Ирландский трон - М. Джеймс

стон от внезапной потери его внутри себя, от того, как это заставляет меня чувствовать себя опустошенной. Каждый раз я задаюсь вопросом, сколько еще раз мы будем это делать, прежде чем я забеременею, и нам нужно остановиться, и я думаю, какая-то часть его знает это. То, что он так со мной играл, делает меня еще более жестокой.

Он позволяет мне привести в порядок мою одежду, натягивает трусики, джинсы и лифчик, даже протягивает мне мою рубашку с оторванной половиной пуговиц, чтобы я могла натянуть ее, частично прикрыв себя. Когда его брюки застегнуты, и мы оба сидим на диване, хотя Коннор все еще отвлекающе без рубашки, он поворачивается ко мне лицом.

— Я знаю, что ты мне не доверяешь, Сирша, — тихо говорит он грубым и низким голосом. — Я дал тебе множество причин не доверять. Я был замкнутым и жестоким. Я оправдывал это, говоря себе, что ты манипулировала мной, притащила меня сюда против моей воли и что я имел полное право обижаться на тебя за это и не доверять тебе.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он поднимает руку.

— Дай мне закончить, пожалуйста.

Думаю, это самое спокойное и искреннее, что я когда-либо слышала от него, и я медленно закрываю рот, наблюдая, как он переводит дыхание.

— Я был неправ, Сирша. Ты и твой отец составили заговор, чтобы вернуть меня сюда, это правда. Сначала вы обманывали меня и манипулировали мной. Но ты не несешь ответственности за выбор, сделанный Лиамом, который поставил его в такое положение, что ты в первую очередь использовала это против меня. Ты не заставляла меня возвращаться. Я сделал выбор, и я должен признать это. Я мог бы отказаться. Все, что ты сделала, это предоставила мне информацию и предложила мне решение, которое я принял. Это моя вина, а не твоя, и с моей стороны было неправильно срываться на тебе.

Я так поражена, что даже не знаю, что сказать.

— Я…спасибо, — выдавливаю я, но он еще не закончил.

— Я долгое время боролся с тем, что я чувствовал к тебе, Сирша. Я думаю, ты тоже боролась с теми же чувствами. Мы оба гордые и упрямые, но я не должен был использовать это против тебя. Я играл твоими эмоциями и желаниями и получал от этого удовольствие. Признаю, это весело, когда мы оба играем в игру. Но ты не всегда играла. Это тоже было неправильно. Я был холоден, использовал тебя и намеренно причинял тебе эмоциональную боль, чтобы защитить себя, и я все время находил этому оправдания. Я практически толкнул тебя в объятия Найла, а затем наказал тебя за это. — Он делает паузу. — Сегодня вечером я был в клубе с Виктором, Левиным и Алессио. Я отвел женщину наверх. Мы немного поиграли, я…я выпорол ее. — Его скулы немного краснеют, когда он произносит это, как будто ему почему-то трудно в этом признаться. — Но, когда пришло время идти дальше, я не смог. Это не было ложью, Сирша. Я не хотел ее. Я не хотел, чтобы она прикасалась ко мне. Я попытался подрочить после того, как она ушла, просто чтобы получить некоторое облегчение, но я даже не смог кончить. Мне нужна ты. Я чувствовал себя животным, наполовину обезумевшим, отчаянно желающим вернуться к тебе. И тогда я понял, что не могу продолжать бороться с правдой.

Мое сердце бешено колотится. Я не могу говорить, не могу думать, не могу позволить себе поверить, что дело приняло такой оборот. Я боюсь доверять ему, и в то же время я так сильно этого хочу.

— Я люблю тебя, Сирша. — Слова слетают с его губ, спокойные, уверенные и твердые, и у меня кружится голова. — Я не жду, что ты простишь меня, не сразу, может быть, вообще не простишь. Сегодня вечером я ушел из клуба, зная, что, возможно, уже упустил свой шанс. Что, возможно, я тебе больше не нужен. Что это может быть только то, о чем мы изначально договорились. Но я должен был заполучить тебя еще раз… вот так. И я должен был сказать тебе правду… я люблю тебя. Я не знаю точно, с каких пор. Но я знаю, что моя жизнь изменилась с тех пор, как ты вошла на мой склад. Я не был прежним. И никогда больше не буду.

У меня голова идет кругом. У меня вертится на кончике языка дать ему отпор, заставить его унижаться и умолять, сказать ему, что этого недостаточно. Что я не могу его простить. И, возможно, я пока не могу, не совсем. Но мы можем начать с этого.

Я медленно беру его за руку.

— Потребуется время, чтобы все исправить между нами, — тихо говорю я. — Я тоже поступала неправильно, Коннор. Я тоже была упряма и горда. Я плохо справлялась с нашими ссорами. Я тоже использовала твое желание против тебя. Мы оба совершали ошибки. Но я…

Я втягиваю воздух, прикусывая нижнюю губу.

— Я порвала с Найлом сегодня вечером. И я сделала это, потому что знала, что у меня есть чувства к тебе… чувства, в которых мне нужно было разобраться. Я так боялась, что ты разобьешь мне сердце, что не хотела признаваться в этом. Я упорно боролась с этим. Я использовала Найла, чтобы причинить тебе боль и перевязать себя, и я этим не горжусь. Но я хотела узнать, каково это, быть любимой ради себя самой, и в глубине души мне всегда хотелось, чтобы именно ты испытывала ко мне такие же чувства.

— Да. — Рука Коннора обхватывает мою, его глаза такие умоляющие и серьезные, что трудно поверить, что они принадлежат тому же мужчине, который столько раз причинял мне боль. — Ты совсем не похожа на ту женщину, которую я помнил раньше, Сирша, и это перевернуло мой мир с ног на голову. С той первой ночи я не мог хотеть никого, кроме тебя. Это была только ты. И я не знаю, был ли когда-нибудь кто-нибудь еще. Я облажался во многих отношениях, и не только с тобой. Но я проведу остаток нашей совместной жизни, пытаясь заставить тебя увидеть, что я могу это исправить. Что я могу любить тебя так, как ты заслуживаешь, если ты дашь мне шанс.

Затем он протягивает руку, как будто не может остановиться, его рука зарывается в мои волосы, когда он притягивает меня ближе.

— Ты сильная, умная и цепкая, Сирша. Ты женщина, которой любой мужчина гордился бы иметь рядом с собой, та, кого любой на моем месте должен ценить как партнера. И это даже не говорит о том, насколько ты красива…

Я не могу сдержать медленную улыбку, которая начинает растягивать мои губы.

— Если ты продолжишь в том же духе, Коннор Макгрегор, я дважды подумаю о том, как долго мне следует заставлять тебя пресмыкаться, прежде чем я прощу тебя. Я могла бы привыкнуть слышать