Артузов - Теодор Гладков

Одновременно в тот же сентябрьский день Рейли отправил жене и письмо, в котором заверил ее в благополучном исходе дела: «Россия находится накануне важных и решительных событий».

Об этом периоде много лет спустя Артузов рассказал в лекции молодым сотрудникам. Приведем из нее несколько чудом сохранившихся выдержек:

«От „Треста“ имелись послы в Риге, Ревеле, Париже и Лондоне. С ними считались как с представителями второго (подпольного) правительства России. Для нас „Трест“ таил некоторую опасность. Определенные круги за границей считали: раз существует „второе“ правительство, значит, Советы не так уж сильны. Это могло подтолкнуть их на более решительные действия против нашей страны.

Пожалуй, в некотором недоверии остались англичане. И они решили прощупать истинную силу «второго» правительства. Для этого выбрали Рейли. Естественна и его связь с Бунаковым, «послом» в Финляндии, бывшим социал–революционером, поддерживающим длительное время связи с английской разведкой. «Трест» перетянул «посла» на свою сторону, убедив его, что русское дело дороже английского. Бунаков постепенно охладевал к англичанам.

«Посол» был связан со своим братом, оставшимся на родине, давшим согласие сотрудничать с нами. Брат регулярно информировал Бунакова о делах в России, в частности о состоянии «Треста», представляя его как вполне дееспособную организацию, способную повернуть судьбу России.

И все же Бунаков изъявил желание связаться с Рейли, видя в нем не только представителя «владычицы морей», помощь которой неплохо заполучить, но и человека, который обладает определенным опытом колонизаторских методов свержения неугодных режимов. Отсюда и оживленная переписка с ним. Бунаков снабжал англичан некоторыми сведениями из России. Но английской разведке этого было мало. Она привыкла верить информации, получаемой из первых рук… К тому же на всех этапах борьбы с Советской Россией Интеллидженс сервис имела в нашей стране своих тайных резидентов, которые инспирировали заговоры, поддерживали контрреволюционные силы.

В Финляндии Рейли устроили пышную встречу. Все шло по драматическому закону нарастания действий. Для пущей впечатлительности, а главное – чтобы заставить Рейли отправиться в далекое путешествие, были командированы наши люди, разумеется, от имени «Треста». Они стали своего рода снарядом для начала атаки, убеждая Рейли, что он должен все посмотреть своими глазами, лично оценить состояние организации. Само появление Рейли как английского представителя вызовет еще большую активность «Треста». Ему гарантирована полная безопасность в переходе границы».

Несмотря на все уговоры и собственное желание, Рейли колеблется. Его можно понять: еще свежа в памяти историяя с Савинковым, а над Рейли как–никак висит дамоклов меч смертного приговора.

Сомнения сомнениями, но приказ Сикрет интеллидженс сервис однозначен: надо побывать в России, укрепить свое влияние в «Тресте». Контрразведчики уловили двойственное настроение англичанина.

Всё, что может, пускает в ход Якушев. Это он разработал для Рейли график трехдневной поездки.

Пока Рейли знакомился с планом, Александр Александрович внимательно разглядывал его. Впоследствии он составил весьма выразительный портрет английского агента: «Рейли одет в серое пальто, безукоризненный серый в клеточку костюм. Впечатление неприятное. Что–то жестокое, колючее во взгляде выпуклых черных глаз, резко выпяченная нижняя губа. Очень элегантен. В тоне разговора – высокомерие, надменность».

– С вашего разрешения, я напомню вам график, – заговорил Якушев, рассчитывая рассеять последние сомненияя Рейли. – В субботу 26 сентября вы прибываете в Ленинград. Ночь проводите в поезде. Утром 27 сентября приезжаете в Москву. Свидание с руководством «Треста». В понедельник 28 сентября возвращаетесь в Ленинград, во вторник проводники доставят вас к «окну» – и вы в Хельсинки. В среду – уже в Европе.

Ведет яростную атаку на Рейли неистовая Мария Захар–ченко–Шульц при молчаливой поддержке мужа – Георгияя Радкевича. Они только что в который раз переправились в

Финляндию из Ленинграда через «окно», которое «держит» преданный «Тресту» командир–пограничник Тойво Вяхи.

Рейли задал Якушеву несколько вопросов об «окне» на границе. Тот уверенно ответил, что оно находится под контролем «Треста», как и путь от Ленинграда до Москвы. Он полез в нагрудный карман и вытащил бумагу с гербовыми печатями, положил перед Бунаковым и Рейли. Это было предписание, выданное военному специалисту, разрешающее ездить в отдельном купе с подчиненными, поскольку он имеет при себе секретные документы и военное имущество. Документ стал последней каплей…

Рейли отправил через Бунакова последнее письмо жене Пепите Бобадилья: «Я уезжаю сегодня вечером и возвращусь во вторник утром. Никакого риска… »

Финская разведка обеспечила Рейли переход границы со своей стороны. Ее представители 25 сентября встретили его на станции Куоккала. В половине двенадцатого ночи они направились к Сестре–реке. До самой границы Рейли сопровождала Мария Захарченко–Шульц. На советской стороне Рейли встретил сам начальник погранзаставы Тойво Вяхи, следовательно, никаких «красных патрулей» нарушителям опасаться не приходилось.

На нашей территории приемом «именитого гостя» руководил работавший тогда в Ленинграде известный чекист Станислав Адамович Мессинг. Накануне он лично обстоятельно инструктировал Вяхи, хотя тот имел богатый опыт переправы в обе стороны «нарушителей» границы. Но тут был особый случай, и следовало предусмотреть каждую мелочь.

О том, как он принимал Рейли (тогда еще не зная, кого именно), спустя полвека рассказал сам Вяхи. Приведем лишь несколько отрывков из его весьма обстоятельного рассказа.

«Еще раз я проверил повозку и упряжь и с наступлением темноты, около 11 часов вечера, подал лошадь почти к самой реке. Вскоре на финском берегу увидел силуэты людей. Человека четыре или пять их было. Появились со стороны развалин бывшей таможни. Возможно, они там, пока было видно, ожидали и следили за тем, что происходит на нашей территории.

После обычного ознакомления – те ли они и тот ли я? – отвечаю на несколько вопросов, заданных мне на финском языке:

– Всё ли готово?

– Всё.

– Как охрана?

– Никого нет.

– Лошадь есть?

– Тут, на берегу. Хорошая. Давайте скорее.

На какое–то время все умолкло. Возможно, тот господин раздевался. Потом уже слышу на русском языке: «Иду!»

Улавливаю осторожные шаги к воде…

Накануне шли обильные дожди, вода поднялась почти до плеч и была уже холодная. Опасаясь, как бы этот господин не струсил и не повернул обратно (может и упасть на скользких камнях, еще утонет!), я бросился ему навстречу. В одежде, только шинель скинул. Взвалил себе на плечи этого гостя и перетащил на наш берег. Голенький он был, в одних трусиках, одежду завернул в пальто и держал над головой. Рослый и довольно тяжелый дядя…

В лесу, чтобы согласовать наш приезд на станцию (Пар–голово. – Т. Г.) c приходом поезда, мы сделали остановку на четыре–пять часов. Состоялся легкий, полушутливый разговор. Говорил больше он. Я выжимал воду из одежды, выливал ее из огромных болотных сапог и следил за конем.