Чужая кожа - Ирина Лобусова

Законы Таиланда очень суровы, особенно к иностранцам — процессы над ними как бы служат визитной карточкой. Все попытки провалились. Что и немудрено — ни один иностранец, пойманный за наркотики, так и не сумел избежать казни. И три года спустя приговор был приведен в исполнение. Марию Комаровскую расстреляли.

Друг сообщил Максу очень интересную вещь. У мужа Мальвины были возможности спасти ее от расстрела. Тайцы очень падки на деньги, они обожают взятки, особенно в долларах. За сумму в несколько тысяч долларов он мог выкупить ее из тюрьмы. Никто из иностранцев не пользовался этим способом, потому что все курьеры, как правило, голь перекатная, нищие наркоманы, мечтающие заработать большие деньги, а в цепи наркокартели только самые мелкие сошки, шестерки, о существовании которых даже не знают члены звена покрупней. У таких иностранцев нет богатых родственников, способных выложить за их шкуру, к примеру, пятьсот тысяч долларов. За них не станет платить наркокартель.

Но у Комаровской был муж миллиардер, для которого пятьсот тысяч долларов были как пятьдесят гривень на мелкие расходы. Он был очень богатым человеком и не сделал даже попытки ее спасти. Более того, он отказался платить за адвоката, и Мальвине был назначен так называемый общественный, бесплатный защитник, что тоже не способствовало успеху дела. Короче, Комаровский делал все, чтобы ее потопить.

Газетам, пронюхавшим об этом случае, Комаровский заявил, что его жена всегда была наркоманкой, он давно хотел из-за этого с ней развестись, а теперь она просто получила по заслугам.

Конечно же, это была ложь. Друг Макса был твердо уверен, что наркотики в чемодан Мальвины подложили по приказу Комаровского. Таким способом он решил отделаться от жены.

На самом деле это абсолютно чистое убийство! Никто даже и догадаться не может, что это убийство. Берешь неугодного человека, подбрасываешь ему наркотики и отправляешь на отдых в Таиланд. Все — дело сделано! Чище, чем любой несчастный случай. Поэтому лучше вообще не ездить в Таиланд: мало ли кому в голову придет избавиться от тебя? И всегда, всегда с огромной опаской следует отнестись к тому, кто предлагает такое путешествие в Таиланд, да еще и за свой счет. К тому, кто покупает путевку.

Почему Комаровский решил избавиться от Мальвины, друг Макса не знал. Но главное было в том, что все прошло достаточно гладко и чисто. Мальвину расстреляли, Комаровский получил уведомление о казни и стал холостяком.

Все это Макс рассказал мне с живописующими подробностями в самолете. Он не знал, за что Комаровский сделал это с Мальвиной. Я догадывалась. За измену, естественно. За что же еще такое возможно? Может быть, даже за измену с Виргом Сафиным. Кто знает?

Именно в тот момент меня охватило какое-то тревожное предчувствие, как будто я вдруг наткнулась на истину, и так же быстро упустила ее. Что за истина? Связана с Виргом Сафиным? Я не знала. Я знала только одно: как тревожно, болезненно, непредсказуемо сжалось в тот момент мое сердце. Так, упиваясь этой странной тоской, я повернулась к Максу:

— А Илона? Как выглядела она?

— Не так, как ты, — Макс окинул меня странным взглядом, словно и ему передалось чувство тревоги, мучающее меня, — ничего общего ни с тобой, ни с той женщиной. Илона была хрупкой, конфетно-розовой блондинкой с кукольным личиком. Рядом с ней каждый мужчина чувствовал себя настоящим мачо. Сильным…

Я поразилась тому, как точно Макс сформулировал такую сложную мысль. Действительно, есть такая особая порода хрупких женщин-девочек, этаких кукольных дурочек, источающих женственность для кого угодно. Мужчины дуреют от таких, чувствуют себя, как скала. И не важно, что за этой конфетной оберткой часто скрывается озверевшая, прожженная хищница. Как правило, такое понимают всегда в последний момент.

Такие сладкие куколки созданы для любви. Их пушистые мягкие волосики развеваются за плечами и словно тают в руках первого же попавшегося самца. Не то что мои волосы — жесткие вихры, торчащие во все стороны, как проволока. Я вдруг вспомнила, что не успела вымыть голову перед отъездом, и совсем погрустнела от этой прозаической мысли. Конфетно-розовая Илона наверняка не пропустила бы такую важную деталь.

Мне всегда говорили: жесткие волосы — жесткий характер. Я всегда убеждалась, что это правда. На самом деле такие, как я, не привлекают мужчин. Очевидно, нечто подобное мелькнуло и в голове Макса, потому что он вдруг сказал:

— У тебя, и у этой женщины с фотографии, резкие черты лица. И жесткие непокорные волосы. Ничего общего с настоящей Мальвиной. Наверное, потому ее так и назвал. Сарказм, ирония — назови как угодно. Или отчаяние. Но именно такие женщины, не похожие на конфетную обертку, и остаются в памяти надолго. Навсегда. Илона была полной вашей противоположностью. Я не могу показать тебе ее снимки, так как удалил все ее фотографии. Но, я думаю, ты поняла, что я хотел сказать. Удалил после того, как она вышла замуж за Комаровского. Хотел стереть из памяти ее образ, не смог пропустить. Я, конечно, знал, что она хищная и глупая, но все-таки… Все-таки не думал, что такая глупая. А потом… Потом уже случилось все так, как случилось.

— А что ты скажешь Сафину, если он позвонит? — спросил Макс.

— Он не позвонит.

Самолет приземлился с опозданием на час. Был сильный туман, плохая видимость, и мы долго кружили перед тем, как зайти на посадочную полосу. Этот лишний час, прибавленный к тому времени, что мы провели в воздухе, уже начал превращать наше путешествие в кошмар.

Выйдя из аэропорта, мы нашли окошко нужной нам конторы по прокату автомобилей, но выяснилось, что заказ, отправленный и оформленный нами, сюда не дошел. А из всех внедорожников есть старый «уазик» (бывшая «скорая помощь») и джип «ВАЗ-патриот», причем оба с механической коробкой передач. Водить механику Макс не умел, я — тоже. Мы отказались брать динозавров советского автопрома и остались без машины. Закипая от злости, сели в такси и поехали в отель.

Номера нас ждали, но выяснилось, что в этой гостинице полно тараканов и нет горячей воды. В моем номере были сломаны все электрические розетки. А в номере Макса не открывалось ни окно, ни двери на балкон. Дежурная по этажу только пожала плечами, мол, зачем вам окно в мороз? Хотите вентиляции, откройте дверь в коридор!

К счастью, в этой гостинице мы собирались задержаться только на одну ночь. Едва рассвело, как мы уже были на ногах. Спустившись же вниз, к администратору, сразу поняли, что влипли, и влипли серьезно.

Во-первых, прокатные конторы автомобилей открывались в десять часов, а сейчас было только семь — об этом мы прочитали в расписании различных фирм, рекламные буклеты которых лежали на столе.

Людей, по крайней мере, поблизости не было. Администратор спал, и сколько мы не трезвонили в звонок, никто не появился на эти механические вопли.

Но в обширном пустом холле гостиницы мы уже не были одинокими пугалами. В глубине, возле стены, громыхала ведрами пожилая уборщица, с ухмылкой косясь на нас. В конце концов уборщица не выдержала: