Кодекс Охотника. Книга ХХ - Юрий Винокуров

class="p1">Когда из её стен начали вылезать щупальца, чтобы меня поймать, я ухмыльнулся. Настолько слабо меня оценили, как угрозу, но я был не против. Врубил свою ауру на полную, чтобы они не смогли пройти сквозь нее. И тут же вогнал свой клинок в стену, распространяя свою силу и выжигая намертво эту живую субстанцию. А то мне совсем не хотелось, чтобы Жуть врубила «Рост» на полную мощность. Тогда даже я могу стать одним целым с Жутью.

«Рост» — неприятная штука, к тому же опасная. Ведь Летающая Жуть может стать Жуткой Крепостью, если приземлится в нужное ей место и станет сразу там распространяться. Тогда это будет форпостом Серых, который сможет производить тысячи новых Серых, постепенно расширяясь. Самый большой, что я помню, был размером с небольшую страну, и уничтожить его было проблематично. В тот раз пришлось вызывать на подмогу коллег из Ордена.

Здесь же так не получится… Кодекс пока еще не принимает этот Мир. А было бы, конечно, проще, но вопрос в том — насколько? Ведь если сюда может прийти, в полной мере, Кодекс, то смогут и другие.

Миру, конечно, нужно развитие. Сильные личности и страны, которые будут брать на себя ответственность за его защиту, а не полагаться на других. Сам не знаю, в какой момент, но я стал считать этот мир своим.

Жуть умирала больше шести часов, настолько огромной она была, да и только потому, что была очень молодой и неопытной. Не сразу поняла, что я делаю, и не смогла вовремя начать противодействовать. В итоге, моя душевная энергия выжгла всю Жуть, и сделала пустой её оболочку. Конечно, это было совсем нелегко, при том, что первый выпад она пропустила, и вообще, рассчитывала не на свою энергию, которой там и так много, а на живущих в ней Серых.

Вот с ними у меня вышла настоящая битва, где сражались мои призванные существа, ведь я был занят. В нескольких местах Шнырька сотворил настоящий ад с помощью взрывов, и сделал это по своей инициативе. И где он только взрывчатку нашел?

Кстати, мертвая Жуть ничем не слабее чем живая. Ведь она упадет и распадется, и оттуда, как из банки пауки, начнут выбегать Серые. Потому нужно было мне сваливать, ведь сил у меня уже совсем не осталось.

Тут мне на помощь пришел сообразительный Шнырька. С его помощью я провалился в Тень. Он, как заправский рыбак, создал теневое лассо, и стал осторожно направлять мое тело в нужную сторону, чтобы я попал прямиком в крепость. В ту ее часть, которая была под защитой. Вот там я сейчас и лежу, стараясь прийти в себя. А Шнырька рядом заботливо кладет в мой рот желейки, и сразу за этим заливает туда какао, чтобы мне не было сухо.

— Спасибо, мелкий… — с трудом произнес я. — Вот это мы с тобой дали жару, да?

Но Шнырька не разделял моего оптимизма.

— Ш-ш-шандр… ш-ш-ш-обака… ш-ш-шуть не ш-ш-шдох… — явно переживал за меня мелкий.

— В который раз уже… за свои две жизни? — едва усмехнулся я, и тут же зашелся кашлем.

Кислая очень желейка попалась. Нужно запомнить, какая она на вид, и потом такие поставлять Ларику. Его, кстати, здесь очень даже не хватало. Вот где бы его демоны смогли мне помочь. А еще мне не хватало Райзена… Дэна… Фаусина… Мака… Рагнараиона… и остальных братьев. Серые были бы засунуты обратно в свой Разлом, и тихо там сидели бы. Хотя нет… Уверен, Дэн бы забился с Райзеном, кто быстрее уничтожит Мир Серых, и рванули бы туда наперегонки. А мы пошли бы за ними, дабы уберечь их азартные задницы.

Как же я еще слаб, если подумать… И кто даст гарантию, что Серые — это самая большая опасность, что есть сейчас в этом мире? Ой, не уверен…

Прошло часов шесть, прежде чем я смог подняться на трясущиеся ноги, и немного постоять на них. Ведь вначале мне даже переворачиваться было тяжело. Немного привел себя в порядок и понял, что я полностью истощен. Да и вид у меня был, как у побитой собаки. А Шнырька сообщил, что мне уже пора идти… Ведь дома меня ждут Анна и Катя, и очень переживают. Кстати, сюда я запретил, вообще, всем заходить. Во-первых, защитный кристалл бы им помешал. Во-вторых, теперь это место будет вытягивать энергию из всех, кто не Охотник, ведь именно нашей печатью его закрыли.

Вздохнул тяжело, и медленно поплелся к порталу.

Мое возвращение, конечно, было эпичным. Мало того, что возле портала ждала целая родовая медицинская бригада, которая приготовилась меня реанимировать. Так еще Антоху с его союзником притащили. Мои жены тут тоже стояли, глядя на меня с ужасом, как мне показалось. Хотя Анна вела себя поспокойнее, ведь она видела меня однажды и в худшем состоянии. Тогда я был, грубо говоря, избит, а сейчас только изнеможден. Ведь так много дней мне пришлось отдавать свою энергию. Я даже сбросил, наверное, килограмм десять. Но с этой проблемой, думаю, Семеновна быстро разберется.

— Вернулся! Живой! — вдруг крикнула Анна и запрыгнула на мою шею, а за ней и Катя.

Что дальше было, можно внести в семейные хроники Рода Галактионовых. Я на дрожащих ногах был выведен на свой балкон, с которого мне пришлось толкать речь. Ведь снизу были выстроены все силы Рода Галактионовых, которые неизвестно сколько там стояли, но Шнырька сказал, что они очень долго ждали меня.

Стоило мне выйти туда с женами и Волком, как на лицах людей стали появляться улыбки. Но как только брови Волка съехались вместе, гвардейцы сразу перестали улыбаться, вспомнив, где они находятся, и снова стали серьезными. Я обвёл взглядом каждого бойца, не пропуская никого. Большинство из них я видел на стенах и запомнил их подвиги.

Например, тот молодой парень двадцати лет, на котором задержался мой взгляд, пришел к нам недавно, примерно месяц назад, и попросился на службу. Всего лишь месяц… А четыре дня назад он плакал, когда его, раненого, выносили из крепости, и кричал, что не хочет бросать своих, и в состоянии еще сражаться. Хотя у него одна рука висела только на лоскуте кожи, настолько сильный удар на нее пришелся.

Тот, кто стоял рядом с ним, с нами был дольше всех, и на стене он уснул, стоя за пулеметом. Так показалось бы всем со стороны, а на самом деле — он не спал до этого