Холодная зима в Фэрбэнксе - Энни Янг

Мы ехали домой в неловком молчании. Марта то и дело бросала на меня заинтересованные взгляды, но ничего не говорила, а я ерзала на сиденье, чувствуя себя ужасно некомфортно.

– А мама теперь будет жить с нами? – громко спросил Ларри.

От неожиданности я подавилась воздухом. Я не могла себе представить эту счастливую семью: Хантер, дети, я и Марта в одном доме. Прикрыв глаза, я принялась про себя считать до десяти. Желание сбежать вернулось с удвоенной силой.

– Нет, – мягко произнес Хантер. – Но мы обсудим это с вами за ужином.

– Мама что, снова уедет? – голос Невилла сорвался, а я ощутила приближение собственной истерики.

– Нет, Невилл, мама не уедет, но жить будет не с нами.

– А почему? Кортни же живет с нами.

До меня донесся тяжелый вздох Хантера, и я от всей души посочувствовала ему. Нам предстоял нелегкий разговор, и затевать его стоило явно не в салоне такси.

– Малыш, я не могу жить с вами, потому что мы с папой больше не вместе, – наклоняясь к сыну, тихо произнесла Марта, – но я буду жить совсем рядом, и вы с Ларри сможет оставаться у меня, когда и сколько захотите.

– А ты точно не уедешь?

Я распахнула глаза и прямо посмотрела на Марту. Она кусала губы, и было заметно, как сильно она нервничает. Поймав ее взгляд, я качнула головой. Нам придется привыкнуть друг к другу, научиться жить в согласии, и это определенно будет непросто, но другого выбора у нас не было, ведь мы обе не хотели причинять им боль.

Марта вздохнула, а затем, глядя мне в глаза, медленно произнесла:

– Точно, малыш. Я же только вернулась к вам.

– Это хорошо. – Невилл с довольной улыбкой отвернулся к окну и принялся водить пальцем по запотевшему стеклу. – Кортни научит тебя печь блинчики, чтобы ты тоже могла готовить нам такие. Блинчики у нее самые вкусные, даже Ава не умеет делать такие, как Кортни.

Хантер рассмеялся, а мои щеки покрылись алыми пятнами. Мне хотелось надеяться, что Марта не попытается однажды отравить меня, но, вопреки моим ожиданиям, она широко улыбнулась и кивнула.

– Блинчики? Почему бы и нет.

Я подумала, что, возможно, из этого может что-то получиться, ведь нас с ней точно объединяло одно – мы обе любили этих ребят.

Я стояла у двери в свою комнату и молча смотрела на нее, когда ко мне сзади подошел Хантер и обнял за талию.

– Что-то не так?

Я покачала головой, не зная, как объяснить ему весь тот ураган эмоций, которые бушевали во мне.

– Еще утром я была уверена, что никогда не вернусь сюда.

– Ты и не вернешься, – утыкаясь мне в шею, произнес он. – Ты разве забыла, что переезжаешь в мою комнату? В этой слишком маленькая кровать.

– Но…

– Никаких «но». – Хантер развернул меня к себе и обхватил за плечи. – Я хочу каждую ночь обнимать тебя, вдыхать твой запах, слышать твое дыхание и просыпаться от того, что ты смотришь на меня, как безумный сталкер. – Я ткнула его кулаком в грудь, но он, не обратив на это никакого внимания, продолжил говорить: – Я хочу целовать тебя, когда мне вздумается, и делать с тобой другие приятные вещи, которые будут просто невозможны на твоей крошечной кровати. Я люблю тебя и не собираюсь отпускать от себя больше чем на пару минут.

От его слов в груди разлилось тепло. Руки Хантера переместились с моих плеч на талию, несильно сжимая, и я сразу подумала про все эти приятные вещи, о которых он говорил, и захотела сейчас оказаться не в его доме, а в номере отеля.

– Как ты объяснишь Ларри пропажу меча? – чтобы как-то уменьшить напряжение между нами, спросила я.

– Что?

Хантер замер, а его руки перестали блуждать по моему телу.

– Если я перееду к тебе в спальню, мне придется забрать меч с собой, и тогда Ларри станет его искать.

Я пожала плечами и прижалась спиной к стене возле двери, немного увеличивая между нами расстояние. Когда до Хантера дошел смысл сказанного, он громко рассмеялся.

– Вероятно, мне придется купить еще один.

Его правая рука оказалась на стене возле моей головы, а глаза потемнели. Сейчас было не самое подходящее для всего этого время: Марта с детьми были на кухне, и нам стоило довольно многое с ними обсудить, но я чувствовала, как внизу живота уже скручивает узел желания, пока ладонь левой руки Хантера скользила вниз по моим ребрам.

– Хантер…

– Ребята, вы где?

Я шарахнулась в сторону, чудом не врезавшись в дверной откос, и застыла на расстоянии вытянутой руки от Хантера ровно в тот самый момент, когда из-за угла вышла Марта.

– Я хотела спросить, что готовить… – Она замерла, внимательно разглядывая нас, а затем понимающе хмыкнула. – Хотя, знаете, зачем готовить? Мы можем сходить с мальчиками в пиццерию, вы наверняка устали. Ночь выдалась бессонная, полная тревог. Вам стоит отдохнуть. Да, определено стоит.

Марта пятилась назад, лукаво оглядывая нас, пока мою шею и грудь заливала краска смущения. Черт. Я даже представить себе не могла, что это может быть так неловко.

– Будет здорово, – совершенно не смущаясь, произнес Хантер. – Потом вы можете заглянуть к Аве. Она будет рада тебя увидеть.

– О, – хмыкнула Марта. – Да, конечно. Мы так и поступим. Заглянем к Аве.

Она скрылась за углом, из-за которого вышла всего пару секунд назад, а я подскочила к Хантеру.

– Что это было?

– О чем ты?

Хантер равнодушно пожал плечами, но в его глазах горели искорки смеха, выдающие то, что он отлично понимает, из-за чего я злюсь.

– Ты почти прямым текстом сказал ей, что мы…

– И пусть, – перебил он меня. – Сейчас куда важнее то, что мне нужно сказать тебе. Вернее, показать.

С этими словами Хантер подхватил меня на руки, перекинул через плечо и понес в сторону своей комнаты. Стараясь не визжать, чтобы не привлечь внимание детей, я пару раз стукнула его ладонью по спине, но это оказалось бессмысленной затеей. Хантер, игнорируя мое сопротивление, внес меня в комнату и опрокинул на свою кровать, которая и правда оказалась довольно большой.

– Ты неисправим. – Я со смехом закрыла лицо ладонями, но Хантер тут же убрал их.

– Нет, я просто влюблен.

Опираясь на руки, он навис надо мной и провел носом по моей шее, отчего руки моментально покрылись мурашками.

– Я люблю тебя, Хантер, – погладив его по щеке, прошептала я.

– Я рад это слышать, принцесса Лея, – усмехнулся он.

Я