Чистое небо - Ежи Тумановский

— Типичный случай дикого везения… Имей в виду первое, что надо делать с казенным детектором, это менять аккумулятор. Он у тебя еще вчера вечером сдох, понял.

Вообще-то детектор получал не я, а Слон. Помнится мне, тот гриб, с которым он тогда скандалил из-за снаряги, что-то такое действительно говорил… Но виноват, конечно, я сам — не надо на приятелей надеяться. Так я сидел и курил, приходя понемногу в себя, а они поговорили-поговорили, и «должник», подмигнув мне на прощание и даже хлопнув по плечу, вышел.

— Понравился ты им, — закурив, сказал Михалыч. — Соберешься в сталкеры, просись в «Долг». Могут взять тебя и сделать человеком.

— А почему это я обязательно должен проситься в сталкеры?

— Потому что статистика. Если уж не смылся в первые два-три часа, значит, еще вернешься, это проверено. Ладно, ладно… Знаю, что ты думаешь: «Домой и в Зону ни ногой!» — это все сначала так думают. Говорю же — линять отсюда надо в первые же часы. Максимум — полдня, иначе все, не вырваться… Чего уж там… Вертолет вызывать будешь? У тебя еще один рейс оплачен, — сообщил он деловито.

— Что значит еще один?

— То и значит, что первым улетел твой приятель, этот… толстый.

— Улетел? — спросил я тупо.

— Еще вчера. Аварийный вызов прошел часов в семь, точнее не помню. Ближе к десяти мы его и забрали. А тебя не смогли, ты же в Зону ушел. Так тебе вызвать вертолет? А хочешь — до вечера подожди. Вечером грузовоз будет, бесплатно прокатишься.

От вертолета я, конечно, отказался — меня сейчас больше волновал Слон.

— А он… где был?

— Да там же, на станции. Влез, говорит, в какую-то яму и ногу подвернул. Сказал, что ты куда-то сам умотал. — Михалыч посмотрел мне в лицо и заботливо предложил: — Чаю хочешь?

Я кивнул, и он ушел. А я, пока его не было, все пытался загнать в одну извилину Слона, вертолет и аварийный вызов в семь часов. Да еще со станции… Что с ним могло случиться?! Где он был?! Почему не откликался?! Как мы вообще могли разминуться?!

Ни на один вопрос ответа у меня не было.

А Михалыч кроме чаю в термосе принес еще и бутерброды с колбасой на тарелке. Вкусно.

— Ничего не понимаю, — сказал я, глотая первый бутерброд.

Он глянул на меня и осторожно так спросил:

— Ты что, с приятелем своим не ссорился?

— Нет.

— И не терялся?

— Это он терялся. А я на станции сидел, меня тогда тошнило немного…

— Вот оно значит что… — протянул он. — То-то мне его история показалась странноватой… Тогда ты, стало быть, и не понял ничего. Н-да… Который год в Зоне, к зомби привык, к кровососам тоже, а к человеческой изворотливости привыкнуть никак не могу… Ты думаешь, что тебя пустили в Зону, чтобы ты мог свой «велосипед» там испытать? Ты меня, конечно, извини, но такие штучки наши парни используют уже лет двадцать. Бумеранг — оно, конечно, и дешево и сердито, но с мини-вертолетов все же лучше видно.

— А зачем тогда?

— Вас туда пустили, потому что твой друг оформил шестую заявку.

— Не понял.

— Да что тут не понять. Из ста человек, которые просятся в Зону, только пятеро, не больше, идут туда по делу. Еще пятьдесят мечтают стать сталкерами, еще двадцать просто психи. Есть такие, что верят в Монолит или ищут вход в иные миры — это, в общем, те же психи… И есть еще процентов десять, которые в Зону вовсе не собираются!

— То есть как?

— То есть так! Присылают неправильно оформленные анкеты, забывают указать группу крови, не проходят медосмотр — много есть способов.

— А смысл?

— А это уж тебе виднее. Может, перед девушками покрасоваться — вот он я какой крутой, аж в сталкеры хочу, да злые дяди не пускают. А может, родителей попугать — тоже неглупо.

Я промолчал в ответ. Потому что вспомнил, как красиво Слон получал свои отказы. Он заходил в курилку и стрелял любую сигарету. Делал ровно три затяжки и топтал бычок ногами. Он выходил молча, а всем было ясно — эти гады опять обломали Слона…

— В общем, от таких клиентов есть особое средство: если приходит пять липовых заявок, на шестую автоматически дают «добро». Как правило, это помогает. А сейчас вас было двое, и он не посмел отказаться открыто. Выбрал другой вариант — вызвал спасателей. Сейчас, я думаю, уже пересекает границу с Россией. Только ты ему подгадил — не на выход пошел, а прямо в Зону. Неужели спасать его собрался?

И опять я ничего не ответил. И не то чтобы мне было стыдно: подумаешь, человек, которого я считал другом, оказался дешевым пижоном. Ах, как резко он спорил с должностными личностями! А как заботливо интересовался, не похужело ли мне от его кофейку с атропином? Ведь он бы меня спас, он бы сразу на законных основаниях спасателей вызвал. И в срыве программы виноват был бы я — ведь он меня больного бросить не мог!

Сука он, конечно!

Просто не о чем тут было говорить — это было опять фифти-фифти… Да и в прошлом это все… И чтобы перевести разговор на другое, я спросил:

— А что такое Трансформер?

— Аномалия, конечно. Конденсирует энергию в бешеных количествах — здесь ведь электричество прямо из земли прет, как в нормальных местах вода.

— А он опасен?

— В смысле убить — даже очень. В активном состоянии просто сорит шаровыми молниями, да и обычным разрядом может достать за сто метров. Другое дело, что видно его хорошо, даже и без детектора, — это же просто куча железа. Оно само там намагничивается и притягивает — за пару месяцев на ровном месте пустая бочка может собрать гору с хороший сарай. Слава богу, что мелкие еще безопасны, а большим много энергии надо — между двумя Выбросами не всегда успевают набрать. А если над активной аномалией идет дождь или снег — вода, в общем, — получается короткое замыкание, поэтому действительно большие Трансформеры встречаются редко. Ходят слухи, что они дают излучение, которое гипнотизирует живые организмы, даже людей. Человек под их воздействием как бы дуреет, раздевается и идет в пекло сам — но это слухи.

— Насчет излучения, скорее всего, слухи. Просто он очень красивый…

— Ты что, видел его?! — Всю рассеянность с Михалыча как ветром сдуло.

— Метров с двадцати. Я же рядом ночевал, в пустом «УАЗе». Жалко, в инфракрасном режиме такой красоты нет, а в обычном ночью ни черта не видно.

— Так ты что, умудрился сделать запись? А ну-ка, давай поглядим… — И директор базы «Зона-2» торопливо распахнул дверь лаборатории…

В Зоне опять шел дождь. Так бывало достаточно часто — после второй катастрофы здесь воцарилась Вечная осень, с ее промозглыми туманами, противными дождями, низкой облачностью и безнадегой. Говорят, на Большой земле все это становится причиной многих самоубийств — после летнего буйства красок осенние пейзажи наводят жуткую депрессию. Не помню. Давно это было.