Амур с оптической винтовкой - Галина Владимировна Романова

Он вошел к себе в квартиру, как вор, крадучись, сдерживая дыхание. Уговаривая сердце молотить чуть тише. Запер все замки. На нижнем замке дернул хитрый предохранитель, снаружи дверь не отопрешь, о нем знали только члены семьи. Сполз по стенке и с облегчением выдохнул.

Он дома…

Захотелось в душ, потом в постель. Он вспотел, отмахав пешком хрен знает сколько километров, был весь пыльный. Но включать воду ночью значило привлекать внимание. Подождет до утра водная процедура.

Роман сдвинул с ног кроссовки; вдруг сообразил, что до сих пор в кофте, которую привез ему Пронин, и содрал ее с себя, запустил в угол. Поднялся, ноги гудели. И побрел в свою спальню.

То, что в комнате кто-то есть, он понял сразу. Во-первых, кто-то шумно дышал, даже сопел, будто спал. Во-вторых, запах. Пахло чем-то до боли знакомым и в то же время почти забытым.

– Кто здесь? – шепнул он и встал на всякий случай в угол.

Сопение прекратилось. Кто-то заворочался, шумно вздохнул.

– Кто здесь?! – повторил он громче. – Ну! Кто здесь?!

– Еще скажи, руки вверх, стрелять буду, – проворчал самый милый, самый любимый голос на свете. – Я это, Рома, я, Диана.

– Что ты здесь делаешь?

Он шагнул из своего угла. Потом еще один шаг, еще. Ткнулся коленом в край разложенного дивана, сел. Как слепой, пошарил руками, наткнулся на ее голое плечо. Оно было теплым, нежным на ощупь. Он чуть не задохнулся от счастья.

– Что ты здесь делаешь? – повторил он, поняв, что Диана села и потянулась к нему.

– В настоящий момент сплю. – Ее щека прикоснулась к его, губы нашарили его рот, осторожно прижались. Потом она сказала: – А вообще-то прячусь.

– И давно?

– Нет. Часа три.

– Ух ты! Мы с тобой почти одновременно побежали?

– Нет, я раньше. Успела помыться, чаю попить и…

– И что?

Его сердце снова замолотило, но теперь по другой причине.

Его девушка! Его Дианка, она была тут, в его доме, обнимала его, прижималась к его щеке, рту губами. Он точно знал, что хочет ее. И что не отдаст никому. Не позволит обидеть.

– Я кое-что нашла, Рома. Уж прости!

– Что нашла?

– Случайно задела в темноте календарь. Тот, где тринадцатое августа, помнишь, да?

– Конечно!

– Я его задела, он упал. Я мобильником свечу, мне его Валера отдал, начала вешать обратно и увидала случайно на задней стороне листов за десятое сентября и двадцатое…

– Что?!

– Твоя мама, наверное, написала. Десятого – одно слово – «дед». Двадцатого одно слово – «кресло».

– Кресло?!

Рома тут же вспомнил о деревянном дедовом кресле, которое отец считал раритетным, которое держал в своей спальне и редко когда на него садился. Он маленьким пытался в нем устраиваться с книжками и рисовалками. Не понравилось. Жестко и неудобно.

– Я пошла в спальню твоих родителей и обшарила его все.

– Кресло? – Он удивленно поднял брови. – А что там шарить? Три деревяшки!

– Там тайник, Рома! – шепнула она ему в самое ухо, обдавая горячим дыханием.

– Тайник?!

– Да… А в нем – пакет с какими-то бумагами и телефон. Мобильный.

– Телефон?! – У него кружилась голова. То ли от ее слов, то ли от ее близости. – Какой телефон?

– Мобильный, Рома.

– Да?

Он тут же вспомнил последний разговор матери, что он подслушал. Она явно звонила с мобильного. Он его так и не нашел.

– Телефон? Надо же. Тайник! Кто бы мог подумать! Как же ты его обнаружила?

– Постучала, потрясла, пощупала. Показалось, что в спинке кресла что-то не так. Начала давить, двигать руками. Везде, на спинку, подлокотники. И потом обнаружила, что одна ножка у самого основания с надпилом. Я ее повернула, эту часть. Что-то щелкнуло, в спинке ниша открылась. Если не знать, ни за что не догадаешься. И не найдешь! – шептала Диана, прижимаясь к нему и поглаживая по плечам, голове, шее. – И телефон, Рома…

– Что телефон?

– Это, кажется, телефон твоего отца…

– Выстрелили, Леха!!!

Артем лихорадочно оглядывался на дверь спальни, чтобы, не дай бог, не разбудить Наташу. Он слезно просил ее с вечера не вставать, не готовить ему. Он привык собираться на службу один. Так ему было легче, привычнее. Она нехотя согласилась. Хотя перед тем, как дать согласие, долго говорила с кем-то по телефону. С мамой? С психологом? Артем решил не обращать внимания. Пусть советуется с кем хочет, лишь бы делала как он просит.

Он минуты три как вышел из ванной, поставил чайник на огонь, включил телевизор, а там…

– Кто выстрелил, не пойму? – с набитым ртом пробубнил друг.

– Телевизор включи! Жрешь, что ли?!

– Завтракаю, – важно поправил друг. – Маринка сырников сделала, как я просил. Жестких, зажаренных.

– Включи телевизор, сырник! – фыркнул Артем.

Прислушался к шумам в телефонной трубке. К Лехиному чавканью добавился монотонный голос комментатора. И следом дружище выматерился.

– Вот и я о том же!

Артем успел перехватить закипающий чайник до свистка, залил кипяток в чашку с пакетиком. Наташа ругала его за такой чай. Но он любил. Да и некогда!

– Значит, Шелестова убрали. – Леха чем-то зашуршал, загремел, потом заворчал на Марину, чтобы не загораживала телевизор. – Как думаешь, кто?

– Думаю! – фыркнул Артем. – Я много на кого думаю! Первым приходит на ум Ростовский. И вторым, как ни странно, приходит на ум он же. В новостях сказали, что орудие убийства найдено в доме. И оно из коллекции самого хозяина.

– Слышу! – отозвался Леха. И пробормотал: – Машина завертелась, да? Кто следующий?

– Пронин?

– Дурак, что ли, Тёма? – Леха даже обиделся. – Эти двое друг в друга целились. Эту дуэль выиграл Пронин. Под раздачей должен оказаться Ростовский. Чтобы что? Правильно! Чтобы бизнес его к рукам прибрать. Ой, забыл сказать…

– Ой, и что же? – съязвил Артем.

Когда друг вот так вот говорил, значит, сведения были наиважнейшими.

– Я ведь узнал, что за адвокат вел дела Ростовского Игоря Романовича незадолго до его исчезновения. Не запрашивая дела из архива. Не открывая папки, узнал.

– Ну что молодец, то молодец, – нехотя похвалил Артем и предположил: – Арбузов?

– А ты откуда знаешь?! – Леха точно обиделся.

– Догадался, не дурак.

– Точно, Арбузов. Прилетел из-за границы бывший поверенный. И с зубовным скрежетом поведал мне, какая это иуда – Арбузов наш свет Иван Игнатьевич. Мол, оговорил его, чтобы важного клиента к рукам прибрать. Он же – Арбузов – уговорил Ростовского и бизнес весь на жену переписать.