Сценарист - Сандра Браун

Через полчаса после того, как Крейгтон вошел в свои апартаменты, он покинул их. Сегодня он сел за руль не такой бросающейся в глаза машины, как «Порше». С виду простой темно-синий джип внутри имел все мыслимые и немыслимые прибамбасы, но в потоке казался самым обычным автомобилем. Таких на улицах Атланты и в пригородах тысячи. Он не привлекал внимания ни в Атенсе, ни в районе, где жил Митчелл. И в порядке предосторожности Крейгтон дважды за эту неделю менял номерные знаки.

Уиллеру совсем не хотелось снова садиться за руль. Сегодня он уже и так наездился — пилил в Атенс, затем торопился назад, чтобы опередить Митчелла. Возился с собакой — хотя гамбургер сделал их друзьями, ему пришлось поднапрячься, чтобы заманить ее на кровать, куда ей явно запрещалось забираться. Так что он, можно сказать, отработал полный день. Куда с большим удовольствием Крейгтон провел бы время в прохладной темноте своего кинотеатра, имея неограниченный выбор фильмов.

Но мужик должен делать то, что он должен делать. Колин Ферт, «Реальная любовь».[26]

Чтобы никто не заметил его машину у мотеля, Крейгтон припарковался в тени у магазина, торгующего коврами по сниженным ценам, в это время уже закрытого. Он взял сумку и прошел через парковочную площадку дешевенького бара рядом с убежищем Билли.

«Как это кстати», — подумал Крейгтон. Он отметил тропинку, протоптанную от ресепшен мотеля до дверей бара.

Номер Билли был последним в ряду домиков, который тянулся вдалеке от шумной улицы. Подходя к нему, Крейгтон оглянулся. Насколько он мог судить, как и утром, ему удалось оказаться здесь никем не замеченным. Этот мотель был одним из тех мест, где останавливались люди, не желавшие, чтобы их видели посторонние.

Крейгтон стукнул в дверь. Билли приоткрыл ее практически сразу и облегченно вздохнул, увидев его.

— Ну слава богу! Я уж боялся, что ты не придешь.

Крейгтон пнул дверь носком туфли и вошел комнату.

— Я понял, что ты спешишь, — он поставил свою сумку на стойку. — Но о чем ты думал, когда решил появиться в моем доме?

— Меня никто не видел.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Ты что, считаешь меня идиотом? Я не хочу, чтобы меня поймали, ничуть не меньше, чем ты.

Билли изо всех сил старался сохранить свою обычную манеру разговаривать, но Крейгтон заметил на этом фасаде явные трещины. Намерение действовать быстро, пока этот придурок окончательно не развалился на части и не погубил все, окрепло.

Крейгтон достал из сумки бутылку пива.

— Мне кажется, у тебя от сидения взаперти лихорадка. Как насчет пива?

— Спасибо.

— Открывалка есть?

— За твоей спиной. В верхнем ящике.

Крейгтон открыл бутылку. Пена вылилась на столешницу и немного накапала на пол. Уиллер оторвал кусок от бумажного полотенца и наклонился, чтобы вытереть. Билли вроде бы не заметил непорядка и того, что Крейгтон сам взялся его ликвидировать. Он метался в комнате, как зверь в клетке.

Закончив свои хозяйственные манипуляции, Крейгтон разогнулся и протянул бутылку Билли. Тот схватил ее и жадно припал к пиву.

— Спасибо.

— На здоровье.

— А ты не хочешь?

— Я не пью.

— Правильно. Я забыл. — Билли посмотрел на сумку так, как будто только что ее заметил, но не проявил к ней никакого интереса. Он расправил плечи и принял агрессивную позу. — Слушай, Крейгтон…

— Слушаю.

— Я не хочу, чтобы ты это делал.

Уиллер между тем доставал из сумки продукты и одноразовую посуду. Он прекрасно знал, о чем сейчас говорит Билли, но сделал вид, что недоумевает:

— Делал что?

Билли снова приложился к бутылке с пивом.

— Никто не должен пострадать, понятно?

— Да ну? Это ты снова о нашем разговоре утром? Почему тебя это так волнует? — Крейгтон улыбнулся, разворачивая ветчину. — Это не твоя забота, а моя, и я ничуть не беспокоюсь. Тебе тоже не стоит волноваться. Надеюсь, ты любишь ветчину.

— Она не была частью нашей сделки.

— Ты ведь не о ветчине? Я тебе отвечу так, Билли, изначально нет, но я человек творческий. Еще пива?

Дьюк выглядел недовольным, но сказал, что против ветчины ничего не имеет и согласился на вторую бутылку пива. Крейгтон повернулся к нему спиной, чтобы достать ее, но краем глаза видел его нервные движения, хотя Билли бы предпочел, чтобы он их не заметил. Дьюк вытер ладони о джинсы. Провел одной рукой по шее сзади. Закусил губу.

Крейгтон взял у него пустую бутылку и протянул взамен полную.

— Бутерброд?

— Давай. Я сегодня почти ничего не ел. В холодильнике есть майонез.

— Я привез деликатесную горчицу.

— Замечательно.

Крейгтон кивнул в сторону стульев у стойки:

— Сядь, Билли. Ты действуешь мне на нервы.

Дьюк сел, но было видно, что расслабиться ему не удается. Он закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на колене. Крейгтон, напротив, медленно и спокойно сделал два бутерброда: смазал хлеб горчицей, аккуратно вложил между ломтиками ветчину.

— Швейцарский или проволоне?[27]

— Все равно. — Не сводя глаз с рук Уиллера, Билли сказал: — Тебе совсем не надо это делать.

Крейгтон опять сделал вид, что не понял.

— Ты уже столько дней ешь разную ерунду из банок… Мне казалось, тебе не повредят хорошие продукты.

— Кончай молоть чушь, Крейгтон. Ты знаешь, о чем я говорю! Совсем не об этом поганом бутерброде! Она не представляет для нас опасности.

Крейгтон продолжил выкладывать ветчину и сыр на хлеб. Билли поставил локти на стойку и наклонился вперед:

— Она ничего не знает о Поле Уиллере. Ей никогда не придет в голову, что я замешан в этом деле.

— Очень даже может прийти.

— Не придет. С чего бы это?

— В жизни все бывает, Билли. Роковой может стать даже самая мелкая деталь. Ты мой напарник. Я должен тебя защищать.

— Спасибо, не надо. Я позвал тебя, чтобы сказать, что мы в расчете. Расходимся. Завтра же. Ты был прав. Мне нужно было уехать из Атланты сразу после того, как дело было сделано. Ты видел черного детектива в шестичасовых новостях сегодня вечером?

— Нет, пропустил.

— Так вот, одна из секретарш, с которой я заигрывал, чтобы получить бланк заявления о приеме на работу, узнала меня на фотографии, сделанной с пленки видеокамеры охраны, и позвонила в полицию.