Берега. Роман о семействе Дюморье - Дафна дю Морье

– Эллен, ты одобряешь эту идею? – осведомился Джордж.

– Я просто не вижу иного выхода, – сказала Эллен; во вдовьем трауре она казалась даже угловатее и изможденнее обычного. – На собственный счет Кики абсолютно прав. К занятиям химией он совершенно не приспособлен – хотя мы с бедным Луи вложили в него столько терпения и средств. Рисует он неплохо, это мы все знаем, и при должном прилежании, возможно, преуспеет. Одного я его в Париж ни за что не отпущу, а кроме того, Джордж, там, как тебе известно, жизнь гораздо дешевле.

– А Изабелла?

– Кики предложил, чтобы она пожила пансионеркой в семье своей подруги Эммы Уайтвик. Люди они очень хорошие. Да, он торговец и довольно вульгарен, но с этим ничего не поделаешь. У них доброе сердце, а кроме того, я знаю, что Изабелла будет там под надежным присмотром. Эмма – очень благовоспитанная, скромная девушка, я считаю ее самой подходящей подругой для Изабеллы.

– Ну, если ты считаешь, что это правильно, тогда конечно. У нас в Милфорде практически нет возможности получать образование, однако Изабелла может приезжать к нам на каникулы. А от Эжена были какие-то вести?

– Он еще не успел ответить на письмо Кики. Мы полагаем, что он останется служить в Шалони, хотя, разумеется, мы будем видеться в Париже. Есть и другой вариант: забрать Изабеллу во Францию, мы с ней можем поселиться у Луизы. Она, бедняжка, с удовольствием нас примет, а в Версале можно жить очень экономно.

– Да, это, как ты говоришь, тоже неплохой вариант. А как поживает мадам Уоллес? Пожалуйста, передай ей при встрече мое особое почтение.

– Конечно передам. Думаю, она обрадуется, что ты ее не забыл. Ее мучит ревматизм.

– Я не считаю целесообразным отправлять Изабеллу в монастырь в Версале, – вмешался Кики. – Монахини постоянно будут склонять ее к мысли принять постриг. С мамой у них ничего не выйдет, в этом я убежден, но молодая девушка – совсем другое дело. Папа всегда терпеть этот монастырь не мог. Уверен, ему бы этот план совсем не понравился. Изабелле будет куда лучше в Лондоне, в обществе Эммы Уайтвик.

– Мне совсем не хочется так надолго разлучаться с Изабеллой, – вставила Эллен, изумленная и несколько ошарашенная непреклонностью ее обычно покладистого Кики. – Я считаю, что нам куда лучше поселиться в Версале, если Луиза не будет против.

– Я с этим не согласен, – возразил Кики. – Вам с Изабеллой полезно будет ненадолго расстаться. Вы действуете друг другу на нервы. Ты, мама, постоянно ее распекаешь, она из-за этого упрямится и притворяется глупышкой и шалуньей – исключительно чтобы тебя позлить. Я, да будет тебе известно, не витаю все время в облаках. Я люблю наблюдать за людьми.

– Даже это не повод так говорить с матерью, – вмешался его дядя.

– Дядя Джордж, папа умер, и я, как старший сын, занял его место. Ты уже много лет проявлял исключительную щедрость и доброту, я просто не знаю, как тебя благодарить. Но отныне во всем, что касается нашей семьи, окончательное слово будет за мной.

Все уставились на него в изумлении. Неужели этот бледный молодой человек со взлохмаченными волосами и широкими плечами – тот самый нежный, мечтательный Кики, который никогда никому не перечил и боялся сказать лишнее слово, чтобы кого-нибудь не расстроить?

