Хозяйственная история графини Ретель - Татьяна Михаль

Сначала про золото. Зерран воровал много и долго. Благодаря этой находке я смогла сотворить благое дело, но и осталось у нас ещё, дабы пережить зиму. Доля, что была утаена Зерраном и какая положена казне, будет передана с Вашим представителем.

После зимы с Вашего Высочайшего благословения стану разрабатывать земли, поднимать сельское хозяйство и животноводство, строить дорогу для удобного передвижения между деревнями. У меня много идей по поводу улучшения жилищных условий, а так же предметов быта. Об этом я вам обязательно сообщу в подробностях, когда детально всё обдумаю. Тогда и пришлю Вам схемы, планы и расчёты, чтобы Вы, Ваше Величество находились в курсе, что происходит в графстве Ретель-Бор и быть может, потом примените мои идеи и у себя. Уж простите за дерзость.

Засим подведу итог своих слов. Я буду выражать надежду на Вашу милость и справедливость, что Вы не станете судить меня за мой поступок с невольниками.

Молюсь за Вас, Ваше Величество. Да сохранит Инмарий Вас и всё наше королевство.

Ваша верная поданная графиня Изабель Ретель-Бор».

— Здесь так же подпись от настоятельницы обители… «Заверяю и подписываюсь под каждым словом графини, чья доброта достойна воспеваний и молитв, дабы больше в нашем мире было подобных ей людей. Мать-настоятельница святой обители Агнесс».

Тэйлор заканчивает читать и кладёт письмо передо мной.

Смотрю на пергамент и поражаюсь этой странной женщине.

Вглядываюсь в строчки и силюсь понять её.

Почерк графини имеет ритм. Написано с явным наклоном вправо. Она не выводила петель и причудливых завитушек.

Вот тут небольшая клякса — явно взяла чернила больше нужного. Здесь поцарапан пергамент — переточила слишком остро перо.

Нервничала?

Должно быть.

— Слишком обезличено. Ни имён, ни количества потраченного золота и выкупленных рабов… — говорю задумчиво, вертя в руках письмо загадочной графини.

Какая же она любопытная личность. Дар мне подсказывает, что графиня не несёт в себе зла, но перемены привнесёт в нашу жизнь. Нужно только ждать.

— Что думаешь делать? — интересуется Тэйлор.

Лучи солнца струятся сквозь слюдяные окна, образуя причудливые узоры на полу и стенах.

Жмурю глаза от слепящего света. Желудок вдруг издаёт глухое рычание. Неплохо бы перекусить. С утра не было аппетита. Зато сейчас он разыгрался, будь здоров. Видать письмо графини подействовало.

— Ничего. Будем ждать, что отпишет Орланд и сама графиня. Судя по её словам, по окончанию зимы нас ждут сюрпризы.

— Будем надеяться, что приятные, — усмехается Тэйлор. — А разве Орланд уже не должен быть в графстве? По времени он как раз должен прибыть туда.

Киваю ему и тихо смеюсь.

— Графиня оказывается женщиной весьма непредсказуемой и беспечной.

— Так и есть, Ваше Величество. Оставила предполагаемого убийцу графа на попечение кого? Своих слуг? И беззаботно отправилась в Расторг. И что она там творит! Скупила рабов!

Тэйлор расхаживает по кабинету и вдруг смеётся.

— Роланд, ты только представь, какие рожи были у всего люда, когда она так лихо и нагло лишила многих хорошего товара!

— Думаю, было весьма занятное зрелище, — соглашаюсь с ним.

— Эх, жаль, я не присутствовал при этом, — вздыхает советник. — И должно быть, скоро должны отписать нам градоправитель…

— И служитель Инмария, — договариваю я. — Уверен, их письма будут отличаться от письма графини.

— Ба! Так женщина подобно шальной служительнице Тинария посмела вершить судьбы рабов. Случись такое здесь, я бы тоже был бы недоволен и разъярён.

— Считаешь, я должен наказать её? Приказать вернуть рабов?

Тэйлор жуёт губу и говорит:

— Графиня она. Имеет право.

— То-то же, — улыбаюсь другу. — Будь тот поступок графа — никто не подивился бы. Простая женщина без титула была бы обсмеяна и брошена в тюрьму. Но тут графиня. Титулованная особа, но женщина.

— Людям такое поведение в диковинку.

— Она первым своим письмом показалась мне загадочной. И всё больше вызывает интереса. Пусть пока делает, что делает. Зла не творит, да ладно. Дождусь отчёта Орланда и тогда стану принимать решения.

— Как всегда мудро.

Беру письмо графини Ретель-Бор и подхожу с ним к камину. Подношу к жаркому огню. Пламя охватывает исписанный пергамент, и от этой горячей ласки края письма чернеют, пергамент с неохотой занимается желтоватыми язычками. Бросаю письмо в огонь. Оно трещит и исчезает. Лишь пепел остаётся после её слов в письме.

На удивлённый взгляд советника, говорю совсем не то, что он желал бы слышать:

— Я голоден Тэйлор. Составишь своему королю компанию?

* * *

Изабель Ретель-Бор

Зря я дурно думала о кораблестроении. Оно здесь существует как совершенно оформившаяся единица и абсолютно не примитивно. Да, всё выглядело просто, но я как инженер сразу смогла увидеть грамотность построенных судов.

С точки зрения современного человека средневековые корабли выглядят примитивно и неуклюже, но таковыми не являются.

Меня волновал комфорт, в особенности тепло.

Уже очень холодно.

Перед отплытием успела закупиться хорошими шкурами и мехами.

Как оказалось, теплом на кораблях особо не заморачиваются, очаг имеется только один — в носовой надстройке там, где камбуз. Но он ведь используется исключительно для приготовления пищи! И то, если нет шторма. Для отопления кают высокопоставленных гостей используются жаровни с раскалёнными камнями. На этом всё. Использование огня в других частях корабля кроме камбуза и скудного освещения, категорически пресекается. Оно и понятно, корабли из дерева.

И вот кутаюсь я в тридцати три шкуры, неторопливо меряю шагами свою каюту. Каюта, кстати, выглядит совсем неуютно. Это вам не лайнер круизный, а средневековый парусник.

Хорошо хоть у Изабель нет морской болезни и можно страдать только от одного холода. Некоторые из моих людей ненавидели море — их укачивало. Холод, да ещё вечная тошнота… То ещё морское путешествие.

Жаровня не может обогреть даже небольшое помещение, и я мёрзну. Делая очередной круг, я то и дело останавливаюсь возле раскалённых камней и потираю ладони. Мысли постепенно направлялись в русло нынешних забот и дел.

Плавание занимает всего пять дней. Хоть на этом спасибо.

Астер больше ко мне не приходит, о чём я сильно жалею. У меня накопилось множество вопросов к нему. В ту ночь я растерялась и о многом не спросила графа. Это потом уже анализируя разговор, прокручивала его раз за разом и проигрывала совсем по-другому.