Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук

произнести это, чем тебе услышать. Когда Подобный рассказал, что готовит войну с Сикелией и ему нужен командир, я знал, на что соглашаюсь. Я поступал на службу к безумцу, но к тому времени я ненавидел Сикелию настолько, что был готов утопить ее в крови. Она была моей тюрьмой без права на возвращение в Согдарию. Я ведь был человеком войны, впрочем, остаюсь им до сих пор. Прости меня, Альмас, что тебе снова приходиться слышать это. Не было никакого рая для нарзидов. Я знал, что веду их на смерть, но для того, кто убил сотни тысяч, смерть еще пары тысяч не имеет значения. Легенду о рае для нарзидов придумали для Белой Мельницы, но, кажется, иман все равно в нее не поверил. Впрочем, все это в прошлом. Я должен был спасти тебя, но времени оставалось мало. Если бы мы отправились за вами в погоню по Карах-Антару, то все равно бы не нагнали. В общем, мы и так не успели. Я выбрал дорогу морем — ту единственную, которая вела в Гургарана через Плохие Воды. Мы высадились на севере, но уже наступил сезон бурь, и многие тропы были закрыты. Я опоздал всего на день! Это было не просто обидно, а несправедливо! Город уже был захвачен серкетами — теми, кого мы прогнали из Пустоши Кербала. И Белая Мельница тоже была там. Как быстро они поладили… Горцев всех перебили, нарзиды не выжили. Подобный был помешан на опытах с человеческим сознанием, все время использовал новые наркотики, дурманы. Мои люди взяли двух пленных, которые рассказали о том, что произошло в храме. Там применили какой-то газ, который нашли в горах уже после того, как я ушел с армией в Сикелию. В общем, отравились все — и свои, и чужие. Ну и тебе, конечно, досталось. Языки сказали, что ты убил Нехебкая, а потом сам упал в пропасть. Если бы говорили о другом человеке, я бы ни за что не поверил, что кто-то мог уничтожить того змея. Я его видел один раз, до сих пор в кошмарах снится. Пленный сказал, что серкеты искали тебя и даже обещали награду тому, кто найдет твое тело. Но в храме случился пожар — вспыхнул тот самый газ, который распыляли люди Негуса. Все мертвецы сильно обгорели, и опознать в них кого-либо было невозможно. То была горькая правда, но нам пришлось в нее поверить.

Даррен замолчал, и Арлинг понял, что он отчаянно пытался найти нужные слова, которых не было. Альмас не вмешивалась, словно чувствовала, что Монтеро должен рассказать ему что-то сам — что-то очень важное для них обоих.

— Оставьте меня, — попросил Регарди, чувствуя, что у него поднимается жар.

Все, что он делал, было бессмысленно. Нарзиды погибли, а Магда улетела в снежном вихре.

— Ты не понимаешь, — вздохнул Даррен. — Видящей больше нет. Поэтому я называю ее Видящей, а не… Зачем терзать ее имя. Сегодня утром она вдруг спрыгнула с лошади и бросилась в какую-то трещину. Такого раньше никогда не случалось. Она всегда вела себя мирно и даже помогала. Мне и в голову не приходило держать ее связанной. Если бы знал, то, конечно, вез бы ее в ящике со ста замками. Мы искали ее весь день, но каким-то чудом нашли тебя. У тебя чертова уйма ранений, но ты каким-то чудом еще жив. А буквально час назад разведчики принесли плащ Ма… Фэйзы. Висел на краю Западного Утеса, куда мы не дошли. Если девчонка и выжила при падении, то снежная буря не оставила ей шансов. И это сводит меня с ума. Проклятье! Я довел ее до самого Гургарана, но вы разминулись на какой-то час! Боги против вас, Арлинг. Всегда так было. За что они тебя так ненавидят?

— Пусти меня, Даррен, — Арлинг отпихнул его руки, которые удерживали его на земле. — Мне нужно к Магде, прямо сейчас. Она здесь, ждет меня.

— Может, и ждет, но твой час еще не настал, — покачал головой Монтеро. — Я понимаю, тебе плохо, но ты должен выслушать меня. Завтра после бури мы отправляемся в Плохие Воды. Поплывем за Арвакские земли, будем искать новый дом там. Если хочешь с нами, я возьму тебя с собой хоть на край света. Если же я тебе ненавистен, мои люди отнесут тебя к Городу. Там серкеты и люди из Белой Мельницы. Они о тебе позаботятся лучше, чем мои знахари.

— Я поеду с Дарреном, — сказала Альмас, потупив взор. — Не спрашивай, почему, но я больше не хочу быть с Тигром. Иман он… такой разный. Война закончилась, южные города во главе с Сикта-Иатом больше не платят дань Согдарии, с Канцлером подписан мирный договор — и это все благодаря Тигру Санагору. Но я не могу ему простить тебя, Арлинг. Мне Ларан обо всем рассказал. Тигр верил, что за тобой охотится Подобный и специально отослал тебя в Сикта-Иат, чтобы тебя схватили. Это была двойная игра. Иман верил, что ты охвачен безумием солукрая, и что в этом безумии ты сможешь уничтожить Негуса. Он отправил тебя ему, как пирог с отравленной начинкой. Так и случилось. Кстати, я не уверена, что иман лично ездил в Согдарию на встречу с Канцлером. Горец, которого захватили в плен люди Даррена, сказал, что Тигра видели в городе вместе с Бертраном, настоятелем Скользящих, который сейчас правит в Гургаране. Я думаю, что это иман рассказал серкетам о караване Джаль-Бараката. Он знал, что в этом караване был ты, но даже не подумал помочь. Он не имел права рисковать тобой, Арлинг. Я больше не верю ему. Поэтому иду с Дарреном. Я видела его тьму и хочу увидеть его свет.

Арлинг повернул голову на бок. Он хотел, чтобы ему вернули повязку слепого, и чтобы никто не видел, как из глаз васс’хана текут слезы. Он не сдерживал их, потому что впервые ему не было за них стыдно.

— Пусть отдохнет, — сказал Даррен, поднимаясь и увлекая за собой Альмас. — Утром мы отправляемся. Белая Мельница наступает на пятки, а у меня нет никакого желания встречаться с твоим учителем. Утром я буду ждать от тебя ответ. Я очень хочу, чтобы ты пошел с нами, Арлинг, но боюсь, что ты не перенесешь дорогу. Мой лекарь считает, что ноги уже не срастутся. Слишком сильно раздроблена кость, к тому же, началось заражение. Возможно, тебе придется их отнять. Если ты пойдешь со мной, и тебе отрежут ноги, я буду лично носить тебя на руках до конца жизни. Я слишком много тебе должен. Но если ты выберешь серкетов, я пойму. Скользящие — хорошие врачи, может, им удастся поднять тебя без хирургии. Иман