Проклятие теней и шипов - Л. Дж. Эндрюс

до безопасного места, где можно будет расслабиться.

Я встала и снова углубилась в лес.

Когда я наконец увидела россыпь причудливых домиков, в окнах которых уже начали зажигаться огни, колени дрожали от усталости. Перед глазами раскинулись Ленточные озера, и внутренности скрутило тугим узлом от воспоминаний о нашем пикнике с Легионом и о нападении. Черт возьми, все вокруг напоминало о Легионе. Я пристыдила сама себя: он был мерзавцем, лжецом и убийцей.

А иногда все это ничего не значило. Да что же за человек я такой?

Я встряхнула руками, сбрасывая с себя все заботы, и сосредоточилась на том, чтобы идти вперед. Волосы прилипли ко лбу, дышать было трудно.

Осталось немного. Всего чуть-чуть, и я буду дома.

Я пробиралась по задним дворам, и носа не показывая на главные улицы. Солнце висело низко над крышами – еще не закат, но и до сумерек недалеко. Мне до боли хотелось смочить пересохшее горло и свернуться калачиком в постели. Какой же я была дурой, думая, что смогу проделать весь путь в таком жалком состоянии. Нужно было позавтракать. Запастись какими-нибудь травами и одеялами на ночь. Нужно было посмотреть Рэйфу в глаза и прямо сказать, что я ухожу.

Дорожки слез бежали по моим щекам, пока я карабкалась вверх по склону. Я умру прямо здесь. Какая ирония – сбежать от смерти, чтобы сгинуть в двух шагах от дома и подарить свои кости на обед волкам.

Когда я добралась до вершины, все то немногое, что еще толкало меня вперед, окончательно испарилось. Все дороги к холмам, за которыми прятался Мелланстрад, были перекрыты стражниками Воронова Пика. Это называлось «дозорный ряд». Его было невозможно прорвать и опытным разведчикам, а уж я в своем изможденном состоянии и шага бы не сумела ступить незамеченной.

– Капитан! Наверху! – крикнул дозорный.

Сердце забилось у самого горла. Собрав все силы, я развернулась и бросилась бежать в спасительную прохладу леса, но чьи-то руки настигли меня с обеих сторон.

Стражник повалил меня на землю, и мокрая трава приглушила мой крик. Тяжелая подошва надавила между лопаток. Рядом зашуршали шаги, и перед глазами показался мысок начищенного сапога. Человек принюхался, затем присел и развернул мою голову за подбородок.

– Элиза, любовь моя, – сказал Ярл. В каждом звуке знакомого голоса сквозили ненависть и высокомерие. – Ты вернулась домой.

Я задергалась под ногой стражника. Мысли затуманил отчаянный страх. Я не могла дышать. Не могла думать.

– Нет-нет, тшш, – Ярл успокаивающе погладил меня по волосам. – Не волнуйся. Я ждал тебя. Надеялся увидеться снова. Как видишь, многое изменилось.

– Да, – сказала я грязи перед своим лицом. – Ты стал цареубийцей. Как благородно.

– Элиза-Элиза, – усмехнулся Ярл. – Это же тот новый мир, о котором я тебе рассказывал. Я думал, что мы сможем разделить его вместе. И мы все еще можем, можем построить новый порядок, новый, сильный Тимор. Нашим королю и королеве нужна лишь твоя преданность. Хотя твоя сестра не очень верит, что ты присоединишься.

– Передай Руне, что она никогда не будет моей королевой. На мой вкус, она слишком мало начитанна.

От жестокого смеха Ярла по спине побежала дрожь. Он свистнул, и тяжелый сапог с моей спины исчез, но стражники тут же вздернули меня на ноги.

– Покажите ей.

Вороны потащили меня за собой, не сильно заботясь, перебираю я ногами или нет.

– Ярл… – я запнулась. Сил не хватало даже на то, чтобы молить о пощаде.

– Смотри, Элиза, – как-то странно усмехнулся он. – Просто смотри.

Стражники остановились на повороте к моему дому. Один грубо задрал мой подбородок.

Наверное, хорошо, что они меня держали, иначе я бы немедленно рухнула на землю. Из горла вырвался полузадушенный всхлип. Поместье Лисандер превратилось в почерневшие руины. Разбитые мраморные стены осыпались мелкой крошкой. В воздухе стояли дым и пепел. От прекрасного сада моей матери остались одни голые мертвые ветки.

Ярл дернул меня за волосы и развернул, прижав к своей широкой груди.

– Вот, – грубо прошептал он, почти касаясь губами моего уха. – Вот что случается, когда ты идешь против меня, против короля или против его королевы, Элиза.

– Где они? – вырвалось у меня. Отчаянные слова давили горло. – Где наши крепостные, наши… люди!

Я почувствовала, как Ярл улыбнулся мне в щеку. Его ногти впились в мою шею.

– Мертвы.

Одно сильное слово.

Одно слово, сильное достаточно, чтобы сломить меня.

– Я помню твою трогательную привязанность к сточным крысам, – бросил Ярл, возвращая меня стражникам.

Что было дальше, я уже не понимала. Меня снова куда-то вели, скорее тащили. Беззвучные слезы катились по лицу, когда вокруг вырос остов моего дома и почерневшие стены. Приглушенный крик вырвался из горла, когда в одном из коридоров я заметила обгоревший труп. Гниющий. Кто это был? Слуга? Небеса и преисподние, Беван? Неужели старик вернулся в поместье или все же остался в замке с моими родителями, испугавшимися своей жестокой дочери?

– В хозяйскую комнату, – велел Ярл.

Чем дальше мы углублялись в дом, тем целее казались стены. Нижнему этажу досталось сильнее всего. Лестница почти не пострадала: в ней не хватало нескольких ступенек, на которых я спотыкалась, но остальные выдержали наш вес. Стены и портреты на верхнем этаже заволок дым. Кругом пахло горелой плотью и пеплом, но двери сохранились и даже закрывались на замки.

Мы вошли в спальню моих родителей. Я моргнула сквозь слезы. Застеленная кровать осталась нетронутой. Новый костюм для отца ждал подгонки. Мамины щетки для волос были идеально ровно разложены на белом туалетном столике. Здесь жили призраки. Они будто испарились в один момент.

Не испарились, нет. Они просто уехали и бросили своих людей на жестокую расправу.

– Свяжите ее, – бросил Ярл двоим стражникам. – Судя по ее виду, много усилий не потребуется.

Те засмеялись. Я нашла в себе силы поднять подбородок. Пусть издеваются сколько хотят – я не поведусь на это. Стражники стянули мне руки шелковой простыней, опрокинули на спину и привязали запястья и лодыжки к столбикам кровати.

Деревянные ножки пуфика процарапали пол от туалетного столика до кровати. Ярл со вздохом уселся возле меня.

– Элиза, дорогая, мы искали тебя всю ночь. Я уже почти утратил надежду увидеть тебя живой.

– Рада, что могу быть полезной, – огрызнулась я.

– Ты правда думаешь, что язвить со связанными руками – это мудро, Элиза?

– Ты спрашиваешь, приятно ли мне уколоть твою гордость тем, что я не ползаю у твоих ног? Да, безусловно.

Улыбка Ярла померкла, и он наклонился ближе.

– Не глупи, Элиза. Наказывать предателей Тимора – мой священный долг.

Я отвернулась, сдерживая