Космос - Наталия Романова

Чревоугодие всё-таки грех…

Спасёт Варвару Белицкую диета, воздержанность в еде и небольшая терапия. Варя даже вытащила из новой сумочки Шанель листок с рекомендациями и уже купленные препараты.

С задержкой ещё предстояло разбираться, но ничего вызывающего серьёзную тревогу не было. Тем более, по словам врачей, критические дни должны прийти буквально на днях. Они говорили много слов и объясняли значения терминов, даже рисовали картинки, водили указкой по стенду с изображением внутренних органов, но Варя вычленила для себя важное, оставив детали для специалистов:

Она не беременна.

Нужно придерживаться диеты и принимать лекарства.

Необходимо, просто для собственного спокойствия, пройти обследование. Вероятно, сидение в холодной воде не прошло бесследно, а может быть, смена климатической зоны.

В общем-то, ничего нового или особо страшного, скорей пугающее монотонностью. Варя была не самым организованным человеком, надо отдать должное Стрелецкому, он всегда, в периоды подобных обострений, напоминал выпить таблетку и запрещал есть противопоказанные продукты.

Вот так и вспомнишь нудного Антона и подумаешь, что это не самое плохое качество в человеке. Если с ним не жить и не встречаться, конечно же.

— Понятно, — протянул Стас, изучив листок и почитав аннотации лекарств. — От заказа мы не успеем отказаться, можно в ресторанчик тут, на территории жилого комплекса, сходить, уверен, там учтут все пожелания, но, честно говоря, я не могу заставить себя встать с дивана и оторвать руки от тебя, — действительно, ладони Стаса, тёплые, мужские, грубоватые, ощущались через колготки Волфорд. Он словно между делом водили по ногам Вари, массируя икры, щиколотки, поднимаясь по внутренней стороне до середины бедра и снова опускаясь вниз. — Где ты заказываешь продукты?

— Я не заказываю… — растерялась Варя.

— Хорошо, а что ты ешь?

— В ресторане или дома из ресторана, а молоко или фрукты, минералку и всякое такое, — Варя с трудом бы ответила, что именно «всякое такое», — покупает домработница.

— Ясно, — улыбнулся Стас уголком рта и быстро облизнул кончиком языка верхнюю губу. Как он это делает? Мгновенно. Варя даже пробовала у зеркала, комичное зрелище, а у Григорьева — притягательный жест.

Стас встал, прошёл на кухню, хлопнул дверью холодильника, морозильной камеры, подвигал выдвижными ящиками мебели, содержимое некоторых для Варвары было новостью, даже открытием. Вон та штука, как поварёшка на иллюстрации в книжках, которые она читала до школы, только меньше и с носиком, зачем? Для глинтвейна? Компота? Соуса? А уж что-то, похожее на щипцы, вызвало в Варе мертвецкий ужас.

Её личный максимум — два ящика со столовыми приборами, штопором, пиццерезкой, наборами ножей и ножом для сыра Тет де Муан. Его Варя нежно любила.

Варя смотрела за манипуляциями Григорьева и улыбалась. Вот он пару раз кивнул головой, вот нахмурился, а вот улыбнулся. А вот достал свой айфон и стал что-то там набирать, нажимать и скользить пальцем по экрану.

— Что ты делаешь?

— Заказываю продукты, буду тебя кормить.

— Сейчас суши привезут.

— Уверен, твой измученный экзотической кухней и трофи-рейдом желудок желает нормальной пищи, а не суши или вок, к примеру.

— А готовить будешь сам, да? — Варе стало радостно, словно ей пять лет, и она под ёлкой нашла огромный замок для своей любимой Барби.

— Не похоже, что у меня есть выбор, — он снял трубку и подтвердил заказ диспетчеру, дав согласие на экспресс-доставку, и уточнил в трубку: — Икс-икс-эль, всё верно.

— Что? — Варя засмеялась.

— Что? — передразнил космический удав. — Извини, кролик, как-то не вожу с собой средства контрацепции. Без надобности, когда тебя нет рядом, — подмигнул. — Хоть я и пообещал тебе ребёнка в будущем, давай сначала разберёмся с твоим здоровьем. К тому же, я понятия не имею, влияют эти твои лекарства, — кивнул головой на упаковку таблеток, — или нет. Может, это вредно. Больше рисковать, как на трофи, я не хочу. Я тогда специально «не успел», поддался порыву, — повинился между делом. — Половой покой тебе не прописан, я всё внимательно изучил, даже с гуглом советовался, — покрутил телефоном. — Не прописали же?

— Нет, — Варя только и могла кивать головой, как китайский болванчик.

— Значит, план такой. Сейчас я иду в душ, всё-таки двенадцать часов в пути, потом готовлю, кормлю тебя, и всю ночь мы занимаемся любовью. И имей в виду, только строгое мамино воспитание заставляет меня не игнорировать три первых пункта. Хочу тебя кролик.

Это прозвучало настолько естественно, легко, без волнений и оглядок, что Варя могла только улыбаться и соглашаться.

Потом приехал курьер, и Стас разбирал сумки, придирчиво нюхал телятину, несчастную тушку курицы изучил едва ли ни на свет, бубня, что не очень-то доверяет здешним поставщикам. «Ювест» занимался агропромышленностью, был ведущим в своём регионе, да и по стране в этой области, так что, владелец точно должен был разбираться в сельскохозяйственной продукции.

Потом деловито готовил, одной рукой обнимая Варю, шепча:

— Лапки убери, кролик, порежу.

Кролик убирала лапки, цеплялась за талию Григорьева, втираясь в грудную клетку лицом, чувствуя губы в своих волосах.

Что-то в «совместном приготовлении» было интимное, остро нежное, пронзительное. Даже бульон кипел по-особенному интимно, овощи были нарезаны почти сокровенным способом. Котлеты на пару, приготовленные в, один бог знает, откуда взявшейся мультиварке, вызывали трепет и предвкушение.

Кто бы мог подумать, что столь банальное, а для Вари недосягаемое действие, как приготовление диетического обеда, может быть настолько сексуальным действом.

Они поели, сидя друг напротив друга, Стас улыбался, а Варя пыталась соблюсти этикет, но было настолько вкусно приготовлено, что даже пресные котлеты улетали с тарелки, а бульон хотелось пить через край, как молодая купчиха на картине Нагорного.

— Ух ты! — наконец произнесла Варя. — Ты всегда будешь готовить, когда мы поженимся?

— Вряд ли. Рабочий день с восьми и до ночи не располагает, но у меня два стабильных выходных в неделю, так что, могу баловать свою семью, а каждое утро я пеку блины, — засмеялся. — Лена придумала, что ест только папины блины, и пока нам с няней ни разу не удалось её обмануть. Как ты относишься к блинам, кстати?

— Отлично.

— А к Лене?

— Отлично.

— Ты ведёшь себя как девчонка.

— Ты будишь во мне влюблённую семиклассницу.

Конечно, Варваре Белицкой стоило бы задуматься, взвесить все за и против.

«За» было так много, «против» не было вовсе, а её любовь была большой, неисчисляемой, как вселенная, её не нужно анализировать. Стоило наслаждаться этим огромным, ослепительным и чистым чувством. Ценить его, беречь, а не препарировать на прошлое и будущее.