Граф Рысев 5 - Алексей Игоревич Ильин

образовался. Правда, второго уровня, но пакости тогда много вырваться успело. Меня, понятное дело, освободили, — Маша замолчала ненадолго, а потом быстро добавила. — Толя прекрасно понимал, что оттащить меня от тебя в тот момент можно было только в том случае, если бы твари штурмом начали клинику брать и оставил меня в покое. А там и кто-то из старших офицеров прибыл с обещанным выпускным курсом. В общем, нас официально отпустили по домам. Девочки почти все уже уехали. Внеплановые каникулы — это тоже хорошо. Есть время к балу приготовиться.

— Исчерпывающе, — задумчиво произнёс я. — А почему ты мне сразу не рассказала?

— Да, как-то повода не было, — она слабо улыбнулась. — Самое главное, что никаких дежурств больше нет и быть не может. Можно сказать, что я теперь просто не даю мужу наслаждаться практикой.

— Ну, как сказать, — я понизил голос. — Я сейчас в таком жутком состоянии нахожусь, что мне нужен уход. Полноценный. А кто мне его может обеспечить, как ни жена? У меня рука плохо работает, а вот всё остальное работает как положено. Только, Машенька, придётся тебе постараться, чтобы ублажить нас обоих.

— Ты просто пытаешься манипулировать своим ранением, — она возмущённо посмотрела на меня.

— Ну, да, я и не скрываю этого. Не просто же так я страдал. Думаю, мне положена компенсация.

— О размерах и формах твоей компенсации, мы поговорим чуть позже и наедине, — прошептала Маша.

— Жду с предвкушением, — промурлыкал я, открывая перед женой входную дверь отеля.

Не успели мы дойти до ресепшена, как из ресторана выскочил хозяин отеля и бросился к нам наперерез. При этом у него в руке был зажат огромный кухонный нож. Я малодушно отпрянул в сторону, встав перед Машей, а мои руки окутало пламя.

— Евгений Фёдорович, я так рад, что вы поправились. Мы так переживали, так переживали. Я три дня капли пил, — завопил хозяин, размахивая ножом.

— Это не повод, чтобы меня теперь зарезать, — медленно проговорил я. — Если вам жаль капель, то я возмещу, только пожалуйста, уберите этот тесак, он меня нервирует.

— Какой тесак? — хозяин недоумённо посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на свою руку. — Ах, этот. Ну что вы, ваше сиятельство, это ножичек, не тесак. Шеф-повар, которого вы, похоже, не зря обвинили во всех смертных грехах, гад потому что редкий, жалуется на этот ножичек. Говорит, что он тупой и ничего не режет.

— И вы решили на мне это проверить? — я почувствовал, как удивлённо приподнимаются брови.

— Иннокентий Петрович, просто отдайте кому-нибудь этот ножичек, — из-за моей спины высунулась Маша. — Его сиятельство после ранения довольно нервно относится к подобным вещам.

— Василий! — портье выскочил из-за стойки и бегом подбежал к хозяину. — Забери эту гадость, не видишь, его сиятельство переживает. — И он отдал тесак подбежавшему парню, после чего повернулся ко мне со сладкой улыбочкой. — Евгений Фёдорович, я так счастлив нашему сотрудничеству. Прибыль взлетела, особенно за счёт шахт. Там же много народу работает. Не только каторжники. И все хотят вкусно кушать и желательно каждый день. А тут такое изящное решение.

— Я рад, словами не передать, как. Но мне хотелось бы пройти в свой номер, чтобы смыть с себя все следы пребывания в клинике. — Я медленно отпустил дар. Огонь с моих рук исчез, и тут же заныло повреждённое плечо. Да чтоб его. Сколько оно меня ещё мучить будет?

— Конечно — конечно, — закивал Иннокентий. — Вас проводить?

— Не стоит. — Я криво усмехнулся и мы, наконец, пошли к своему номеру. — Не понимаю, почему у всех такая реакция? — спросил я, когда мы остановились перед дверью, которую Маша принялась открывать. — Это не первая тварь для меня и, подозреваю, не последняя.

— Ты действительно не понимаешь. Здесь некуда бежать, негде спрятаться. Гарнизон, ну, ты сам видел. Погибли бы все, Женя, — серьёзно ответила Маша. — Включая изменённых лошадей. Ну, может быть, Медведева бы успели эвакуировать. Вам с Олегом действительно благодарны. Смирись уже с этим.

— Постараюсь, — ответил я, заходя в номер. Раздеваться я начал ещё в коридоре. Всё, что мне сейчас хотелось — это принять ванну.

— Женя, тебе нельзя сильно распаривать швы. Никита особенно акцентировал на этом внимание. Только душ, никакой ванны. И недолго. — Сообщила мне Маша, раскладывая на постели свежую одежду.

— Да вы издеваетесь, — процедил я. — Маш, вы смерти моей хотите! — крикнул я ей уже из душа.

— Женя, не заставляй меня стоять перед дверью с часами, будь хорошим мальчиком.

— Я им в жизни не был, интересно с чего бы мне сейчас хорошим мальчиком становиться? — пробормотал я, вставая под тугие струи, тем не менее пытаясь беречь руку. При этом принялся обдумывать то, что сказал мне вчера Леднёв.

***

— ... ради всех богов, уберите его из моего игорного дома. — Леднёв сложил руки в умоляющем жесте.

— Так, а вот с этого места поподробнее, — я нахмурился. В связи с неважным внешним видом Мамбова, этот крик души владельца игорного дома заставлял напрячься.

— Его сиятельство скоро распугает всех моих клиентов, — начал рассказывать Леднёв. — Он играет. Много играет, но никогда не идёт на крупную игру. Он просто обдирает обычных игроков, Евгений Фёдорович. За вечер умудряется за каждым столом посидеть.

— Та-а-а-к, — я потёр переносицу. — Я с ним играл в поезде. Идиот, — и легонько дёрнул себя за отросшие волосы. Надо бы постричься, а то снова придётся идиотский хвост завязывать. — Мамбов пьёт?

— Пьёт, — не стал скрывать очевидного Леднёв. — Я сразу подумал, что стресс у человека. Такой бой, да ещё и друг почти при смерти лежит... Сначала его сиятельство частенько проигрывал. Но, мне сразу показалось, что его это не смущает. Но очень внимательно наблюдал за самой игрой. И практически не обращал внимания на результат. А пять дней назад началось вот такое. За вечер его сиятельство проводит очень много игр и выигрывает крупную сумму. Я следил за ним лично. Мошенничества в чистом виде нет. Он даже, паскудно улыбаясь, согласился провести магическую проверку.

— Что Олег при этом сказал?

— Что ему везёт в игре, потому что крупно не