Ты не узнаешь о сыне - Татьяна Адриевская

на прогулке с няней и позвонил тебе. Ты соврала мне, что была с ними. После этого мне докладывали о каждой твоей встрече с Гришиным, выяснили, что вы давние знакомые, и что он помогал тебе расплатиться с долгами брата. Я буквально с ума сходил, не понимал, что происходит, бесился и ревновал. Ждал, когда ты сама мне все расскажешь и объяснишь, ведь я видел, что ты сама не своя. В день, когда я остался у матери, когда ей стало плохо, ты сразу же сорвалась к нему. Наверное, в тот момент, это стало для меня последней каплей. Я понял, что больше не могу все это терпеть и всерьез задумался о разводе. Для меня была неприемлема мысль, что ты уйдешь от меня с нашими детьми, и их будет воспитывать чужой мужик. Я собирался поговорить с тобой и поставить условие — либо уходишь одна, либо остаешься со мной и детьми. А потом узнал о махинациях и последнем переводе, и тогда сорвался окончательно.

Я выдохнул. Говорить об этом было не просто, но я должен был объяснить все свои мотивы. И что в них никогда не было Камиллы и ее больных фантазий.

— Я не пытаюсь себя оправдать, Арина. Не хочу рассуждать о том, что и как бы случилось, если бы я узнал правду от тебя. Я рассказываю то, что со мной творилось в то время, и, поверь, мне было не до тайных интрижек с женой брата. Причина моих действий — это ложь и недосказанность между нами. Камилла лишь воспользовалась нашей ссорой и завралась…

— Она была в нашем доме, Рус, — перебила Арина, слегка повернувшись. — Ты дал ей ключи!

— Неправда. Она взяла ключи у родителей, пользуясь отсутствием матери. Я выгнал ее практически сразу, как пришел. А о том, что ты застала ее в квартире чуть раньше, я узнал только когда посмотрел видео…

Арина совсем повернулась ко мне. В ее глазах мелькали боль и слезы, при виде которых я начал задыхаться. Твою же мать, как заставить ее поверить мне?

— А то, что ты провел с ней ночь, когда оставался в доме родителей, это тоже неправда? — спросила она с насмешкой.

Я закрыл глаза, чувствуя, как леденею от этих слов. Это единственный вопрос, на который я не хотел бы отвечать честно, но заставил себя произнести:

— Неправда. Камилла пыталась меня соблазнить, но я выгнал ее из комнаты.

Арина скривила губы в слабой полуулыбке и с горечью произнесла:

— Видимо плохо выгонял, раз она осмелела настолько, что пришла в наш дом, чтобы выбросить все мои вещи, а потом во всех красках рассказала мне о вашей бурной сексуальной жизни…

Она мне не поверила.

— Я не знаю, на что она рассчитывала, — ответил, глядя в глаза жены. — Возможно, действительно надеялась на скорое начало этой бурной жизни, но… просчиталась.

Между нами повисло молчание. Лишь грохот моего сердца гудел в ушах. Я сказал все, как есть, и хотел видеть хоть какую-то реакцию на мои слова. Но ее не было. Глухая холодная стена, которую невозможно преодолеть.

— Я не знал, Арина, что происходило между тобой и Камиллой все это время, — продолжил убеждать ее. — Я даже предположить не мог, что она додумается до такого. Когда я узнал, что это по ее просьбе подменили реквизиты твоего счета, то все равно рано или поздно это выяснил, но я увидел твое видео раньше.

— И решил перевернуть вверх дном мой дом, лишь бы эти записи не ушли в свет.

— Я уже сказал тебе, что не имею к этому никакого отношения. Я скажу больше — если ты решишь выложить их в сеть, я не стану препятствовать. И Камилле не позволю.

— А ты знаешь, для чего я хотела их выложить в сеть? — прищурилась Арина.

— Догадываюсь. Чтобы раздуть скандал и создать мне проблем…

— Для того, чтобы подать на развод, — перебивает Арина, разом выбивая воздух из моих легких.

И это не новость. Не дурак все же… Но услышать об этом я оказываюсь не готов. Пытаясь совладать с эмоциями, я отвожу взгляд и произношу на удивление ровным голосом:

— Я уверяю тебя, Арина, что не собираюсь причинять тебе вред и не позволю это сделать кому-либо другому. Нет нужды больше прятаться. Я прошу тебя вернуться домой, к детям.

Ко мне… — хотелось добавить мне, но я не позволил произнести это вслух. Потому что ко мне она ни черта не вернется. По крайней мере сейчас. Но я постараюсь это исправить.

— О чем ты, Рус? — с ее губ снова срывается горькая усмешка. — Ты просишь вернуться меня? Мошенницу и предательницу? Ту, что по твоим словам, тебе изменяла?

Да. Прошу. Потому что мне плевать на то, что Арина сделала в прошлом. Прошлое может остаться в прошлом. А настоящего у нас нет. Я теперь не живу, а существую. Подыхаю с каждым вздохом без нее.

— Твою причастность к махинациям Гришина доказать не смогут. На счет последнего перевода я оказался не прав, — ответил я. — А на счет Гришина я бы хотел выслушать тебя…

Арина прищурилась.

— Не прав, значит? И теперь я должна забыть все, что произошло между нами за последние месяцы и объясниться с тобой? Вот так просто? — произнесла она бесцветным голосом, лишенным каких либо эмоций. — Нет, Руслан, этого не будет. Мне все равно, что ты думаешь. Теперь это неважно. Независимо от того, что я хотела тебе объяснить раньше… Независимо от того, что ты говоришь сейчас.

Дьявол. Все гораздо хуже, чем я мог себе представить.

— Почему? — спросил одними губами.

— Потому что нас больше нет, — просто ответила Арина. Твердо, без каких-либо сомнений. — И если ты говоришь правду, Руслан, если ты действительно не хочешь причинять мне больше зла, то… — она вздохнула, снова отворачиваясь. — Оставь меня в покое…

Оставить в покое…

Как? Если я не смог, даже когда сам этого хотел! Легче сказать, чем сделать. Некоторое время мы стояли в тишине, и я не находил нужных слов. За то время, что я пытался вытравить из себя чувства к Арине, я превратился в чокнутого сталкера. Подглядывал за ее жизнью и не находил себе места, в то время как жена строила планы и надеялась на благополучный развод. Сейчас, глядя на ее отрешенный взгляд, я понимал, что она права. Как прежде уже не будет. Нас больше нет, все рухнуло в пропасть, что не найти и обломков. И больнее всего осознавать, что главный толчок совершил я. Своей же собственной