Карагач. Очаровательная блудница - Сергей Алексеев

— Вы не слышали? Духоборческая община, не признающая одежд.

— Любопытно…

Договорить ему не дали, поскольку в это время свита отыскала блаженную, все трое сгрудились возле норы в завале коряжника и пробовали ее вытащить. Вероятно, отроковица отбивалась своими когтями, поскольку первый, сунувшийся к ней в убежище, выскочил с поцарапанным лицом.

— Братья, — заботливо предупредила Матерая, — только без грубостей, не делайте ей больно!.. Мы отвлеклись. Что еще вам поведала Зарница? Наверное, сказала, после такого гладиаторского боя я возьму Яросвета в свиту? Так? Если уцелеет? — Она задумчиво улыбнулась. — Зарница написала роман, но не женский, что сейчас пишут пенсионерки и домохозяйки. Это жесткая, мужская проза, драматический сюжет, суровые характеры, сильные, красивые люди… Видимо, она изложила вам кусочек ненаписанного текста. К сожалению, и с литературой у нее не получилось. Издатели печатать не захотели. И тогда она отправила отца в дом престарелых, продала квартиру и выпустила роман большим тиражом. А ее творчество оказалось невостребованным, общество жаждет мелодрамы со счастливым концом. Такие уж времена и нравы…

Рассохин слушал ее и испытывал предательские чувства — начинал верить всему, что она говорит. Хотя по опыту знал: правда — она всегда какая-то нескладная, нелогичная, иногда даже неказистая на вид, а правда Матерой была выверенная, обстоятельная, слишком убедительная, чтоб быть таковой.

Между тем хозяйка Карагача уже заплетала его в словесный кокон:

— Должно быть, и о Сорокине вам говорила? Какой он умный и добрый человек, называла проповедником, которому доверилась пророчица. Думаю, вы разумный человек и отделяете зерна от плевел. Сорокин нас оставил, можно сказать — поматросил и бросил… Да, Кедры Рода — это изначально его идея. Мы вместе с ним приехали из Канады и создали компанию по сбору дикорастущих продуктов леса. Орех, грибы, ягоды, мед… Поверьте, первоначальные замыслы были исключительно предпринимательского характера. Бизнес! Затраты минимальные, а прибыль более, чем от торговли нефтью. Особенно если наладить экспорт в Европу… Арендовали угодья, поставили оборудование для лущения кедрового ореха, маслобойку, купили пасеку и завели лосиную ферму. А работать некому. Ну кого и чем заманишь на Карагач? Тем более дешевую рабочую силу?.. Сорокин — человек изобретательный и талантливый. Он и сочинил легенду о пророчице, придумал все ее пророчества. Будто бы записал со слов и издал книгу. И сам не ожидал, что так получится. Просто хотел сделать рекламу кедровому ореху и маслу. Наладить сбор и производство, и главное, привлечь сезонных рабочих для сбора шишек, грибов и ягод… Немного пофантазировал на тему Древа Жизни, принципов общинности и прочее… И народ хлынул! Готов жить по заветам пророчицы и работать бесплатно. В основном это женщины, несчастные, отринутые миром, неустроенные. Зарница — типичный представитель. А Сорокин потом испугался, что обман раскроется и, по сути, бежал. Сидит где-то в Москве, но все, что есть, принадлежит ему. Мы отсылаем орех, масло, лосиное молоко, лишь немного оставляем для внутренних нужд. До сих пор не можем построить достойное жилье, купить технику… Так продолжаться не может. Яросвет оказался человеком благородным и вызвался помочь.

Рассохин сделал последнюю попытку переломить ситуацию, найти уязвимое место и прижучить Матерую.

— Взамен вы решили его ограбить? — спросил он.

И вновь глаза ее выдали.

— Что вы хотите сказать, Станислав Иванович?

— Галицын позвонил и распорядился продать имущество, а деньги перевести на ваш счет.

— Это ложь! — воскликнула Матерая. — Мы ничего не берем у своих братьев и сестер. Если он дал такие распоряжения, то по доброй воле, без всякого принуждения.

— Сюда едет его сын. — Стас попытался закрепить успех. — С ним обсудите этот вопрос. А еще скоро здесь будет милиция, уголовный розыск и ОМОН.

