Помню тебя - Кэтрин Уэст

она подозревала, что он пошутил только наполовину.

Натали усмехнулась и покачала головой:

— Я тебя не уволю. Но, вероятно, мне придется уволить Кэнди.

— Кэнди? Почему?

— Потому что мне кажется, что она нацелилась на вышестоящее руководство.

— О, правда? — Таннер засмеялся. — Не думаю, что она подходит на такую должность. Для этой работы нужен человек мегаорганизованный вплоть до раздражения, с очень странным музыкальным вкусом, который знает все мои слабые места.

Натали хихикнула.

— Я не специально. Не всегда. — Она положила ладонь ему на щеку и смотрела на золотые искорки в его глазах. — Спасибо, что привез меня сюда. Что... — Почему так сложно озвучить свои чувства? — Что веришь в меня. Ты же веришь?

Он кивнул.

— Верю. И думаю, что из нас получится отличная команда. — Свет в его глазах померк, когда солнце опустилось ниже. — Все, что происходит, потеря Марни, возможно потеря детей... твое присутствие делает жизнь немного легче.

— Вот уж не думала, что когда-либо услышу такое. — Они вместе посмеялись, потом сидели молча, пока наконец Натали не спросила: — Таннер, можешь рассказать, что случилось? С твоей сестрой? Твоя мама сказала, что она в коме, в учреждении долговременного ухода, но я не знаю всей истории.

Таннер потер переносицу.

— Хорошо. — Он вздохнул и посмотрел на нее уставшими глазами. — Было начало августа. К нам пришли друзья на барбекю. Марни сбежала в середине. Дети были сами не свои. Мы не знали, куда она отправилась. Она не брала трубку. Я выдумал отговорку, что она поехала навестить заболевшую подругу.

Он поднял руки и сцепил их в замок за шеей.

— Я поднаторел в этом за последние годы. Говорить им неправду. — Он пристально уставился на нее. — Кроме биполярного расстройства, у Марни были и другие проблемы. Наркотики, алкоголь. Она могла бросить пить лекарства. Позже она позвонила мне, около двух ночи. Пьяная. Хотела, чтобы я за ней приехал. — Он закрыл глаза и наклонился вперед. — Я был зол, и ты, вероятно, можешь представить, каким вышел разговор. Я сказал ей взять такси. Следующий звонок раздался примерно через час. От полицейских.

Сердце Натали колотилось в груди.

— Она села за руль.

Таннер опустил голову:

— Она села за руль. Врезалась в отбойник на первом шоссе. Она была без сознания, но пульс присутствовал. Повреждения спинного мозга оказались слишком тяжелыми. Она так и не пришла в сознание. Через неделю нам сказали, что если мы хотим держать ее на искусственной вентиляции, то должны перевести ее в соответствующее учреждение, где за ней будут ухаживать. Полагаю, мы все надеялись, что она как-нибудь справится, сделает невозможное. Последние тесты на прошлой неделе показали отсутствие мозговой деятельности.

— О Таннер.

Она взяла его за руку.

— Теперь я не пью из-за Марни. Думаю, так будет лучше для детей. Они достаточно навидались. Хотя признаю, иногда очень хочется, но я не хочу оказаться рядом с ними без тормозов, как частенько была она.

Он обнял ее за плечи.

— Ты хороший человек, Таннер Коллинз. — Натали прижалась к нему, пытаясь найти правильные слова. — Что дальше?

— Мы отпустим ее. Мама хочет сделать это сейчас, до праздников. Говорит, так будет легче для всех. Она уже позвонила отцу и Рэнсу, отцу детей. — Он вскочил и заходил туда-сюда, пиная маленькие камушки. — Я не знаю, как это сделать.

Мертвенно-бледное лицо, загнанный взгляд — все в нем говорило, что он считает себя виноватым.

Она могла рассказать ему сколько угодно возможных сценариев, которые он, вероятно, уже слышал. Сказать, что он мог подобрать Марни и все равно попасть в аварию. Сказать, что Марни могла сбить машина, пока она переходила дорогу.

Но она не могла рассказать ему свою историю.

Не могла сказать, что иногда вещи просто случаются, ты совершаешь ошибки и как-то учишься жить с последствиями.

Вместо этого она в несколько шагов сократила расстояние между ними, обвила его руками и крепко обняла.

— Таннер, мне так жаль.

Судорожно выдохнув, он обнял ее в ответ, уткнулся лицом в ее волосы и прижался губами к виску.

— Ее уже нет, — прохрипел он. — Я знаю. Просто не знаю, как ее отпустить. В эмоциональном плане, наверное.

Натали кивнула и подняла на него глаза.

— Отпустить — значит отпустить ответственность. А ты этого не можешь, потому что тогда как же ты будешь наказан? Знать, что физически она еще здесь, видеть ее в таком состоянии — это боль, которую ты заслужил. Верно?

Глаза Таннера вспыхнули, на суровое лицо легли оранжевые отблески.

— Крайне точный анализ.

Улыбка мелькнула и исчезла.

— Я много лет тусовалась с мозгоправами. — Глаза Натали затуманились слезами. — Но я чувствую то же самое. Отпустить Ник, сказать, что та ужасная ночь просто случайность и ничего более, — это освободит меня от чувства вины. Почему я не умерла тоже? Я часто спрашиваю себя об этом. По крайней мере раньше спрашивала. Но я выяснила, что это не имеет значения. Мне надо преодолеть это. Я знаю, но тоже пока не поняла как.

— Мы с тобой два сапога пара, а? — Он взял ее лицо в ладони, так пристально глядя на нее, что она подумала, что растает под его взглядом. Он смахнул ее слезы большими пальцами. — Может быть, мы сумеем выяснить это вместе?

Натали слегка подняла подбородок:

— Может быть.

Он накрыл ее ладонь своей:

— Я знал, что ты поймешь.

Ох, она могла бы влюбиться в этого мужчину.

Может, уже влюбилась.

Новые слезы защипали глаза, и она сморгнула их.

— Отец ребят заберет их?

Уголки губ Таннера опустились.

— Не знаю. Джени даже не помнит Рэнса. Когда они уехали из Сиэтла, ей едва исполнилось два года. Джейс просто злится. Я не хочу, чтобы этот утырок был в их жизнях. Я сделаю все возможное, чтобы его не было.

Натали узнала упрямую злость и поняла, что нет смысла объяснять, что в большинстве случаев биологический отец выиграет суд.

— Что ж. Будем надеяться, что до этого не дойдет.

Темнело, им пора было ехать. Натали протянула руку:

— Дай мне ключи.

— Что? — нахмурился Таннер.

— Я хочу сесть за руль. Раз уж мы работаем над избавлением от своих демонов, я решила, что это прекрасная возможность. Если я смогу