Отражение - Сергей Плотников

– Ага. Анатомический. – Шутка вышла мрачной, но удивительно в тему: обстановка располагала. Пустынная узкая дорожка, подстриженные, ещё не успевшие толком обжиться кусты рядком… и никого. Я ещё раз сравнил схему на экране ноута в руках у Ми и безликую белую пластиковую дверь в глухой задней стене одного из трёх зданий комплекса. – Похоже, это здесь.

– Ну, по крайней мере нет биометрических сканеров, – вздохнула подруга и решительно потянула за ручку.

Внутри сомнений в спортивном предназначении объекта не осталось: две раздевалки с соответствующими значками, из женской – проход в душевую (из мужской, надо полагать, есть такой же в свою). Ряд узких металлических шкафов для вещей, большая часть открыта и пуста. Совершенно бесполезный архитектурный изыск: зачем делать, если все в общаге переодеваются и принимают душ, а погоды как таковой в холде и нет? Чтоб было «как принято»? С другой стороны, крыша в коттедже Родика тоже есть, хотя, казалось бы, что в ней за нужда? М-да. О, а вот этот проход из общего холла, надо полагать, ведёт туда, где будет факультатив. И, кстати, тянет оттуда очень знакомыми (и незнакомыми тоже), характерными эмоциями!

Помещение за коротким коридором оказалось относительно небольшим – у российской средней школы типовой спортзал раза в два больше. Причём треть площади занимали разнообразные спортивные снаряды – от брусьев и турника до велотренажёра. А вот на свободной части пола… шёл бой. Может, обычный человек сказал бы «драка», но как таковой дракой действо не было. Участники не злились и не веселились – наоборот, от них волнами распространялась предельная собранность и сосредоточенность. С такими чувствами не идут выяснять отношения и мстить – так люди работают. И не люди тоже.

Абрамову удивительно шло спортивное кимоно – он словно утратил привычную тяжёлую шкафообраз-ность и перемещался даже на вид лёгким, невесомым шагом. А вот Фабио Клавелю, наоборот, одежда того же фасона придавала нетипичную для него серьёзность – легкомысленный мачо даже, казалось, в лице переменился… Ой, нет, не казалось! Смугловатая кожа мексиканца теперь стала тёмно-красной, кроме того, мимические мышцы словно напряглись все разом – не до конца, но заметно. В руках одноклубник Ми держал короткую палку. Вместе с ним на русского пытался нападать незнакомый… Ну да, это явно был именно демон. Восточный разрез глаз и причёску «конский хвост» органично дополняли гладкие, прижатые к бокам головы рога остриями назад! И уши, если присмотреться, были слишком острыми для человеческих – но на фоне нетипичных для приматов «украшений» черепа различия были незаметны. Рядом с немаленьким учителем и словно раздавшимся в плечах «контрабандистом» рогатый терялся, но это не мешало ему молниеносно двигаться и атаковать Абрамова голыми руками просто в пулемётном темпе. Кстати, концы костяных выростов закрывали своеобразные протекторы: что-то вроде шаров, нацепленных на острия – никакой другой защиты ни на одном из тройки бойцов не было.

Несмотря на эмофон, было незаметно, что Абрамов как-то особо напрягался – двигался мужчина скупо и выверенно, словно перетекая с места на место, и отвечал ударом на удар только тогда, когда не мог увернуться сразу от двоих. Своеобразный бесшумный танец сопровождали только шлепки босых ног школьников, отрывистый свист дубинки в руках Фабио и ритмичные короткие выдохи, когда очередной удар сэнсэя отбрасывал то одного, то другого оппонента. Завораживающее зрелище тянулось минуты три – наверняка скучное для неспособного оценить технику движений и ударов непрофессионала вроде меня… Если у него нет доступа к дару моей партнёрши. С «комментариями», которые невольно давали мне сами участники боя, всё смотрелось совсем иначе – парни каким-то образом координировали свои действия, во всяком случае пытались, а Абрамов постоянно вносил в эту общую картину чётко рассчитанный диссонанс. Он же, как выяснилось, следил за временем.

– Всё! – Негромкая команда сопровождалась шагом назад.

Клавель и азиат-демон замерли и… в следующее мгновение удивительно синхронно растянулись на полу. Дикая усталость, облегчение, лёгкое расстройство и ещё много чего до кучи: Ми едва не покачнуло от такой волны настроений. Учитель физкультуры незаметно, но цепко осмотрев парней, направился к суккубе. И, мягко говоря, счастливым он не выглядел, что скрыть даже не пытался.

– Я не знаю, что с тобой делать, – честно признался преподаватель. – Понимаю, зачем тебя ко мне сюда отправили, но от этого понимания толку… А, да что там… Идём.

Мирен вслед за Абрамовым прошла к тренажёрам – парни практически не отреагировали на неё, продолжая блаженно расслабляться на полу – и… едва успела поймать брошенную ей русским боксёрскую перчатку.

– Надевай. – Физрук-оружейник вздохнул, сам напялив на руку тренерский щиток.

Ещё раз вздохнул, снял улавливатель ударов и помог Ми натянуть-завязать защитную рукавицу на правую руку. Ну что поделать, если ни я, ни моя партнёрша ничего подобного даже в руках никогда не держали?

– Теперь бей.

Мирен с сомнением оглядела собственную руку, щит в руках тренера – и на пробу… э-э-э, стукнула. Попала – пожалуй, это можно было назвать единственным результатом.

– Не бойся, продолжай.

…

– А теперь попробуй ударить, а не коснуться.

…

– В полную силу, пожалуйста.

…

– В полную…

…

– …

…

– Ну, представь, что у тебя компьютер завис на середине интересной серии!

От отчаяния у мужика не иначе как открылся пророческий дар! Вообще-то компьютеры пинать строго противопоказано – Ми об этом знала не хуже меня. Но в сочетании с ясно ощущаемым всё усиливающимся разочарованием (что-то вроде «я снизил ожидания до нуля, но тут вообще отрицательные значения»), яркий образ сработал – моя партнёрша, неожиданно полыхнув короткой яркой злостью, что есть силы хлопнула по щиту. С таким же успехом можно было всадить кулаком в стену! Тренер, если по логике, должен своей рукой «отрабатывать» удары, но Абрамов не зря сетовал на «незнание»: получилось… больно. Плечо, предплечье и правую трапециевидную мышцу спины пронзила короткая боль – пальцы, по счастью, перчатка всё-таки защитила. Ми рефлекторно поджала руку – и тут же расслабила, но учитель, разумеется, заметил. И не схватился за голову только благодаря своей выдержке.

– Кошмар, – неестественно ровным голосом подвёл итог физрук.

По суровой роже Абрамова было не очень заметно, но эмоции выдавали – перспектив обучения Мирен он не видел, хотя честно старался прямо сейчас найти хоть какие-то. Однако, чем дольше тянулась пауза, тем больше чувствовалось – как бы ни было сильно желание выполнить указание учебной части (то есть Куроку, как я понимаю) по поводу девушки, в итоге вердикт будет вынесен отрицательный. Не потому, что молодая суккуба ему не нравилась, а потому, что чувство профессионального долга и объективная оценка собственных навыков и талантов не позволяли действовать безответственно.