Пасынки Апокалипсиса - Михаил Соловьев

— Иди, — мягко, но твердо толкнула меня прочь до боли знакомая рука, — Дыши. Открывай глаза…

Я не мог его сейчас ослушаться. Слишком уж непокорным сыном я был в те далекие времена и теперь, когда такая мимолетная встреча заканчивалась, это выглядело бы почти предательством.

— Дыши, милый, — тыркали меня в грудь чьи-то тонкие руки, — Ну… Давай…

Губы мои разомкнулись, и в легкие «хлынула» противная струя теплого воздуха. Эдакую тошнотворную порцию получать еще раз мне не хотелось, и я выдохнул обратно все, что только-только получил.

Я дышал нервно и часто. Мои легкие и организм желали кислорода…

Неожиданно проявилось воспоминание как из-под ног уходит земля и я, поднимаясь в воздух, плюю из последних сил какую-то золотую субстанцию. прямо в лицо старому ламе.

Походило, что напоследок я грохнулся оземь со всей дури, и почему-то с немаленькой высоты. Удар «догнал» меня только сейчас, и я широко открыл-вытаращил глаза, в полумраке юрты пытаясь привести в порядок этот сумбур.

— Ожил! — отвесила мне злобную оплеуху Карина, — Вот скотина какая — подыхать он собрался, когда все уже устаканилось…

— Саня… — шипел я, пытаясь прояснить ситуацию.

— Да нормально с ним все, — фыркнула воительница, — Старикашка-то в основном тебя рубануть хотел…

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Неожиданно я почуял, как быстро побежало мое время, и попытался запустить, хоть на чуток свой сканер, который так выручал меня после инъекции сыворотки с «птичкой», однако ничего не вышло.

Попробовал еще раз — результат — нулевой.

Пытался начать дыхательное упражнение, но добился лишь головокружения и легкой тошноты.

— Что там произошло? — попробовал я прояснить ситуацию и лишь сейчас уловил насколько воняет паленым.

— Произошло? — вытаращилась на меня воительница, — Я думала, ты мне объяснишь, как ты это делаешь…

Лицо саднило. Появилось ощущение солнечного ожога. Жжение проявилось на руках, голове, шее.

Я повел ладонью по макушке и с ужасом нащупал лишь редкие пучки спекшихся волос.

— Мы думали тебе конец, когда ты разом весь полыхнул, — удивленно таращилась на мои манипуляции Карина, — А ты вдруг поднялся метра на полтора и все пламя с тебя на ламу и улетело. Ты же почти сразу грохнулся, как боинг сбитый, — частила, совсем уж по-девичьи Карина часто-часто моргая, — Дымишься и дух из тебя вон. Почти полчаса уже в чувство приводим…

— А Саня?

— Он сразу поднялся, — по-детски швыркнула носом воительница, — А лама сгорел. Будто из огнемета его облили. Тушить пытались, но огонь какой-то ненормальный — напалм-напалмом…

«Приехали…» — сказал себя я, понимая, что способностям моим, видимо, настали кранты, и я снова нахожусь на «нулевой» отметке. Хотя, почему-то, я об этом не сильно сейчас жалел — действительно — пошалили — хватит. Главная задача теперь сорваться отсюда до каких-либо боевых действий, а тут помочь нам мог лишь мой «тугарин».

— Где Хурлы? — пытался я присесть.

— Там. — Тыкнула рукой куда-то в сторону воительница, — Джинн сейчас присягу со своей командой принимает — им не до нас. Обещал зайти. Пойду маякну, что с тобой порядок…

Неожиданно полог палатки откинулся и внутрь залетел Сашка Рубан, «воплощение» грозного Джа-Ламы.

— Очнулся? — увидел он меня, — Прикинь, лама поганец всю дурь сыворотки из меня вышиб.

— Смотри-ка, не помер, — хрипло рассмеялся и я, — Теперь, Саня, я тоже просто Птахин, так что воевать придется на равных…

— Ты же не знаешь… — подсел рядом товарищ, — Твой Хурлы уже все решил. Мы едем в Россию. Он единственное просит — если будет возможность бронетехнику какую-нибудь сюда перегнать…

— Ну и? — удивленно вытаращился я на него.

— Ну, так, я и пообещал, — хвастался Саня.

Я посмотрел на его довольную рожу, и мне стало как-то противненько за такой обман. Нет, в той жизни я тоже много лукавил и недоговаривал, выигрывая наилучшие условия, вот только монголы для меня, во все времена были вне эдаких манипуляций…

— Пообещал он, — давил из себя я, понимая что Рубану можно сейчас ничего не говорить…

— А ты теперь звезда, — продолжал веселиться Саня, — Оказывается, лама этот по поверьям черный был. Боялись его все, а ты разом сомнения ихние разрешил… Ну чего, идем? Спохватился вдруг он, — Нас же Хурлы ждет…

Выбираться наружу у меня не оказалось ни малейшего желания. Ноги предательски дрожали, а как уж я выглядел, не хотелось и думать …

— Шапку надень, — критически оглядел меня Сашка и стянул с головы недавний подарок покойного ламы, — А то выглядишь, будто тебя газовой горелкой пытали. Рожу жжет?

Я молча кивнул, пытаясь устроить у себя на голове тесноватую шапку. Натягивать ее «дуром» по наболевшему не хотелось, и закончилась «примерка» тем, что Карина разорвала полотенце и соорудила у меня на голове подобие банданы.

— Так ничё, — оглядела меня воительница, критически повернув меня за подбородок, — На японца почему-то похож, — хмыкнула она и потянула за рукав, — Встать-то сможешь?

Ноги оказались предательски ватными, но, понимая, что лучше гостеприимством общины не злоупотреблять и нужно все-таки действовать, я сделал пару неловких шагов и оказался за порогом, откинув импровизированную дверь из войлока.

— Налево двигай, — командовал Сашка и я, завернув «за угол» юрты буквально наткнулся на Хурлы, устроившегося на небольшом коврике, раскатанном прямо на земле.

— Таким бы я тебя точно не узнал, — было его первой фразой, и я неожиданно почувствовал плюсом ко всем неудобствам колючки от обгоревших ресниц.

Молча, устроился рядом и пожал огромную ручищу товарища.

Тишина провисела недолго.

— Испортился праздник, — грустно прогудел в никуда «тугарин», а я, памятуя о необходимой обстоятельности, его не торопил, — Сегодня хотели скачки делать, потом борьбу. Кости приготовили для соревнования… Помнишь? — Повернулся он ко мне…

Я помнил. Лет пять-семь назад его брат Батар на сурхарбане выиграл чемпионат именно в ломке конских костей.

Сила в тех соревнованиях почти не важна — залогом победы оказалась резкость, а Батару было не занимать ни того, ни другого. Он лишь дождался самой высокой ставки на самую «упрямую» кость и разом закончил это соревнование с первого удара. Хурлы рассказывал после, что ту кость не смогли переломить многие бурятские силачи. Хозяину «артефакта» сильно хотелось на ней заработать еще, да не задалось, и «тугарин-2» Батар быстро с ней разобрался.

«Все-таки правы монголы, — рассуждал я, — спешка в любом деле лишь помеха», — воспоминания аккуратно «сметали» сегодняшний день, оставляя место лишь старой дружбе.

— У меня здесь могилы предков, — чуть раскинул руки «тугарин», — Мне жалко отпускать тебя, и я понимаю — скорее всего, вы никаких войск сюда не приведете, а если и приведете, то будет уже слишком поздно…