В интересах государства. Аудиториум - Алекс Хай

— Тогда перейдем к делу, — я жестом пригласил гостей рассесться и удивился тому, что уже вел себя в этом доме совершенно по-хозяйски. Привык. — Насколько я понял, есть новости о Васильеве?

Алексеев метнул вопросительный взгляд на начальника, словно просил разрешения взять слово, и тот кивнул. Помощник извлек из кожаного портфеля тонкую папку — картонную, прошитую красными нитками — и передал мне.

— Что самое занимательное, Васильев тебе не солгал, — сказал Корф. — Он действительно являлся младшим дознавателем Тайного отделения.

— Тогда почему…

— Читай, — Пистолетыч указал на папку.

Я открыл папку и уставился на документы из личного дела. Увидел фотографию Васильева. Здесь он был на несколько лет моложе, в мундире при полном параде и на фоне имперского флага и герба. Официальное фото для личного дела. Пробежавшись по строкам, я вскинул брови.

— И правда. Но в Москве…

— Именно. В момент своего появления в Петрополе Васильев находился в официальном отпуске. О его планах в родных стенах, разумеется, ничего не знали.

Может тогда и аудиториумец был настоящим? Тогда появлялся смысл забирать пуговицу…

— Итак, мы имеем сотрудника московского филиала Тайного отделения, который спелся с неизвестным служителем Аудиториума, чтобы… Чтобы что? — уставился я на Пистолетыча.

Корф вздохнул.

— Этого я пока сказать не могу.

— Они следили за нами, Вальтер Макарович. И явно не собирались атаковать. Более того, у меня сложилось впечатление, что их, наоборот, прислали нас защитить. Васильев сказал про пулю — в нас стреляли. Затем встречная машина и мужик с “Колобками”…

— В вас и правда стреляли, — сказал Алексеев. — Автомобиль уже осмотрели специалисты.

— И Васильев явно хотел установить личность тех, кто на нас напал, — добавил я. — Иначе зачем ему записывать мои воспоминания на артефакт? И что с его автомобилем? “Сильвией”.

— Это его личный транспорт, — ответил Алексеев. — Автомобиль уничтожен.

Корф, так и не притронувшись к напиткам, подался вперед.

— Михаил, я вынужден снова просить тебя об услуге. О неприятной процедуре…

— Хотите считать мои воспоминания.

— Да. Чтобы проверить версии, нужно понимать, кем был второй. И нужно увидеть лицо нападавшего.

Примерно такой просьбы я и ожидал. И даже морально подготовился к очередной вспышке боли. Корф, в отличие от Великого князя, деликатностью не отличался.

— Согласен, — ответил я. — Но пока не начали, скажите, пожалуйста, а в Отделении действительно есть психометристы? Ну те, кто считывает образы с предметов…

Алексеев и тайный советник удивленно переглянулись.

— Откуда ты о них знаешь? Это очень редкая специализация. На стыке ментализма и артефактологии.

— Васильев упомянул. Сказал, намеревался показать пуговицу психометристам. Но мне думается, он просто хотел заговорить мне зубы. Или нет?

Мой вопрос, казалось, слегка озадачил Пистолетыча.

— Во всем Петрополе всего четверо таких специалистов высокого уровня, — медленно выговаривая слова, словно тщательно подбирал каждое, ответил он. — Один — член императорской фамилии, второй работает в Аудиториуме, а остальные служат у нас.

— Маловато для такого большого города, да еще и столицы, — удивился я.

— Мало кому конфигурация силы позволяет овладеть этим ремеслом. Кроме того, исторически сложилось, что психометристов обучают не в Петрополе, а в Константинополе. В южном Аудиториуме Магико есть целый факультет.

Всего четверо на всю Северную столицу…

— Странно. Ремесло ведь очень полезное.

— Но опасное, — возразил Пистолетыч. — И еще психометристы, увы, долго не живут. Во время работы им постоянно приходится принимать стимуляторы, чтобы разогнать сознание и увидеть больше, чем могут обозреть глаза. Во-первых, это дорого. Во-вторых, от подобного регулярного воздействия страдают и разум, и тело. Поэтому тридцать пять лет для психометриста — уже пенсионный возраст. Чем более редким даром мы обладаем, тем дороже за него приходится платить, Михаил. Мало кто соглашается добровольно укоротить себе жизнь.

— Но, выходит, у нас все-таки есть возможность проверить какой-нибудь объект у психометриста.

И тогда, получается, Васильев и здесь мне не солгал. Удивительно.

— Было бы что проверять, — мрачно отозвался Алексеев. — Пуговицу-то забрали. А она могла многое рассказать…

— А если все же найдем владельца?

— Вот для этого я и прошу тебя позволить считать твою память, — напомнил Корф.

— Что ж, приятно, что мы мыслим примерно в одном направлении, — криво улыбнулся я и подошел к тайному советнику. — Приступайте к пытке, ваше превосходительство.

Алексеев уступил мне место на диванчике и тут же воспользовался возможностью уткнуться в телефон. Казалось, секретарь Корфа просто прирос к своему устройству. Вечно что-то строчил, смотрел и отправлял.

Я сел рядом с Корфом. Менталист положил руки мне на голову.

— Помнишь, как помогать?

— Конечно.

Расслабиться и получать удовольствие, ага. Впрочем, стиль работы Пистолетыча не предполагал никакого кайфа. Стараясь не думать ни о чем, кроме вчерашних событий, я открыл разум и позволил силе Корфа скользнуть в мои воспоминания. Услужливо показал ему сцену погони, аварию и все, что было дальше.

В голове неприятно зудело. И хотя мозг не мог чесаться, мне очень хотелось его поскрести. Но на этот раз хотя бы обошлось без острой боли. Неужели я пообвыкся?

— Спасибо, Михаил.

Корф отнял руки и отстранился от меня. Я открыл глаза и поморщился от дневного света — почему-то всегда после ментальных процедур глаза начинали болеть от всего яркого.

— Стало понятнее? — с надеждой спросил я.

— Жаль, что ты не смог как следует разглядеть того мужчину из Аудиториума.

— Шляпа закрывала лицо…

— Но теперь у нас есть хоть что-то. Попробую дернуть за ниточки.

— А нападавший?

— Я его не знаю. А шерстить всех обладателей третьего ранга в империи проблематично и займет много времени. Но будем работать.

— Рад, что помог. Как понимаю, сперва вы начнете трясти связи Васильева?

Алексеев оторвался от телефона.

— Мы уже потрясли эту яблоньку. И она дала первые интересные плоды.

— Излагай, — приказал тайный советник.

Алексеев с сомнением покосился на меня.

— Уверены?

— Говори.

— Игорь Николаевич Васильев оказался дальним потомком знаменитого графа Васильева. Древний боярский род, возведенный в графское достоинство при императоре Петре Алексеевиче. Что занимательно, в гимназии он числился под фамилией Сильев, что позволяет предположить, что наш Игорь Николаевич имел… скажем деликатно, внебрачное происхождение.