– Дорогой мой, я, как ты понимаешь, не имею ни малейшего намерения вмешиваться в ваши семейные дела, – произнес Джордж Кларк, багровея лицом и вставая на ноги. – Разумеется, мать твоя будет советоваться со мной как со своим законным представителем. После твоего отца, как тебе, наверное, известно, остались многочисленные долги, и, пока они не будут погашены, вам обоим не удастся получить ни пенни. Полагаю, ты знаешь, что жить вам придется на ренту, которая перешла от моей матери к твоей – и которую, кстати, перестанут выплачивать после ее смерти. Так что мне лишь остается надеяться, что ты, ради себя самого, как можно скорее научишься зарабатывать живописью. Эллен, душенька, мне нужно успеть на поезд. Разумеется, вы с Изабеллой поживете в Милфорде, пока не примете окончательное решение относительно будущего. Мы с Джорджи, да и малыш Бобби тоже, будем очень рады таким гостям.

Он поцеловал сестру и племянницу, величественно кив нул племяннику и, плотно натянув на седую голову цилиндр, с большим достоинством вышел из комнаты. Ес ли не знать наверняка, что Джордж Ноэль Кларк родился в 1794 году, еще до того, как мать его обратила свой игривый взор на Известную Персону, можно было бы усмот реть в нем безошибочное семейное сходство… Возможно, капитан Кларк пребывал в том же приятном заблуждении, что и его сестра, и иногда позволял воображению слегка разыграться.

– Похоже, дядя так и не оправился от своего глупого припадка ревности в отношении тебя и Джорджины, – заметила Эллен, подняв на Кики глаза. – Он определенно дал понять, что тебя в Милфорд не приглашает.

Кики не ответил. Он погрузился в мечты. Только на сей раз он смотрел вперед, в будущее, а не вспять, в прошлое. Он даже забыл про отца, который никогда уже не зальется песней, а будет вечно лежать в неприметной могилке на кладбище Эбни-парк, в Сток-Ньюингтоне, куда его сегодня опустили.

Кики мечтал о том, что, возможно, уже через месяц, а может и раньше, он снова окажется в Париже, будет ходить по его мощеным тротуарам, вдыхать знакомый воздух. Через несколько дней пришло письмо от Джиги – в нем на удивление содержались его собственные соображения касательно Изабеллы и ее будущего.

Я только что получил твое письмо, – писал Джиги, – и совершенно излишне говорить, какое оно произвело на меня действие, хотя я и был отчасти готов к такому развитию событий.

Не суди меня строго, но я рад, что не оказался в самом средоточии горя, – и дело не в эгоизме, а в том, что мне всегда не хватало душевной отваги. У меня постоянно теплилась слабая надежда – так человек цепляется за соломинку, – что солнечная погода и твой заботливый уход вернут папе силы, даже если он и не поправится полностью. Я немедленно написал в монастырь, к настоятельнице, попросив сообщить о случившемся тетушке, сразу или осторожно, с подготовкой, – на ее усмотрение. Каковы твои планы, дорогой Кики? Я очень горюю и одновременно страшно рад, что скоро увижу вас вновь. Разумеется, главная наша забота сейчас – это будущее Изабеллы, хотя, полагаю, пока еще рано его обсуждать. Вряд ли мама захочет остаться в Лондоне, полном мрачных воспоминаний. Может, Версаль? Мама с Изабеллой прекрасно проживут здесь на ее ренту, а ты поедешь в Париж и сможешь там себя обеспечить.

Что касается меня – ни о чем не волнуйся. Нынче здесь, завтра там – такова солдатская жизнь. Не исключено, что меня отправят в Африку. Поскольку здесь я только и делаю, что множу свои долги, пожалуй, оно и к лучшему. Только не говори об этом маме – да и вообще, мы в любом случае повидаемся до моего отъезда. Если мама с Изабеллой все же поселятся в Версале, надеюсь, они будут жить на собственной квартире, а не у тетушки. Мне кажется, вместе они не уживутся, да и в любом случае не хочется, чтобы Изабелла попала в руки этим святым сестрам-иезуиткам. Если бы тетушка прожила здесь, в Шалони, еще месяц, она бы окончательно свела меня с ума, и хотя я крайне признателен ей за все, что она для меня сделала, долго терпеть эту лицемерную набожность просто невозможно.