Иностранец. Тернистый путь - Игорь Шелег

– Вас что, устраивает такая жизнь? – спросил я, почувствовав, что два других мастера согласны с Лойдом.

– Устраивает, – ответил Эдгар. – Посмотри на нас. Мы три инвалида. Ни у кого из нас нет силы, чтобы удержать лидерские позиции. Драться за первенство? Ну уж нет… Увольте… Едва ты становишься на вершину, все тут же хотят тебя скинуть… Каждому кажется, что он более достоин, чем ты… Да и помимо этого тут много других проблем. Питание, общение с охраной, заготовка материала.

– Нас же хотят растереть в порошок! – тихим шепотом воскликнул я, от пассивности эти мужчин меня немного подташнивало. Они просто не хотели ничего понимать и закрылись от внешнего мира в своих комплексах. – Нам же не дадут жить!

– Ну, мы вот, допустим, не живем, а влачим жалкое существование… – отрицательно покачал головой Лойд. – Это ты молодой. Сильный и энергичный. Тебя ударили, ты ударил в ответ. Тебя положили, ты встал. Тебе юшку пустили, ты обтерся и опять в бой. Ты крепкий парень… Это вызывает уважение; то, как себя ведешь и как держишься в сложившейся ситуации, показывает, что ты не робкого десятка. Я знаю многих, кто сдавался только едва попав сюда… Вот только это все касается тебя. И ты действуешь логично и правильно, вот только мы уже по твоим меркам старики и калеки. Нам тяжело меняться и принимать что-то новое, особенно если оно нам не нравится. Ты отлично придумал грузить машину с помощью техник. Это здорово экономит нам время. Вот только мы больше ценим то, что у нас есть трехразовое питание, не самого плохого качества. Мы ценим то, что у нас есть одна машина в день, которую нужно погрузить, и все. Мы ценим, что у нас одно и то же место в столовой и одно и то же время приема пищи, а также одна и та же часть рудника, на которую никто не претендует. Это тоже немаловажно… И мы не хотим это менять…

– Но Карл… – попытался я донести до них свою мысль, как меня перебил Эдгар:

– Да говно этот Карл! Даже если он говорит правду. Да мы в таком случае пойдем к Бритве. Сядем у него в ногах и слезно попросим разрешения войти в его рабочий анклав. Поунижаемся немного, но думаю, он пойдет нам на уступки…

– Но как же… – попытался я вставить слово и опять же был перебит, но уже Айро:

– Ты, скорее всего, не знаешь, но у него проблемы с наполняемостью машин. Люди едва справляются. А после того, как случайно тридцать человек завалило и около сорока оказалось с травмами разной степени тяжести, оставшиеся вообще на износ работают. После нашего прихода он нам еще спасибо скажет. Ты думаешь, Лезвие из-за тебя лютует? Нет, молокосос выполняет команды братца. Пытается нас задавить. Чтобы потом было легче склонить к сотрудничеству…

– То есть вы не будете ничего менять? – уточнил я.

– Ты не понимаешь самого главного, – сказал Лойд. – Нам нужна стабильность. Чего бы нам этого ни стоило. Хотя бы месяца три. Нам все равно под кем ходить. Главное стабильность… А там видно будет. Ты уже сам знаешь, что нас забрали бы в любую банду. В качестве бойцов, но мы-то не торопимся.

– У вас есть план? – медленно и тихо сказал я. И осмотрелся, не забрел ли кто сюда случайно. Даже про то, что могу проверить, есть ли кто рядом, ментально, не вспомнил. Мастера не выглядели идиотами. Они не хотели ничего менять в своей жизни, потому что у них был план и была надежда на него.

– Для твоего успокоения скажу без утайки. Есть, – Лойд посмотрел мне прямо в глаза. – Не задавай лишних вопросов. Будь уверен… В людях мы научились разбираться… И только поэтому доверились тебе. Так что не суетись, не делай радостное и всезнающее лицо и ни в коем случае не смотри ни на кого с презрением. Учись себя контролировать, и вообще… Веди себя так, будто ничего не происходит.

– Хорошо, – ответил я. – Тогда почему вы такие хмурые? Раз все можно переиграть, то моя задумка ничего не стоит и у вас все под контролем.

– Не все, – помедлив, сказал Лойд. – Унижаться перед Бритвой у меня нет желания. К тому же у нас подпирает время… Если бы все было нормально, то нам было бы достаточно продержаться три месяца. А так за нами хочешь не хочешь, но будет слежка, так что три месяца медленно превращаются в три года. Идти к Бритве не вариант…

– Тогда нужно сделать так, чтобы от нас отстали, – сказал я. – Чтобы их проблемы были зациклены друг на друге.

– Ничего принципиально нового не произойдет, – сказал Айро. – Даже если произойдет серьезная потасовка, то она закончится максимум через месяц, а нам нужно три. Не получится…

– А что если у меня есть план? – сказал я. – План… По нашему усилению. План, согласно которому нам просто обязаны будут дать это время – три месяца.

– Что за план? – заинтересованно посмотрел на меня Айро.

– Зачем три месяца? – ответил я вопросом на вопрос.

– Дерзишь, – заметил Эдгар.

– Я могу быть уверен, что вы от меня не скроете свой план? – уточнил я.

– Тебе пока рано знать о таком, – парировал Эдгар.

– Тогда сделаем так, – принял я решение. – Я думаю, что смогу заставить банды драться друг с другом, причем о моем участии они не узнают. После чего приду сюда – тогда мы поговорим более откровенно.

– Идет, – немного помолчав, сказал Лойд. – Как ты это организуешь?

– Это уже мои проблемы, – отрезал я. – Про мое участие никто не узнает, если вы мне поможете. А именно расскажете, у кого какие болевые точки.

В тот вечер мы говорили много, вот только толковых идей так и не придумали.

Трамп, как оказалось, попал в рабство с племянницей и очень ее любит. Она живет в первом бараке, и я должен побриться наголо и ее изнасиловать, после чего передать ей привет от Бритвы. Тогда люди Трампа начнут гоняться за всеми лысыми. Предложение было от Эдгара, и я понял, что это не помощь, а откровенный стеб.

Потом было предложение кого-нибудь убить и оставить записку или опознавательный знак. Вот только про такой знак они знали на воле. Кроме того, что банда Бритвы была поголовно лысая и бритая, она никак не отличалась от других рабов, разве что одежда чище да обувь лучше.

Эдгар еще вспомнил, что у Бритвы на груди висит медальон с бриллиантом. И если украсть медальон и подкинуть кому-нибудь из людей Трампа, то тогда определенно начнется шумиха. На этом предложении Айро не выдержал и дал ему подзатыльник. И больше к убийственным миссиям мы не возвращались.

Сошлись на том, что болевые точки у главарей банд есть. У Бритвы – это его родной брат Лезвие. А вот у Трампа болевая точка – люди. Как только кто-то из его людей страдал, он не шел на компромисс, а решал вопрос жестко. А уж если кого-то из его людей убивали, он всегда убивал в ответ. Я сначала этому не поверил, но мастера сами были убеждены в том, что мне говорили, и мне пришлось поверить им на слово.

Начало операции назначили на утро. Уже более или менее умея обращаться со своими техниками, я в очередной раз создал «Жемчужный мост» и обрушил породы гораздо больше, чем раньше. Дней на пять им должно хватить, а если у меня не получится, то им будет уже все равно.