Человек, ставший Богом. Мессия - Жеральд Мессадье

– Вероятно, потому что я не слишком богат, – улыбаясь, ответил Иисус. – Все же тебе хочется верить в твоего Отца, – помолчав, добавил он.

Иоахаз пожал плечами.

– Я немного посплю, а потом ты разбудишь меня и сам поспишь.

Иоахаз укрылся плащом и, казалось, слился с землей. Полежав неподвижно несколько минут, он спросил:

– Ты полагаешь, что однажды все закончится и мир исчезнет?

– Да.

– Все, что существует?

– Да.

– Причины и следствия?

– Да, – ответил немного растерявшийся Иисус.

– Потому что такова воля твоего Бога?

– Не понимаю, к чему ты клонишь. Да!

– Потому что твой Бог есть причина всего, не так ли?

– Да.

– Но тогда он сам исчезнет вместе с другими причинами, поскольку исчезнут все причины и все следствия.

– Кто тебе это сказал?

– Никто. Я дошел до этого своим умом.

Теперь необходимо быть доктором, чтобы поддерживать разговор с вором. Да, поистине эта страна была больна.

До самого Иерихона вор и его случайный попутчик не обменялись ни единым словом. Иисус пребывал в мрачном настроении, да и Иоахаз все время хмурился. И заставить их улыбнуться смог вовсе не отряд, как им показалось, римских легионеров, а на самом деле сирийцев в мешковато сидевшей на них военной форме, встретившийся им почти сразу же после того, как они двинулись в путь. Нет, их лица просияли, едва Иисус и Иоахаз увидели на горизонте город, серовато-розоватое мерцание, расплывавшееся в теплом воздухе. Именно здесь пятнадцать столетий назад – как будто вчера! – трубы Иисуса Навина разрушили стены ханаанской крепости.

– Дуй! Дуй! – воскликнул Иоахаз.

Иисус недоуменно посмотрел на него.

– Эй, ты! Ты ведь тоже Иисус! – лукаво подмигнув, сказал Иоахаз.

– Не удивлюсь, если ты окажешься писцом, сбившимся с праведного пути, – ответил Иисус. – Сколько тебе было лет, когда ты начал воровать?

– Пятнадцать. Это произошло в Иоппии. Отец хотел сделать из меня раввина. Я украл курицу и сбежал из дому, потом сел на корабль. Вернулся я два года спустя, когда все считали меня умершим.

Около городских стен, достигавших в высоту двенадцати локтей, Иисус остановился, стараясь припомнить все, что читал ему Иосиф. Почему, спрашивал себя Иисус, после победы, ниспосланной Иисусу Навину, Господь позволил вавилонянам разгромить армию Седекии, а солдатам Навуходоносора устроить резню и изгнать Его народ из Иерихона? Когда путники проходили через Иудейские ворота, Иисус обратил внимание на толщину стен: эти стены могли выдержать хоть сто штурмов вавилонских войск! И как могло случиться, что иудеи безропотно позволили взять себя в плен?

Иисус и Иоахаз остановились у первого же фонтана, расположенного у статуи Цезаря, около которой легионеры сушили свои браки. Вода, некогда очищенная Елисеем, ныне смывала грязь с одежды римлян. Иисус и Иоахаз пошли по улице, лежавшей прямо перед ними, и вскоре очутились на небольшой площади, в центре которой возвышался монумент в римском стиле, увенчанный статуей, изображавшей тучного мужчину. Надпись была сделана на латыни и на древнееврейском языке. Иисус с трудом прочел ее. Это была гробница Ирода Великого. Крики торговцев тамариндовым соком и сладкими лимонами вытеснили проклятия пророков. Иерихон превратился в город наслаждений и удовольствий.

Они сели на ступени кенотафа и принялись с любопытством разглядывать прохожих. Потом их внимание привлекла небольшая процессия, сопровождавшая носилки с опущенными занавесками, которые несли четверо чернокожих рабов. – Да, здесь есть чем поживиться, – пробормотал Иоахаз. Затем, заметив торговца, толкавшего мула, нагруженного корзинами с овощами, он спросил, не знает ли тот, как лучше добраться до Кумрана.

Торговец остановился, недружелюбно взглянул на обоих мужчин и укоризненно покачал головой. Процедив сквозь зубы, что они нисколько не похожи на людей, мечтающих попасть в Кумран, он объяснил, как туда идти: на юг, вдоль скал, которые все время должны оставаться справа. Кумран находится около третьего брода.

Иисус встал и взял в руки посох.

– Подожди меня здесь минутку, – попросил Иоахаз и куда-то убежал.

Иисус взглянул на статую человека, внушавшего Иосифу ужас.

«Если бы он произнес хотя бы одно слово, достойное остаться в памяти людей, не было бы необходимости в этой статуе», – подумал Иисус.

Вернулся Иоахаз. Он протянул Иисусу небольшой сверток.

– Хлеб, жареный голубь и фиги, – объяснил Иоахаз.

– Но зачем? – удивился Иисус.

– Затем, что ты не умеешь воровать, – ответил Иоахаз, давясь от смеха.

Мгновение спустя Иисус остался у кенотафа в одиночестве. Тень Ирода падала на него, и он сделал шаг в сторону. Мимо шла женщина, державшая на руках маленькую беленькую собачку, всю в завитушках. На руках! Она посмотрела на Иисуса, но он тут же отвернулся и поспешно направился к Иудейским воротам. Через час ходьбы Иисуса уже окружала пустыня. В полдень он перешел первый брод. Иудейская пустыня была желтой, желтыми были и показавшиеся на горизонте скалы. Слева вдалеке было видно топкое болото из расплавленного свинца – Мертвое море. Жара становилась невыносимой. Солнце безжалостно слепило Иисусу глаза. Ему стало плохо. Вдруг до него донесся какой-то свист. Иисус прислонился спиной к скале. Он слышал приглушенный хохот, но ведь он был здесь совсем один! Хохот становился все громче, все раскатистее. Так мог смеяться только сумасшедший. Но это был не сумасшедший. Иисус давно ждал встречи с ним и вздохнул с облегчением.

– Да простит тебя Господь, – сказал Иисус.

Хохот перешел в рычание, а затем в бесконечный вой, который покатился в сторону моря, увлекая за собой все более крупные камни и сотрясая землю.

– Если не хочешь получить прощения, – крикнул Иисус, – убирайся!

Иисус весь покрылся потом, у него дрожали колени, Его голос, унесенный эхом, распался на хаотичные звуки, сливавшиеся с завываниями внезапно налетевшего ветра. Поднялась пыль и закружилась вокруг Иисуса в бешеной пляске.

– Иегова! – простонал Иисус.

Столб пыли поспешно отступил к Мертвому морю, рыча, как раненый зверь. Ветер еще попытался два-три раза сорвать с путника платье, но затем стих. Тишина завладела миром, казавшимся таким же напряженным, как кожа, которую кожевенник натягивает так, что она едва не лопается.

Все тело Иисуса охватила дрожь. Он с жадностью выпил воду, которую набрал в бурдюк в Иерихоне, и съел фигу. Значит, враг все-таки существует. Иисус решил, что его происхождение он установит как-нибудь потом. Главное сейчас – знать, что враг существует, что он вероломный служитель или какая-либо иная ипостась всемогущего Бога.