Чужих не жалко - Евгения Горская

Женщина была на полголовы ниже Лены и лет на десять старше. Она кого-то Стасе напоминала.

Снимок был неудачный. Солнце светило сбоку и смазывало лица. На портрете, который писал Егор, Лена была намного красивее.

* * *

Озноб прошел. В салоне сделалось даже жарко. Хотелось домой, но Игорь опять поехал к дому Вероники. На этот раз одно из ее окон светилось. Он достал телефон, подержал его в руке и снова сунул в карман. Сказать, что она ему больше не нужна, по телефону было легче, но он решительно вышел из машины.

Она открыла дверь не сразу, он успел обрадоваться, что, возможно, совсем не откроет.

Дверь распахнулась, Вероника посмотрела на него с робкой, испуганной радостью.

От радости на ее лице стало совсем противно.

Это надо прекратить немедленно!

– Я не смог утром приехать, – сказал Игорь. – Пришлось срочно поехать на работу.

Лиля сейчас закричала бы, что он обязан был хотя бы позвонить. Утром, а не тогда, когда она извелась от беспокойства. Пожалуй, и Ольга сказала бы то же самое.

Вероника шагнула через порог и быстро прижалась к его мокрой, холодной куртке.

– Простудишься. – Игорь поцеловал ее в волосы и мягко отодвинул.

Все шло совсем не так, как он хотел.

– Я тебе звонил, когда освободился. – Игорь снял куртку. – Почему не отвечала?

– Забыла дома телефон. – Вероника улыбалась, хоть и виновато на него посмотрела. – Поехала к родственнице, а телефон забыла. Я думала, ты больше не придешь.

Момент был подходящий. Сказать и уйти…

– Я пришел, – сказал Игорь, обнял ее, прижал к пиджаку.

Она поерзала, слегка отстранилась, посмотрела на него снизу вверх.

– Игорь, ты не бойся. Если я тебе не нужна, просто скажи об этом. Я не буду тебя преследовать и не буду устраивать сцен.

– Ты мне нужна, – соврал он. – Просто у меня… сложно все.

– Я понимаю.

Ничего она не понимала.

– Ужинать хочешь?

– Нет. – Игорь прошел в комнату, сел в ее любимое кресло, подвинув собаку. Думал, Вероника проскользнет в спальню, уберет с тумбочки фотографию мужа, но она этого не сделала. Она подошла и села на подлокотник.

Игорь прижался головой к ее бедру.

– Сколько лет ты была одна? – его это не слишком интересовало, он спросил первое, что пришло в голову.

Она напряглась, как он и ожидал.

Почему-то ей не хотелось говорить ни о чем, связанном с ее мужем.

– Не спрашивай, – попросила она.

– Не буду.

Она погладила его щеку. Рука была мягкой, нежной, неожиданно Игорь почувствовал себя кошкой, которой хочется мурлыкать.

– Но хоть что-то ты можешь о себе рассказать? – улыбнулся он.

– Могу. Я замкадыш. – Вероника засмеялась. – Знаешь такое слово?

– Знаю. Оно мне не нравится.

– Мне тоже. Но слово точное, – она весело вздохнула. – Я выросла в Подмосковье, училась в Москве, потом работала.

Она не успела переодеться в свое длинное платье. Бедра обтягивали джинсы. Игорь помнил, какие мягкие и одновременно упругие у нее бедра. Под джинсами не угадывались ни мягкость, ни упругость.

– Мне надо идти, – признался он.

И поймал себя на том, что не желает уходить. Ему хотелось сжать нежные бедра, на которых не будет джинсов.

Вероника весело чмокнула его в лоб.

Игорь молча надел куртку. Вероника тоже молчала. Только когда он взялся за ручку двери, тихо и спокойно сказала:

– Если ты больше не придешь, я пойму.

– Я приду, – тоскливо пообещал он.

Дождь прекратился, и даже, кажется, потеплело. Игорь взглянул на окна Вероники. Она стояла у того окна, которое в комнате. Наверное, следовало помахать ей рукой, но он опустил голову и быстро зашагал к машине.

– Почему так поздно? – обиженно упрекнула Лиля, когда он отпер дверь. – Ты теперь всегда будешь приходить поздно?

– Я был занят, – объяснил Игорь. – Иногда мне приходится задерживаться, ты же знаешь.

– Ты должен был мне позвонить! Ты совсем обо мне не помнишь?

Лиля привычно слегка раздражала, как капризный ребенок. Он раздражает, но родители знают, что дороже его у них ничего нет.

Сняв куртку, он притянул к себе жену, почувствовал под ладонями угловатые плечи. Руки некстати вспомнили другие плечи, он на секунду пожалел, что не остался у Вероники подольше.

Лиля заговорила снова, и он больше не вспоминал о Веронике.

Он был дома, и ему было хорошо.

Проведенные в отеле сутки оказались успешными. Иван поговорил с девушками на ресепшене, с охранниками. С горничной, убиравшей номер, тоже поговорил, но пожилая женщина, протиравшая тряпкой чистый стол, о происшествии месячной давности ничего не знала. Горничных в отеле было много.

А администратор и охранники ту конференцию, после которой мужчине стало плохо, помнили. В отель не так уж часто приходится вызывать «Скорую». И Алину они вспомнили, когда Иван показал фотографию, которую нашел в соцсетях.

– Она здесь всем заправляла, – фыркнула девушка-администратор. – Замучила совсем. Я ей говорю, что все номера готовы, а она сто раз проверить заставила. Вечером прибежала, потребовала врача. Врач у нас есть, но она, кроме как температуру мерить, не может ничего. – Это администратор сказала шепотом, перегнувшись к Ивану через стойку. – «Скорую» врач вызвала.

Алина ждала «Скорую» внизу, в номер к больному поднялась вместе с приехавшей бригадой.

Больного «Скорая» не увезла, а что было потом, ни администратор, ни охранники не помнили. Постояльцев много, а обслуживающего персонала мало.

Что было потом, Иван и без них представлял.

Поездка оказалась успешной, слова Алины полностью подтвердила.

– Можно было не приезжать, – вздохнула Соня, собирая вещи.

Иван потраченного времени не жалел. Поездка позволила мысленно окончательно перевернуть страницу с именем Анастасия Бережкова и заняться другими версиями. Жаль только, что другие версии не просматривались.

Иван отвез жену домой и опять поехал за город, к дому наркомана Беликова. На этот раз дверь в подъезд была открыта и прижата кирпичом. Рабочие заносили в подъезд рулоны стройматериалов, кто-то из соседей делал ремонт.

Иван поднялся на третий этаж, остановился у бывшей квартиры Беликовых. На каждом этаже было по две квартиры. Он нажал на звонок соседней двери.

Дверь приоткрылась, Екатерина строго на него посмотрела.