Матерая не зря носила свое имя и умела держать удар. Она грациозно спрыгнула с лесины, хотя сапожки ее были с каблуками, и приблизилась вплотную к Рассохину. Заговорила тихо, чтоб никто не слышал, и от этого страстно:

— Под сень Кедра приходят несчастные, убогие люди, выброшенные вашим миром. И это в основном ранимые, неприспособленные к жизни женщины. Потому что самое уязвимое в обществе, где довлеет мужчина, — женское начало. Они такие же гонимые, как кержаки, потому что ваш жестокий мир не терпит неудачниц, бессребрениц и романтиков. Вам требуются сексапильные, ухоженные красавицы, которых вы превращаете в рабынь. Бросаете их и ищете новых! Это вы творите из нас существ, торгующих своими прелестями. И вы же возмущаетесь при виде проституток на бордюре. Обездоленные вами рабыни потом приходят к нам. Да, мы играем в общину и живем по заповедям несуществующей пророчицы! Женщины верят, и я не позволю пошатнуть их веру. Они блаженны, но у них никогда не было бога. В монастыри, как прежде, им путь заказан. А на Карагаче они обретают покой, счастье и вновь учатся радоваться маленьким радостям. Они становятся матерями, рожают и воспитывают детей… Да, у нас нет вашего понятия семьи, чтобы исключить довлеющую роль мужчины! У нас выбирает женщина! И что теперь, господин Рассохин? Вы поведете на них ОМОН? Карателей?

Он уже не знал, что ей ответить, но положение спасла свита, все-таки извлекшая отроковицу из убежища. Блаженная почему-то закрывала лицо руками, будто плакала или не желала, чтобы ее видели. Матерая подбежала к ней, приобняла, словно ребенка, что-то зашептала. Та выслушала, согласно покивала головой и в сопровождении отроков пошла к лодке.

— К сожалению, мы не можем взять вас с собой, — сказала хозяйка Карагача. — Тем более с вещами. У нас лодка перегружена, а идти вверх. Но у вас же скоро будет транспорт? И надеюсь, вы посетите нас, чтобы увидеть все своими глазами. Только прошу — никакого насилия. Кстати, что передать Яросвету?

— Что хотите, — увернулся он от манящих глаз. — А приглашением я воспользуюсь.

Она легко сбежала на каблучках по нагромождению леса, свита помогла сесть в лодку. Через минуту воющий мотор унес Матерую за поворот, но в ушах Рассохина остался навязчивый, шепчущий голос. И он опять чувствовал измену своего сознания, ибо не мог не согласиться с тем, что она говорила. И как-то сразу определился с решением, что поедет на Гнилую Прорву один, без милиции, ну, или на пару с Бурнашевым, коли тот успеет добраться до Усть-Карагача. В самом деле, надо было разобраться, что это за такое явление — женская община отверженных: сборище умалишенных, реабилитационный центр, монастырь с неизвестной религией или лагерь рабынь сорокинского предприятия.

Оставшись в одиночестве на островке, он не испытал облегчения, потому как уже сложившееся мнение о том, что происходит на Карагаче, перевернулось с ног на голову. Соглашаясь с доводами Матерой, он чуял одновременно некий подвох: не могло быть все так гладко, все равно есть запашок мошенничества, надувательства, причем с использованием женских чар самой этой красавицы. Чего ради Галицын вздумает расстаться со своим многострадальным имуществом? Влюбился, жениться вздумал на Матерой и остаться на Карагаче? Немыслимо! Романтика и полковник — понятия несовместимые. Даже родной сын не поверил и помчался спасать сошедшего с ума папашу. Если бы Галицын воспылал чувствами, тогда скорее не его, а он бы выкрал Матерую и умчал в Москву. Для этого есть все — оперативный опыт, умение заболтать, расторопность и трезвый расчет. Похоже, полковник что-то на Карагаче нащупал — ох, не случайно он скрыл архивные материалы и поперся с ними в тайгу, не случайно спрятал их в тайнике лодки, чтобы не попали в чужие руки, и имитировал нападение, и лодку прострелил тоже с каким-то расчетом. Во всем чувствуется многоходовая комбинация, а полковник хвастал, что он специалист в этом деле, и жаловался, мол, его опыт стал никому не нужен…