Зубная Фея - Грэм Джойс

Нервно хихикая, Редстонские Шизики бегом пересекли поле, чтобы проверить результаты диверсии. Взрывы сорвали дверь с нижней петли и выбили дверную филенку. Дым лениво расползался в неподвижном сумеречном воздухе, образуя причудливые, призрачные фигуры. Сэм довольно кивнул и открыл было рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент на дороге, ведущей к клубу, показался автомобиль и, быстро приблизившись, затормозил перед запертыми решетчатыми воротами. Зажглись фары дальнего света, но чуть ранее все четверо успели нырнуть за угол дома и прижаться к стене. Машина сдала назад и подъехала под другим углом – так, чтобы осветить здание клуба. Они затаились, присев на корточки в тени крыльца, всего в нескольких дюймах от яркого луча света.

Прошла минута, другая; наконец машина развернулась и укатила в обратном направлении.

Они выбрались из своего укрытия, разминая затекшие ноги.

– Еще немного, и нас бы засекли, – сказал Клайв.

Его лицо было измазано сажей, – видимо, он прижался щекой к опаленным взрывом доскам крыльца. Они снова начали хихикать и не скоро смогли остановиться, доведя себя до истерического визга.

– Пошли ко мне домой, послушаем диски, – отдышавшись, предложила Алиса.

В состоянии эйфории после удачно проведенной операции они отправились к дому Алисы напрямик через поля. Быстро темнело. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, но через какое-то время Сэм, замыкавший процессию, перестал участвовать в разговоре.

Он заметил, что Терри левой рукой обнимает за плечи Алису, а та не делает ни малейшей попытки отстраниться. Напротив, она временами сама как бы невзначай прижималась к Терри, когда попадала ногой на неровности, скрытые в густой траве. Кисть Терри на ее левом плече белела в темноте как нечто чуждое, не связанное с остальной частью руки, как огромное насекомое или иная тварь, существующая сама по себе. По пути им пришлось преодолевать проволочные ограды и небольшой ручей, и после каждого из этих препятствий рука Терри преспокойно возвращалась на Алисино плечо.

Никто из остальной троицы, в радостном возбуждении шагавшей по полю, не обратил внимания на странную молчаливость Сэма.

Взрыв иного характера потряс семью Терри, и эпицентром этого взрыва была Линда. После ее победы на конкурсе красоты события начали развиваться в таком стремительном темпе, что у Чарли и Дот головы пошли кругом. Они постоянно пребывали в изумленном оцепенении, не зная, как им следует расценивать Линдин триумф. С одной стороны, им было приятно сознавать, что они породили и выпестовали это чудо красоты; с другой стороны, единственной наградой за все их труды и заботы мог стать преждевременный, с их точки зрения, уход дочери из родного гнезда.

Линда намеревалась покинуть семью и переселиться в Лондон.

Через три недели после победы в Редстоне она с той же легкостью выиграла конкурс графства, а в августе повторила этот успех на уровне региона. Ее фотографии начали мелькать на газетных страницах – причем не только в местных, но и в центральных изданиях. Одновременно на нее свалилась уйма «работы», обычно выполняемой королевами красоты на подведомственных им территориях: разрезание ленточек при открытии новых магазинов, нанесение первого удара по мячу в благотворительных футбольных матчах и т.д. и т. п. Линда была нужна всем. Линда требовалась повсюду. И, что немаловажно, все и повсюду были готовы платить хорошие деньги за одно лишь ее появление.

Американская фирма «Крайслер» в этом году приобрела контрольный пакет английского «Хамбера» и готовилась к выпуску в Ковентри новой модели автомобиля. С Линдой заключили контракт, согласно которому она должна была позировать рядом с выставочным экземпляром машины, пока газетные репортеры и фотографы компании не нащелкают нужное им количество кадров. По иронии судьбы этот самый экземпляр был накануне собственноручно покрашен отцом Линды, работавшим в красильном цехе того же завода (модель еще не была поставлена на конвейер, где покраска производилась автоматически). Чарли отправился в автосалон вместе с Линдой, чтобы взглянуть на то, как она выполняет свои «королевские функции». Он чувствовал себя очень неловко, когда в новом костюме, с затянутой на шее петлей галстука был вынужден торчать посреди выставочного зала рядом с менеджером компании и кучей других начальников высшего и среднего звена под вспышки фотокамер и аккомпанемент двусмысленных мужских шуточек, рикошетом отлетавших от зеркального кузова новенького авто. За три часа такой работы Линда получила сумму, приблизительно эквивалентную месячной зарплате Чарли. От нее также не ускользнула вышеупомянутая ирония, что выразилось в ее попытке подарить полученный чек родителям, но те решительно отказались от такого дара.

За несколько недель до начала «подрывной деятельности» Редстонских Шизиков Линду пригласили в Лондон для участия в показе моделей одежды известного Дома моды Пиппы Гамильтон. Она должна была провести в столице три дня; номер в гостинице оплачивался фирмой. Линда явно шла в гору.

– Слишком уж быстро все происходит, – сетовал Чарли.

– Это мой шанс, папа!

– А как же твоя учеба? – ныла Дот.

В начале лета Линда сдала экзамены по продвинутой программе и стала студенткой педагогического колледжа в Дерби, занятия в котором должны были начаться через две недели.

– Может, за этим контрактом последуют новые. А там, может быть, мне дадут постоянную работу.

– Это не настоящая работа, – возразил Чарли.

– Взгляни на письмо, папа! За три дня такой «ненастоящей работы» мне предлагают столько же, сколько ты зарабатываешь за полгода!

Линда пожалела об этих словах сразу же, как только они слетели с ее уст. Она совсем не хотела обидеть или унизить родителей; напротив, она надеялась добиться их понимания и поддержки. Чарли молчал и смотрел в сторону, Дот смотрела на Линду, а Линда смотрела в пол.

– Я бы хотела, чтобы ты и мама поехали со мной.

Чарли нехотя сменил гнев на милость.

– Нет уж, мне там делать нечего. Но твоя мама, думаю, будет не прочь составить тебе компанию. Желаю вам хорошо провести время. И не возвращайтесь домой без большой кучи покупок.

Линда взвизгнула от восторга и бросилась к телефону, чтобы сообщить Дереку прекрасную новость. Между тем Чарли ушел наверх, закрыл за собой дверь спальни, лег на постель и расплакался в первый раз за восемнадцать лет – с того самого дня, как Линда появилась на свет.

Трехдневная экспедиция в Лондон прошла на ура. Линда пообщалась с самой Пиппой Гамильтон и была ею очарована, хотя в описании Дот эта самая Пиппа выглядела чем-то вроде Медузы Горгоны, страшной как смертный грех. А вскоре Линда получила письмо, в котором Пиппа восторгалась какими-то ее фотографиями и предлагала ей сниматься для иллюстрированных изданий Дома мод. При этом Пиппа обещала лично позаботиться о карьере Линды в модельном бизнесе. Если Линду устраивает это предложение, говорилось в письме, она должна, не теряя времени, перебираться в Лондон на постоянное место жительства.