Контракт стервы - Елена Дженкинз
Шрифт:
Интервал:
Иосиф засмеялся. Смех был тихий, надтреснутый. Давно ли он смеялся в последний раз?
— Это моя работа, — по обыкновению отмахнулся старик и вернулся к своим шахматам. — Пошла вон!
Фрэнки вышла из домика Столетовых и, съежившись на холоде, шумно втянула свежий воздух. В окне ее спальни горел свет, напоминая, что она не одна; в душе вновь горел огонь надежды, напоминая, что с Максимом у них спор — до Нового года, а значит, время еще есть. Настроившись на победу, Фрэнки уверенно посеменила по дорожке на цыпочках, чтобы не отморозить пятки. «Выход из тупика найдется, даже если придется пробить стену головой», — сказала она себе и, не удержавшись, скользнула в носках по подмерзшей к ночи мелкой луже.
Константин стоял у окна в офисе и смотрел на огни города, в котором никогда толком не жил. Он здесь обитал, существовал, выживал.
Зоя надумала сбежать от него в Нью-Йорк, и Уварова это почему-то раздражало. Он никогда не любил жену, она пробуждала в нем самое худшее, но в то же время они были склеены вместе, так что не разорвать.
А ведь какой она была когда-то: задорная, страстная. Всегда умела его рассмешить. У них долго не было детей, зато было много событий, и в отношениях серьезных размолвок не возникало, пока не родился Роберт. Роды были тяжелые, и Зоя долго восстанавливалась. Она стала ревновать на пустом месте, начались скандалы. Тогда все и рухнуло, домашняя жизнь превратилась в соревнования, кто кого больнее ужалит. Если и был между ними намек на чувство, то они сами его похоронили.
Да еще эта тень прошлого. Катя… Катя. Жена знала об ошибках его молодости, о тех глупостях, которые он собирался натворить, уехав из дома, — и призрак Кати стоял между ним и Зоей всю жизнь. Хотя ничего, кроме горечи и злости, вид Екатерины у него не вызывал. Она была символом тех воздушных замков, которые Константин когда-то принял за реальные, единственно стоящие. Оказалось же, что нет ничего более надежного, чем деньги. Вот и вся правда. Но Зоя так и не успокоилась, продолжая давить на старые раны. Ей нравилось чувствовать мужскую ярость, это ее заводило, выбивало из того пьяного дурмана, в котором жила последние годы. Константин сатанел, пока ощущение постоянной неудовлетворенности не стало для него единственным ощущением.
«Я бы хотела, чтобы ты умер», — сказала ему жена во время последней ссоры.
— Не дождешься, сука, — процедил сейчас Константин, продолжая глядеть в окно, и вздрогнул, когда зазвонил телефон. Уваров ждал звонка из Астаны уже два часа.
— Здравствуй, брат, — поздоровался он, но напряженный голос пресек его приветствия.
— Засланный казачок объявился. Максим Езерский. Он рыскал по городу несколько дней, о твоих здешних визитах выспрашивал. Мои ребята не смогли его убрать: сплоховали, недооценили. Придется тебе, Костя.
Константин рухнул в кресло и оттянул узел галстука, который резко сдавил горло.
— Я разберусь, можешь на меня рассчитывать.
Голос на другом конце провода зазвучал укоризненно, с металлическими нотками:
— Костя, так дела не делаются. Ты где-то спалился, и мне это не нравится.
— Я же сказал, что разберусь! — Виски заныли от напряжения.
— А что по поводу моих условий? Ты обдумал?
Как будто у Константины был иной выбор…
— Да. Я согласен. Прости, брат, что не оценил твое предложение сразу.
— Вот это уже другой разговор! Рад, что ты определился. Куда присылать поверенного?
— Понадобится твое присутствие, я ведь тебе не самолет продаю, а компанию. Все должно быть по правилам. Я организую передачу в конце декабря, тридцать первого, чтобы завершить сделку до наступления Нового года. Подготовлю пакет. Ты подпишешь.
— Только без шуток, иначе ты меня знаешь.
— Не оскорбляй меня неуважением.
— Ну-ну, не обижайся, брат, я только напомнил, — довольный собеседник рассмеялся. — Заодно и праздник вместе встретим. Я на связи.
Звонок оборвался, а Константин не мог подняться с места несколько долгих минут. У него заболело сердце, острыми тисками сжало грудь, не продохнуть. Он потянулся к полке и достал нитроглицерин, через силу сунул таблетку под язык, не чувствуя губ.
Ничего, скоты, обломаются. Не с тем они связались, чтобы угрожать.
Когда-то по дурости Константин во время кризиса, с целью вытянуть компанию из долгов, согласился на предложение казахского политика, занятого торговлей оружием. С годами политик дорос до должности замминистра, и соскочить с грязного бизнеса не получалось. Константина взяли за жабры. В начале этой недели «брат» предложил сделку: Уварова отмывают от торговли оружием, но взамен он продает за символичную плату контрольный пакет акций «Константы». Услышав такую ересь, Константин даже трубку о подоконник разбил в своем домашнем кабинете… Тогда еще Фрэнки пришла, подслушала.
То, что в итоге придется отдать компанию ублюдочному «брату», не укладывалось в голове. Сатана готовил рейдерский захват «Дола», чтобы влить бизнес Езерских в «Константу», и не заметил, как захватили его самого. Но если компанию не продать — «брат» сдаст московского партнера властям, Константин это предчувствовал. У казаха появились слишком авторитетные рычаги влияния. Когда-то он был не опасен, а теперь обнаглел, зажрался. Поэтому и пришлось согласиться, чтобы не рухнуть карточным домиком прямо на крышу тюрьмы.
Но это не конец. Выход есть. Фрэнки сказала, что «Дол» — банкрот. Ненадолго. Можно уладить дело так: до Нового года перевести на их счета активы «Константы», а потом принять на себя управление. Пускай «брат» забирает голую-босую, замешанную в торговле оружием «Константу», а Уваров станет управлять чистым от криминала «Долом».
Что же до Максима… Убивать его Уваров не собирался, даже у Сатаны были свои границы дозволенного; но и договариваться с Езерским тоже было не о чем. «Дол» будет принадлежать Константину и точка.
Страх за сына Екатерины все равно прошелся по коже сотнями холодных иголок, кровь в жилах застыла. «Дурак, куда ты влез?» — послал он мысленное проклятие Егерю. Знать бы, что именно тот разведал. Не сиделось ему в Москве, гаденышу! И пронюхал же как-то обо всем…
И вдруг догадка отозвалась мигренью: Болеев! Пора проверить Болеева, тот давно не показывался на горизонте. О подпольном бизнесе он не знал, но мог что-то услышать-придумать и продать за деньги. Двойная бухгалтерия не иголка в стоге сена, в конце концов. Спланировать можно все что угодно, но воля случая — вещь непредсказуемая.
С другой стороны, может, оно и к лучшему. Иосиф сказал бы, что это Судьба, а ей виднее.
Скорее всего, Фрэнки собирается выкупить акции у Екатерины. Возможно, через подставных лиц, а может, дочь сама нашла подход к Кате. Та хоть и ненавидит самого Уварова, но противостоять финансовым ударам неспособна, а значит, могла поверить вранью Фрэнки — что бы та ни наобещала.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!