

Толстяк переглянулся с «армейцами», посмотрел снисходительно на «натовца», и все вместе расслабленно засмеялись.

– Михей, ты еще курить мне тут запрети. Или окоп лежа предложи выкопать. Если эта хрень рванет, то даже вертолетчикам за второй сопкой мало не покажется. Так что давай, крути свои гайки. А мы пока за тебя помолимся.

Вертолет тенью скользил почти над самыми верхушками деревьев. Свист его винтов не был слышен в поезде, заглушенный стуком колес. Его пока никто не видел, но времени оставалось мало – на севере небо было еще темным, и вертолет с погашенными бортовыми огнями терялся на его фоне. Но на востоке уже разрасталась бледно голубая синь.

Майор Быстров и его бойцы вглядывались в светящуюся окнами гусеницу, медленно ползущую по земле. Там люди, заложники. И звери, которые прикрываются ими.

– Первый, я вышел на исходную. Наблюдаю объект, – доложил командир группы.

– Расстояние? – Трофимов навалился на стол обеими руками и встал.

Вот оно. По загривку пробежала боевая дрожь, и в крови запенился адреналин. Прямой контакт. Противник перестал быть невидимкой. Теперь схватку можно было начать в любую минуту. Вопрос только в том, чтобы выбрать момент.

– Тысяча – тысяча двести.

– Видите, что внутри?

– Фактически, нет, – признался Быстров.

Даже мощные приборы наблюдения со стабилизацией были бесполезны – на таком расстоянии движение винтокрылой машины, вибрация ее корпуса не позволяли что-либо рассмотреть толком.

– Увеличьте скорость. Обгоните их на пару-тройку километров, и высадите наблюдателей на придорожных строениях в двух местах. Нам нужно получить хоть какую-то информацию. Их подберет карантинная группа.

Поезд грохотал по Западно-Сибирской равнине. Тепловоз гигантским поршнем выдавливал перед собой тягучий и сырой от тумана воздух, протискивался через быстро светлеющие сумерки. Вагоны влажно поблескивали испариной росы, как тело исполинской змеи.

Руслан шагал по качающемуся коридору твердо и уверенно. Он улыбался. Первую станцию прошли без проблем. Значит, и дальше все будет как надо.

– Ну, что, порадуем генерала? – подмигнул он Беку, набирая номер. – Але, генерал? Спасибо, хорошо постарались. Даже оцепление, смотрю, успели выставить. Оперативно работаете.

– Ты обещал отпустить заложников после первой станции, – осторожно сказал Трофимов.

– Я отвечаю за слова, – нахмурился Дикаев. – Не надо мне о них напоминать. Ладно, я сейчас добрый. Пацан сказал – пацан сделает, – Руслан хрипло засмеялся. – Так у вас говорят, да? А вы пока готовьте следующую станцию. Она побольше и посложнее. И не вздумайте дурить. Мне жизни не жалко. А вы о своих подумайте. Все, отбой.

– Карантинные группы в полную готовность! – рявкнул Трофимов.

– Проводника сюда, – вальяжно бросил через плечо Дикаев. – И гоните уже счастливчиков в последний вагон.

Он шагнул было в плацкарт, забитый заложниками до отказа, но брезгливо отшатнулся. Из вагона пахло потом, человеческим страхом и испражнениями – в туалет никого не пускали, не хватало людей для конвоирования.

– Ладно, Салман, сами как-нибудь. Джохара там с Умаром подтяни, у них хорошо получается. А у меня других дел полно. Вот его надо к подвигу готовить, – он хохотнул, показывая на Соколова.

– Не нужно никого готовить. Я уже готов, – сверкнул глазами Витя.

– Правда? – удивился Руслан.

Витя молча кивнул головой. Он решился. Если уж нельзя избежать опасности, то подходить к ней нужно собранным, а не трясущимся от страха.

– Что тебе для этого нужно?

– Страховка. И палка какая-нибудь, ручка от швабры. И веревка.

– Обеспечь, – подмигнул Руслан охраннику.

– Руслан, это Ахмат. Тут проблема возникла, – прохрипела рация в кармане Дикаева.

Тот разом посерьезнел.

– Что случилось?

– Да… – даже через помехи было слышно раздражение Ахмата. – Тагир с Рамзаном… В общем, не справились. Подстрелили тут одну…

– Товарищ генерал! Есть перехват! – Жердев подлетел к Трофимову, радостный, что ему удалось сгладить свою промашку.

– Что?

– Террористы вышли в радиоэфир. Ведут переговоры между собой. До этого молчали.

– Ну, говори, – поторопил Геннадий Михайлович. – Как перехватили?

– У нас техническая группа на вертолете с карантином вылетела. Террористы используют рации гражданского диапазона, но с кодированием канала. Для наших это раз плюнуть.

– И что? Какая информация?

Жердев тяжело вздохнул, перестав сиять, как юбилейный рубль.

– Похоже, товарищ генерал, там застрелили кого-то из заложников.

Отбор «счастливчиков» происходил жестко. С людьми боевики не церемонились. Лишь в самом начале попробовали поиграть в благородство.

– Мусульмане есть? – громко крикнул Бек, решивший проконтролировать «селекцию».

Люди в вагоне-ресторане насторожились, насупились. Ничего хорошего от террористов никто не ждал, и выделяться не спешил.

– Что, ни одного мусульманина в поезде? Мы обещали отпускать часть людей после каждой станции. Первую прошли. Вот ты! Ты же мусульманин! – Бек неожиданно остановился возле Хазрата и ткнул пальцем в его сторону. – Почему молчишь?

Энверов посмотрел в глаза патлатому боевику.

– Потому что я знаю, что ты хочешь. И я с этим не согласен.

Бек криво усмехнулся.

– Мы не воюем с братьями по вере. Мы не хотим проливать кровь правоверных. Поэтому предлагаем вам уйти.

– Мои братья по вере не воюют с женщинами и детьми, – отрезал Хазрат. – В любой семье бывают уроды. Но я не хочу иметь с ними ничего общего.

Бек дернулся, будто его ожгли кнутом, но быстро взял себя в руки.