Пророчество орла - Саймон Скэрроу

— Ну как, удалось? Мы ушли от них?

Альбин пожал плечами:

— Пока не могу сказать. Подожди немного.

Оба командира перешли к ахтерштевню, внимательно озирая расчистившееся после ухода шквала море. Никаких признаков пиратов видно не было, и через некоторое время триерарх испустил глубокий, облегченный вздох, удовлетворенно кивнул, а потом взглянул на Катона с нервической улыбкой.

— Похоже, мы…

— Эй, на палубе! Вижу вражеские паруса!

Триерарх с центурионом повернулись к корме как раз в тот момент, когда из-за серой пелены уходящего шквала, примерно в миле позади, появились поблескивающие паруса пиратов. Морская болезнь Катона временно отступила, ей на смену пришла горечь отчаяния.

— Дерьмо! — Альбин стукнул кулаком по ахтерштевню. — Ублюдки угадали наш маневр. Кто бы там у них ни командовал, этот мерзавец умен и не совершает ошибок.

— Надо подготовиться к встрече, — промолвил Катон, чувствуя себя еще слишком плохо для того, чтобы самому принять командование. — Отдай пока нужные приказы. А я сейчас, только приду в себя.

Альбин кивнул и, повернувшись к команде, приказал морякам вооружаться и готовиться отбивать нападение. Катон продолжал следить за догоняющим «Спартанца» под полными ветра парусами врагом. Казалось, что пиратские корабли движутся быстрее, чем когда бы то ни было. А потом центурион заметил, что у них не подобран ни один риф, и мысленно проклял медлительность Альбина. Почему триерарх не посылает людей наверх, управляться с широким главным парусом «Спартанца»?

Альбин тем временем вернулся к нему, опасливо взирая на неуклонно догоняющих свою добычу хищников. На передних палубах пиратских судов уже теснились люди, и светившее с расчистившегося от туч неба солнце сверкало на их оружии и доспехах. Пираты держались вместе и, лишь когда подошли к противнику на максимальное расстояние выстрела из катапульты, раскрыли свой план атаки. Два корабля стали заходить триреме с правого борта, а один — с левого, чтобы взять ее в клещи и атаковать с двух сторон одновременно. Это означало, что защитникам придется разделить свои силы.

— Боевая тревога! Боевая тревога! — призывал Альбин, в то время как матросы торопливо вооружались, доставая из рундуков под передней палубой щиты и шлемы. Младшие командиры выстраивали своих людей вдоль обоих бортов триремы, но Катон понимал, что для успешного отражения атаки их слишком мало. Конечно, будь они подготовлены и обучены, как корабельная пехота, у них имелся бы шанс, но эти люди были в первую очередь матросами, а бойцами — даже не во вторую. Единственное, что играло на их стороне в предстоящей схватке, — это отчаянное желание выжить. Отступив от борта, Катон почувствовал, как что-то натянуло на шее, и раздраженно сбросил на палубу тяжелый, намокший плащ, крикнув ближайшему матросу, чтобы тот принес из каюты его шлем и щит. А сам повернулся к Альбину.

— Если со мной что-то случится, но «Спартанец» все же выиграет схватку, проследи за тем, чтобы депеши были отправлены в Рим. — Он похлопал по висевшему на боку вещмешку. — Если я почувствую, что наша гибель неминуема, то сам о них позабочусь. Но в любом случае они не должны попасть в руки врага.

— Я понял. Давай сделаем все, чтобы до этого не дошло.

Катон улыбнулся.

— Можешь не сомневаться, я заберу с собой столько врагов, сколько смогу.

— Можешь не сомневаться и насчет всех них, — молвил Альбин, кивая на своих моряков. — Они знают, что пощады от врага ждать не приходится.

— Ладно.

Говорить больше было не о чем, и триерарх с центурионом молча стояли бок о бок, в то время как пиратские корабли подходили все ближе и море оглашалось криками толпившихся на их палубах, уже готовых к абордажному бою разбойников.

Посланный в каюту матрос вернулся со щитом и шлемом. Катон спокойно надел и застегнул шлем и, взяв щит, перехватил его несколько раз, чтобы держать поудобнее.

— Ну ладно, сделаем все, чтобы они никогда не забыли людей со «Спартанца»…

Он еще не успел закончить фразу, как вдруг услышал на расстоянии громкий треск. Повернувшись на звук, к ближайшему из пиратских кораблей, Катон вдруг увидел, как его мачта содрогнулась, а потом выгнулась дугой. Парус и снасти были сорваны в сторону, словно их схватила невидимая рука великана. Обломки дерева, обрывки канатов и клочья парусины упали в море, а корабль резко развернуло так, что он встал бортом поперек дороги второму, полным ходом следовавшему за ним. Сворачивать в сторону было уже поздно: корабль, шедший сзади, с разгону налетел на передний и протаранил его. Толчок сбил с ног людей на обеих палубах.

Альбин оглушительно расхохотался и хлопнул Катона по спине.

— Видел ты когда-нибудь такое, а? Тупые ублюдки! Ох, да ты только посмотри!

Мачта второго корабля закачалась, а потом завалилась назад и рухнула прямо на валявшихся на палубе людей, породив новую волну криков и воплей.

Физиономия Альбина светилась радостью.

— Так им и надо, подонкам!

Катон, понимавший лишь то, что ситуация внезапно коренным образом изменилась, недоуменно спросил:

— Что случилось?

— Да то, что всегда случается, если набираешь в паруса слишком много ветра. Мачта не выдержала напора!

Третий корабль некоторое время шел прежним курсом, но вскоре его триерарх понял, что в одиночку трирему ему не захватить. Он сбросил скорость и развернул судно, направившись на помощь товарищам.

Альбин с нескрываемой радостью потирал руки.

— Думаю, сейчас самое время с ними покончить.

— Нет!

Альбин повернулся к Катону с удивленным видом.

— Прости, не понял?

— Оставь их.

— Оставить их? Но они не заслуживают пощады. Нам только и нужно, что повернуть и обрушиться на них. Да ты только представь, что с ними будет, когда они увидят, что мы идем на них!

Катон прекрасно понимал Альбина: после всего, что довелось пережить в предыдущий день, сокрушительное мщение виделось особенно сладким. Триерарх подался ближе и понизил голос:

— Послушай, центурион, мы ничем не рискуем. Слово даю… Жизнью своей могу поклясться.

Но Катон был неумолим.

— Нет. Мы не вправе испытывать судьбу. Я получил приказ отправиться в Равенну за подкреплением и не допущу ни малейшего риска без крайней необходимости. Наши товарищи рассчитывают на нас. — Чувствуя, что триерарха его слова не убедили, он попробовал прибегнуть к иным доводам: — Послушай, положим, мы развернемся и налетим на них, а они — у них ведь все равно не будет другого выхода — прорвутся к нам на борт. Их ведь больше, чем нас. А если мы погибнем, что будет с Вителлием и остальными?

Альбин перевел взгляд с Катона на пиратские корабли, с каждым мигом остававшиеся все дальше позади, и его лицо исказило горькое сожаление. На миг Катону показалось, что ему придется использовать власть. Внутренне напрягшись, он набрал воздуху, но, прежде чем успел заговорить, Альбин повернулся и крикнул своим матросам: