Тотальное преследование - Николай Басов

А потом, однажды, когда Том отменно поужинал, сумев наловить каких-то странных рыбок, он сообразил, что и на маленький остров высаживаться не имеет смысла, хотя бы потому, что появление слишком современной и мощной лодки, каким и был его спасбот, в маленьком сообществе вызовет чрезмерный интерес.

Значит, даже Багамы, как он думал сначала, отпадали. Нужно было идти в Карибское море, где, как Том надеялся, было посвободнее и у местной публики еще не умерли прежние, пиратские обычаи. На это у спасбота уже могло не хватить хода, но внизу, на глубине метров двухсот Извеков обнаружил небольшое, постоянное течение. Правда, оно имело и вертикальную составляющую, то есть увлекало вниз, ко дну, но с этим Том решил бороться тем, что каждые два-три часа будет свой горизонт слегка корректировать.

Течение это и в самом деле изрядно помогло ему, проволокло почти на семьсот миль и почти в нужном направлении. Вот только спать приходилось урывками, а это Извекову после долговременного лежания на дне почему-то было трудно. Он и будильник ставил на своем компе, чтобы тот начинал тревожно пиликать по истечении нужного времени, и сам настраивался, но все равно пару раз просыпал. Правда, не очень. У него хватило выносливости и благоразумия не переборщить со сном.

Эта необходимость просыпаться через регулярные промежутки времени навела его на мысли о великих путешественниках прошлого, еще двадцатого века, которые из спортивного азарта и любви к океану в одиночку ходили вокруг мира, постоянно перебарывая изнурение, которое могло их погубить. Многие из них погибли, причем об обстоятельствах их гибели никто ничего так и не узнал, даже обломки их судов не всегда удавалось обнаружить. Но больше всего у Тома вызывали восхищение даже не те, кто ходил на яхтах, стоивших многие миллионы старых долларов, обеспеченных хитроумными навигационными изобретениями и компьютеризованным парусным вооружением, а те, кто начинал этот спорт полуразумного самоубийства, когда отправлялся в поход без связи, без возможности подать сигнал о крушении. Например, капитан Слокам, который пошел на своем «Спрее» еще до того, как было изобретено радио. Хотя он «всего лишь» пытался пройти из Новой Англии в Пасифик, кажется, через Магелланов пролив, то есть обходил южноамериканский континент, и лишь мечтал о кругосветке…

Эти мысли и мешали Тому, и в то же время развлекали его. Он-то отлично понимал, что находится в прежнем подвешенном полуразумном состоянии, в каком лежал на дне, прячась от преследователей. Но его мозги работали сейчас в полную силу, и остановить их Том не мог. Наоборот, они как бы отдохнули и потому «набрали обороты». И все, что он знал о море, сейчас выплескивалось из него невероятной свежестью и ясностью представлений, понимания мира и жизни, а с этим бороться было немыслимо. Иногда доходило до того, что Извеков просыпался, зажав зубами край своего надувного спасжилета, который использовал вместо подушки, и лишь тогда начинал понимать, как мучился во сне, потому что ему отчаянно не хватало нагрузки на мозги, не хватало любой, пусть самой пустяковой информации – хотя бы компьютерных игр, которыми развлекается молодняк. Но еще больше, разумеется, Тому не хватало заливки, хотя бы самой малой, на пару-тройку часов. Он воспринял бы это как дар небес, как спасение, с благодарностью!..

А впрочем, нет, если бы удалось сейчас лодироваться не на много часов, а чуть-чуть, он бы отказался, потому что это… только разожгло бы «аппетит», и ему стало бы только хуже. В этом Извеков был уверен почти наверняка.

А вот как выйти из этого положения, он не придумал. Подпольные салоны, которые не столько обеспечивали заливку, сколько вызывали тошноту, да еще и выдавали своих посетителей, подобно тому, в который Том сходил в Исландии, не устраивали. Нужно было изобрести какой-то другой способ, более действенный, лучше всего – настоящий, как было в пансионате. Но где и как это можно устроить, не выдав себя, Том не знал. Он сомневался, что это вообще возможно.

Когда стало совсем тепло, даже жарко для него, привыкшего к постоянному холоду больших глубин, Извеков стал натыкаться на прогулочные яхты, вышедшие из южных портов Штатов. Суденышек было так много, что ему даже стало казаться, что среди них можно потеряться. Или можно попроситься на одну из них, притворившись, предположим, потерпевшим кораблекрушение.

Но и это был не выход. Во-первых, о нем был сразу доложили береговой охране, а во-вторых, Том не хотел бросать спасательный бот. Он стоил немалых денег, а деньги сейчас были нужны. Его-то счет, которого, конечно, не хватило бы даже на то, чтобы оплатить десятую часть бота, по всей видимости, был блокирован, и рассчитывать в этом плане Извекову было не на что.

А потом выяснилось, что у него уже совсем мало энергии. Пожалуй, если бы он не лежал на дне, если бы слишком много не тратил на обогрев, если бы не использовал попутное течение, скорее всего, он не ушел бы так далеко от платформы. Вот это было хорошо, потому что все, что выходило за расчетные рамки, по мнению возможных преследователей, было в его пользу. Значит, его тут искать не будут, по крайней мере, он бы так действовал на месте преследователей. Следовательно, так же будут действовать и секуриты.

В океане, помимо прогулочных лодок, оказалось много всякого разного. Однажды Том напоролся на большую акулу, кажется, того вида, который кормился планктоном. Она покрутилась вокруг его лодочки, присмотрелась к нему, но потом потеряла интерес. Пару раз Том заходил в такие косяки рыбы, что испытывал желание сбросить скорость, чтобы винтами или корпусом не нарушить странно гармоничный и таинственный вид этой массы рыб, плывущих как единый организм по своему маршруту.

А еще Извеков видел такое явление, как «белый шквал». Штука была совсем простая. Из ничего, из ниоткуда, из совершенно прозрачного воздуха вдруг ударил шквал, которого там, откуда он пришел, быть просто не могло. Ни малейшего возмущения ветра, никакого сколько-нибудь необычного следа на воде – и вдруг удар. Причем очень сильный, такой, что, попадись ему старый парусник, возможно, сорвал бы оснастку, если вообще не поломал бы мачты. Спасбот даже «хлебнул» воды через люк, в который Том в тот момент высунулся до пояса. Пришлось срочно закрыть его, завинтить и заглубиться метров на десять на всякий случай.

С технической вооруженностью спасбота этот шквал был не опасен, но если подумать о тех судах, которые были лишены его возможностей, приходилось признать, что такие штуки опасны, очень опасны. Даже Том мог бы слететь в воду, если бы, например, бездумно загорал снаружи, а не торчал в рубке. А это означало, что его лодка, идущая двенадцатиузловым экономичным ходом, ушла бы от него, и Том, без всякого сомнения, погиб.

Но вот однажды, когда, по его представлениям, Извеков уже должен был выйти к Багамам, он увидел одинокую, слабо покачивающуюся лодочку, которой правила странноватого вида дама в огромных темных очках и охрененной шляпе, словно она топала на своих двоих по Пятой авеню или по Стренду, а не плыла по Атлантике. Том решительно подрулил к яхточке, высунулся из рубки и на своем норвежско-английском заорал, когда до лодки оставалось не больше тридцати саженей: